- Это... грязно... Не то, что вы подумали... Я не буду оправдываться...
- Лорд Кшарбон, - возвысил голос канцлер, - давно ли вы видели своего сына, которого на южном склоне Вардорского кряжа знают как Лу-Удачу?
- Разбойник? - недоуменно выпрямился лорд Альбатрос и ноздри на его крупном породистом носу затрепетали.
- Нет, милорд, - весело ответил Дагул, - Не просто разбойник, а главарь большой шайки. Обычно промышляет у равнины Дис, на юго-востоке владений лорда Ибиса, легко переходит Границу туда и обратно, возит контрабанду. Королем за его голову назначена неплохая награда. Только очень немногие знают, чей он сын.
Эрвис при упоминании своего титула нервно сглотнул, но ничего не сказал.
- У меня больше нет сына, - тускло произнес лорд Ибис, опустив голову.
- Разрешите вам не поверить! Время от времени шайку Лу-Удачи видят совсем рядом с Гнездом Ибиса. Выходит, Граница не у всех вас в крови?
- Это не значит, что я с ним встречаюсь! Я уже давно не видел Лукку!
- Поэтому вы продались Торгулу? Сын угрожает вам? Или Торгул угрожает прибрать Лукку к рукам? Я не могу поверить, что такой честный и доблестный человек, как вы, лорд Ибис, способен сознательно предать, но разве предательство бывает только сознательное? А из жалости? А спасая того, кого любишь?
- Хватит, Дагул, - тихим, звенящим от ярости голосом встрял Нейл Раган, - это переходит всякие границы!
- О, лорд Ласточка! - резко развернулся канцлер, - Тебе я тоже задам вопрос. По-родственному. Убийство женщин-путешественниц - твоих рук дело?
- Разумеется, нет. Но причем здесь это? - скривился Раган.
- Я тоже думал, что не при чем. Пять женщин за последние две недели. Спросите, откуда мне это известно? По странному стечению обстоятельств, эти женщины были эдифирками и ехали в Вышемир, на поклонение в святое место - вот почему Эбера так беспокоится о них. Все они были подданными короля Эдифира. А теперь скажи мне, милорд Ласточка, так ли безопасны дороги в твоих владениях? Пять загубленных душ, не считая тех, кто их охранял в пути, - и все аккурат севернее Гнезда Ласточки. Зверские убийства, жестокие и странные. Словно зверь их растерзал. Не правда ли, лорд Цапля? Говорят, последнюю жертву нашли вы?
- Это так, - медленно кивнул Майеш, не отрывая испытующего взгляда от канцлера.
- Вас не удивили эти убийства?
Лорд Цапля пожал плечами:
- Нет. Я, видите ли, немало насмотрелся похожего. Поганцы у Границы частенько балуют. То руки поотрезают, то ноги, то кишки выпустят, а то и кожу живьем сдерут. Звери, они разные бывают, а двуногие страшнее всего.
- А, - обрадовано вскричал Дагул, - так поганцы подобное вытворяют? Но откуда поганцы в Дол-Синганире, Вы задавались этим вопросом?
- Нет здесь поганцев, - сквозь зубы процедил Раган, - нет и никогда не будет.
- А может, ты сам их пропустил через Границу? Заключил союз с Торгулом, а теперь вынужден подкармивать свежим мясцом его адептов?
Элиза едва успела уследить это молниеносное движение - а Нейл Раган уже перегнулся и вцепился Дагулу в глотку. И не рявкни сидевший между ними Джеерт, да не схвати в стальные клещи руки лорда Ласточки, быть бы лорду канцлеру покойником. Или хотя бы инвалидом. Однако ж не судьба.
- Хватит, - еще раз прикрикнул лорд Ворон, отбрасывая Рагана обратно на его стул, - Мы не малые дети. Голословные обвинения никому не нужны. Так предателя мы не найдем. Да и сомневаюсь, ищем ли, - добавил куда тише.
- А я и не собирался... голословно, - прохрипел Дагул, потирая горло и сверкая налитыми кровью глазами, - ты, родич, за это мне ответишь.
- В любой момент, - холодно ответил лорд Ласточка.
- Выясняйте свои разногласия в другом месте и в другое время! - прикрикнул лорд Ворон, - А вам, лорд канцлер, если нечего больше сказать...
- Отчего ж нечего, - громко перебил Дагул. Он больше не насмешничал и не глумился. Он был откровенно зол. У него нервно подергивалась щека и похож он был на вздыбившего шерсть кота, - Я ведь и документики приберег к этому случаю.
И призывно махнул рукой. Человечек рядом с Элизой неожиданно засуетился и завозился над книгой, затянутой в красочный кожаный переплет. Щелкнула филигранная застежка сбоку и на руки королевскому сановнику тихо сползла пачка толстых, будто навощеных бумажек.
- Эээ, милорды, вот... извольте... насчет Лукки Кшарбона... Свидетельство почтенного купца...
Элиза сидела, краем лопатки прислонившись к ледяной стене, обхватив себя руками и стараясь не дрожать от холода. Придворный человечек с радостью демонстрировал результаты своих изысканий, потрясал бумажками, бегал вокруг стола, желая угодить всем и каждому...
Она предпочитала ничего этого не слышать. Она не любила дрязги, не любила склоки. Ее сердило, когда другие выволакивали на свет божий грязное белье, да еще и потрясали им перед носом. Ей было неприятно, когда других провоцировали сорваться, показать самые худшие свои качества, сказать лишнее и ненужное... Понимают ли протекторы, что делает Дагул? Осознают ли, что его провозглашаемое раз за разом желание выяснить правду на самом деле имеет целью вбить клин между всеми ними? Элиза здесь была чужой, она не знала и не понимала местных порядков, не знала здешнего кодекса чести. То, что с ее точки зрения казалось сущим пустяком, неожиданно приводило лордов в ярость, а то, что она порой сочла бы для себя оскорблением, протекторы принимали как само собой разумеющееся. Да, она была чужой. Но дурой не была.
