- Шпионит?
- Разумеется. Она преданна Элизе, но поговаривают, еще больше она преданна своему милорду, Дагулу Ор-Ваилану, а он очень опасен. Остерегайся их обоих.
- Послушайте, - взмолилась Элиза, - мне нужен кто-нибудь, кто расскажет обо всем. Я ведь даже не знаю, как кого зовут... Я ведь все испорчу. Может, кто-нибудь из обители знает обо мне и поможет...
- Нет, - Властительница была непреклонна, - О твоем появлении в этом мире известно только сестре Суссии, но изображать служанку Элизы Раган я ей не позволю. Много чести для Элизы! Разбирайся сама.
После ухода старой волшебницы Элиза пыталась проанализировать все, что стало ей известно. Но не смогла - голова соображала плохо, обилие информации скорее мешало, чем помогало. Странная Элиза, задающая странные вопросы, совершающая странные поступки... Уж не решат ли окружающие, что у нее не в порядке с головой? А когда реальная Элиза вернется и эти странности усилятся (ибо за эти три недели она тоже могла быть "где-то", а не в летаргическом небытии), не сочтут ли ее сумасшедшей? Неизвестно, какие законы предусмотрены здесь для сумасшедших, может, их лечат, а может, ссылают или запирают навсегда в каких-нибудь подземельях. Может, немедленно разводят с мужьями... Властительница не прочь помочь Нейлу Рагану избавиться от несчастливого брака? Она ведь явно ему благоволит. Зато Элиза не благоволила. По крайней мере, прежняя Элиза так точно.
После недолгого, примерно получасового уединения Межевые лорды предались развлечениям, устроенным в их честь, как и по случаю прибытия короля Эдифира. Замковый двор был не слишком вместительным, а потому празднества перенесли на луг, располагавшийся ниже не только самой Камнеломки, но и прилепившегося к ней поселка. Элиза впервые вышла за ворота замка и теперь смогла увидеть его со стороны.
Синганир буквально рос из скалы. Он был вырезан примерно на середине высоты утеса, а часть строений углублялась в скалу, теряясь где-то внутри. Иногда трудно было даже различить, где кончается скальная порода и начинается обработанный человеческой рукой камень. Не было и четких линий стен и крыш: одна стена переходила в другую, крыша становилась лестницей, ярус плавно переходил в ярус, и так без конца. Единственной четкой линией была внешняя крепостная стена, но и она выглядела не совсем рукотворной: пятнадцать метров простой отвесной стены, где пять верхних метров были гладкими, обработанными, да еще и с проемами - то ли окошками, то ли бойницами - на самом верху. Камнеломка не поражала яркостью красок, единственным значимым цветовым пятном всей горной крепости был большой треугольный щит над входом. Синий щит с изображением башни с бело-черной ласточкой поверх нее и невзрачным розовым цветком под ней. Не лучшее произведение искусства, однако глаз цеплялся за него непременно, ибо все остальное было серо-коричневым, желтоватым, охряным... Малоразличимым среди скал.
Куда больше привлекало внимание крупное селение, лежащее ниже замка и террасами спускавшееся к реке. Как и Синганир, некоторая часть его строений была просто врезана в скальную породу, однако дома утопали в зелени, а по случаю праздника на дверях висели гирлянды цветов, перевязанные яркими лентами, как и на белых каменных статуях то ли Авайи, а то ли Нардуки на площадях и перекрестках...
На лугу перед Синганиром были устроены ристалища. Чуть ниже по склону королевские гвардейцы расположились лагерем, их темно-серые, украшенные белым королевским оленем шатры красовались ровными рядами. А здесь, вдоль огороженной шестами ровной площадки теснился праздный и празднующий люд.
Элизе отвели почетное место рядом с королем, но она не обрадовалась этому. На прямоугольном помосте стояло несколько кресел, однако сейчас они пустовали - Дагул где-то бродил, а Нейл Раган прохаживался с милордом Джеертом, разглядывал красивых, нетерпеливо гарцующих лошадей, приготовленных, наверное, к каким-то скачкам. Милорд-протектор непринужденно смеялся, переговаривался с подходящими к нему людьми и мало обращал внимания на почетных гостей. Ветер трепал его короткие волосы, он поправлял их нетерпеливым жестом... Иногда он подбоченивался, отбрасывая явно мешающие полы роскошной накидки назад, упираясь кулаком в бедро, и так стоял, по-хозяйски осматривая приготовления к состязаниям. Не одна Элиза пристально наблюдала за ним, но вряд ли он вообще замечал это внимание.
Королевская свита пестрыми птичками расселась по бокам помоста, злобно и без стеснения перемывая косточки присутствующим, на углах помоста статуями застыли гвардейцы в синих мундирах.
- Элиза, - сквозь зубы прошипел Эрвис. Она хотела рассердиться, но когда обернулась, увидела отчаянные мальчишечьи глаза. Король не злился. Король был в отчаянии.
- Элиза, Дагул с тобой говорил?
Она кивнула.
- Что мне делать, Элиза?
Она еще раз посмотрела на Эрвиса. Внимательно. Этот шепот сквозь зубы... это же явный страх!
- Он убьет меня. Я это знаю, - чуть скошенный подбородок задрожал, полные безвольные губы горестно поджались, - Его люди повсюду. Когда ты была рядом, Дагул был другим. А теперь я каждый день жду, что меня прирежут в постели или подсыплют яд. Даже когда я один в спальне, не знаю, кто за мной наблюдает. Что мне делать, Элиза?
- Держаться, - неожиданно для самой себя жестко ответила Элиза. А что еще она могла сказать? Ей не нравился этот мальчишка, но... Теперь она его по крайней мере понимала. Угораздило же его уродиться королевским наследником с амбициозным дядей на шее!
- Когда ты станешь Властительницей, ты отберешь у меня трон? - Эрвис склонил голову и теперь смотрел снизу вверх, взгляд его был отчаянно-злым, но голос - неуверенным.
- Что за чушь, - искренне возмутилась Элиза, - Зачем мне это? Я никогда не причиню тебе вреда, клянусь!
И она совершенно не кривила душой. Какие бы отношения не связывали этих троих - Элизу, Эрвиса и Дагула, какие бы интриги они не замышляли, женщина, что сейчас сидела рядом с королем, вредить ему не собиралась. Она вообще никому не хотела бы навредить. И признаться, даже поддержала бы Эрвиса, морально, разумеется. Возможно, немного участия пошло бы ему на пользу. Возможно, ему просто не хватает обычной дружеской поддержки, обычного человеческого участия, а она, педагог со стажем, вполне могла обеспечить и тем, и этим... Боже, что за бред она несет?
Эрвис, успокоенный ее тоном, кивнул.
- Будь осторожна, - уже вполне умиротворенно и расслабленно произнес он, склонившись так, что его горячий шепот был слышен только сестре, - Дагул всегда чует подвох. Всегда. Его трудно провести. Твои люди должны быть проверенными. Только не доверяй Псам. Если что-нибудь сорвется и они не смогут сразу убить Дагула, это не должно привести к нам...
Эрвис сначала вздрогнул и запнулся, потом нахохлился, втянул шею и стал похож на стервятника... Только после этого Элиза услышала сзади легкие шаги. Каким чутким должен быть слух Эрвиса, если он заметил движение позади себя еще раньше? Насколько же он взвинчен? На грани психоза, это явно...
В кресло по левую руку короля легко опустился Дагул Ор-Ваилан, на губах его играла довольная улыбка.
- Все идет как надо, - негромко заявил он, искоса поглядывая на племянников. А потом совершенно неожиданно заявил:
- Ты слишком растолстела, Элиза. Юг не пошел тебе на пользу.