Дагул умел использовать ситуацию, хотя в этом спектакле явно чувствовалась домашняя заготовка. Для битья он выбрал только двух протекторов, если не считать короткой стычки с Нейлом Раганом, и это было умно: прочим лордам оставалось только вставать на ту или иную сторону и гадать, дойдет ли очередь до них самих - наверняка у каждого найдется, что скрывать. Канцлер умело добил Кшарбона и со знанием дела обрушился на Барнассу, обнародовав неизвестный доселе факт организованного лордом Орлом канала контрабанды кое-каких запрещенных специй с Юга. О том, что с Югом можно торговать даже при наличии Границы, некоторых присутствующих возмутило (лорда Ястреба, разумеется), но Элиза, пристально наблюдавшая за лицами, заметила тень беспокойства в облике лорда Альбатроса. Контрабанда, судя по всему, была незаконным, но вовсе не невероятным промыслом, и лорд Ундрэ тоже ее не избегал. Знают ли об этом остальные? Знают, но скрывают? Похоже, не все ладно в датском королевстве.
Барнасса защищался как лев, но чем больше он кипятился, тем подозрительнее и бессвязнее становились его доводы. Особенно после сделанного канцлером предположения о том, что контрабанда и пиратство - лишь прикрытие для союза лорда Орла с Торгулом.
У Дагула был очевидный талант манипулирования другими и он пользовался им сполна. Он умел искусно наступать на больной мозоль и с улыбкой смотреть, как корчится противник.
Элизе казалось, что склока длится бесконечно, на самом же деле времени прошло не много. Дагул постарался посеять сомнения в честности и порядочности только двух из лордов, но не более того - он не оскорблял ни их, ни остальных, не добивал противника и не убеждал поверить своим словам, а стоило только опровергнуть его доводы, как тут же отказывался от своих слов. Мудро. Человек оправдывался, но яд-то в ране все равно оставался. И яд, и горечь, и подозрение...
Более других ярился лорд Орел, ему вторил лорд Ястреб, но этого и следовало ожидать - они оба слишком быстро выходили из себя, чего и добивался Дагул. Язвил и задавал каверзные вопросы лорд Альбатрос. Гордо выпрямившись, молчал лорд Ибис. Время от времени огрызался лорд Цапля, но в изворотливости старый Майеш мог бы посоревноваться с Дагулом, а потому быстро обретал свой невозмутимый и чуть дурашливый вид. Лорд Ворон пару раз в сердцах рявкнул, а после просто отмалчивался, задумчиво наблюдая за словесными баталиями... Лорд Ласточка. После стычки с канцлером Элиза редко слышала его голос, в основном он отделывался короткими рублеными фразами, но в споры не вступал. Зол? Удручен? Опечален? Она посмотрела на него. А он смотрел на нее - холодным, тяжелым и пустым взглядом, как смотрел бы, наверное, на разрушенный мост на своем пути: неважно, кто взорвал мост, важно, как перебраться на другой берег. О чем он думает? Пытается понять, какую роль играет во всем этом именно она? И зачем присутствует сейчас?
- Ваше величество. Милорды, - лорд Ибис неожиданно прервал разговор и церемонно поклонился всем и каждому, не вставая с места, - Прошу простить мою старческую слабость, но я вынужден оставить вас. Мне нужен отдых.
- Милорд, - нахмурился Раган, чуть привстал и вцепился в край стола - пальцы его от внезапного напряжения побелели, - Мы слушали пока только одну сторону. Надеюсь, лорд канцлер закончил свой спектакль. Теперь мы можем поговорить как разумные люди. Никто из нас никогда не поверит...
- Мой молодой друг, - с усталой улыбкой перебил его старик, - Я благодарен тебе за добрые слова, но не нуждаюсь в твоей защите. Каждый отвечает за свои поступки только перед своей совестью. Мне нечего добавить к тому, что уже сказано. Предоставь мне самому нести свою жизненную ношу и самому принимать ответственность за содеянное. А теперь прошу меня простить...
Уход лорда Кшарбона несколько отрезвил присутствующих. Дагул бросил вслед лорду Ибису язвительное замечание о покидающих поле боя первыми, на что Джеерт негромко ответил:
- Иные поражения достойнее побед. Вам этого никогда не понять, лорд канцлер.
Воспользовавшись моментом, лорд Ласточка на правах хозяина спросил у короля, что еще он желает услышать от лордов-протекторов. Эрвис, сбитый с толку неожиданным замешательством Дагула, ответил, что ничего. Это положило конец собранию. Что бы еще ни задумал лорд канцлер - он упустил шанс перехватить инициативу. Ему пришлось смириться, но на побежденного он почему-то не походил...
- Миледи...
Сначала в нос ударил какой-то пряный цветочный аромат, потом Элиза обнаружила у своего правого плеча невысокого лорда Майеша. В зале почти никого не осталось, Раган отдавал кое-какие последние распоряжения слугам, а Элиза скромно дожидалась его ухода, чтобы втихомолку уйти вслед за Нейлом - она боялась, что самостоятельно выйти из лабиринта этих коридоров и подземных переходов просто не сможет, а спрашивать слуг было бы смешно. Она ведь вроде как хозяйка в этом доме.
- Я восхищен, моя дорогая леди, - проворковал Майеш и Элиза почувствовала своим бедром словно бы случайное касание чужой руки.