Настоящая Элиза должна бы оскорбиться, но подменной Элизе было все равно. Она деланно фыркнула и отвернулась, гадая, к чему дяде понадобилось ее уколоть. А ведь Дагул явно не из тех, кто любит трепаться просто так, из любви к искусству.
...И обнаружила за своей спиной привлекательного незнакомца. Лет двадцати пяти, гибкий, стройный, смуглый, черноволосый, с крупным носом и губами. Итальянец, подумала она, хоть сейчас на глянцевую обложку. Красавчик окинул ее плотоядно-хозяйским взглядом, улыбнулся и замер за ее креслом, словно встал на страже. Серебряный пес сверкал у него на груди, но прежде чем Элиза догадалась, кто этот мужчина, молчание разбил дядя. Опять дядя.
- Мици, - задумчиво проговорил Дагул, странно присматриваясь к Псу, - Как тебе служится в этой глуши? Скучаешь по столице?
- Я привык, милорд.
О, так это и есть Мици? Многое становится понятным.
- Здесь развлечения не чета столичным. И борделей наверняка нет. Обиженные папаши еще не жалуются протектору, что ты попортил их девок? Или жаловаться боятся?
Мици недобро сверкнул глазами и осклабился:
- Я очень нежен, милорд. Зачем же жаловаться?
- Пожалуй, поощрение тебе не повредит. Твоя хозяйка, думаю, не будет против, если я заберу тебя с собой в Эберу. Найдем чем поразвлечься. А, Элиза?
Ошиблась ли она, заметив в черных глазах Мици страх и панику? Она не знала, действительно ли была между Элизой и этим красавчиком-Псом связь, или все это происки Мирии, но если была, а Дагул догадался... Да, Мици можно будет только пожалеть. Но ей-то что?
- Я еще нужен хозяйке, - поспешно произнес Мици, пока Элиза раздумывала, как ответить дяде, - Я хорошо знаю Вышемир, без меня ей не справиться...
Элиза отвернулась, заметила на себе острый изучающий взгляд Дагула и спокойно улыбнулась. Как хорошо, что лично ее эти всякие любовные треугольники совершенно не касаются! И она могла совершенно не волноваться за судьбу своего предполагаемого "любовника". Мици... Мици, ребенок Мици ... Что-то крутилось в голове, что-то тревожное и неприятное, связанное с мертвыми женщинами... Нет, просто слишком много информации, вот и крутится карусель из фактов и домыслов...
- Можешь забирать его, если тебе нужно, - лениво ответила она.
Дагул с удовлетворенной улыбкой откинулся назад.
- Пожалуй, я передумал. В следующий раз, Мици. В следующий раз.
Элиза почти не видела разворачивающихся перед ней состязаний - в стрельбе из лука и метании копья, какой-то игры вроде поло на лошадях, боях на мечах... Соревнования здесь явно очень любили, они продолжались очень долго и с большим азартом.
Но шум, гам и крики утомили ее, она хотела уйти, однако не была уверена, что ей удастся остаться одной - она чувствовала и тяжелое внимание Дагула, и присутствие Мици спиной, его взгляд жег ей затылок. Ее слегка мутило, а еще захотелось в туалет - и осознание этой вполне естественной потребности сейчас вызывало у нее истерический смех. Где у них тут знакомые зеленые кабинки? Или на худой конец отдельно стоящие домики с заветными буквами "м" и "ж"? До сего момента Элизу занимали более важные дела, теперь же самым важным и насущным стало именно это. И безотлагательным. Утром в спальне она усмехнулась при виде роскошной ночной вазы, которую и за горшок-то приняла с трудом, днем она не раз возвращалась в эту "свою" спальню, зато теперь... Теперь она жадно всматривалась в женщин - куда они идут, что делают, не ищут ли места вполне оправданного уединения... Где они "это" делают? Они же не звери, мочиться под первый попавшийся кустик не станут... Впрочем, и кустик бы подошел, только окрест ни одного подходящего...