— Да, собственно, никакого… — растерянно признал я.
Демон, да где ее шея? Брюхо, голова наконец… ничего не видно! Если не убить или хотя бы не отвлечь сразу — я не жилец…
— Веррррни Заказ, — дыхания больше не чувствуется, — и я не трррону…
Вернуть Заказ? Однако… о нем знали только те, кто присутствовал на его официальном вручении — то бишь на приеме у Хелльского Владыки. Хотя все равно — гостей было несколько сотен…
— Не могу, — честно ответил я. — Рау просил.
— Прррридурррок…
Реакция на движение отменна: мгновенное преобразование всего тела — и что-то острое свистнуло и клацнуло там, где мгновение назад была моя шея. Я-змея попытался выползти из-под твари — без особого успеха: тяжелая лапа с уже выпущенными когтями впилась в бок, прорывая только что образованную чешую, а что-то отчетливо каменное придавило голову к полу.
— Сегодня ты выживешшшь, — задумчивый шипящий рык надо мной, — иначе слишшком просто… я убью тебя у вссех на глазах…
Ну ничего себе радостная весть!
Запах плетущегося заклинания змеи воспринимали грязно-желтой лентой, извивающейся в голове у мага. Уже чувствуя действие хорошего «сонного молота», я извернулся, начав преобразование яда, прикидывая, как бы сейчас цапнуть тварь, и застыл идиот идиотом.
Сама «нелюдь» оставалась по-прежнему прозрачной.
Я видел только глаза, в которых уныло завывала серовато-белая хелльская вьюга.
— Где я? — только вытолкнув из пересохшего горла этот вопрос, я сообразил, что для начала неплохо было осторожно приоткрыть глаза и выяснить, не лучше ли для моего здоровья прикинуться дохлым, и даже успел смутиться, прежде чем мужской голос весело поинтересовался:
— Опять земного кино насмотрелся, вояка?
Я вздрогнул и наконец открыл глаза. Взгляд незамедлительно уперся в подозрительно высокий потолок.
— Рау?! — В конце концов, кто еще знает об этой моей дурацкой привычке повторять фразы из тамошних боевиков?
— Нет, твоя мамочка, — буркнул Эданна. — Можно хоть полюбопытствовать, что ты вчера вытворял?
— А что? — мигом насторожился я.
— Да ничего, — отозвался усталый женский голос. — Просто тебя нашли без сознания, обращенным в змею, в той последней ловушке, что выходит на Главную площадь. А проводник 347-А клялся и божился, что предупреждал о капкане.
— 347-А? — стормозил я. — Даргил? Предупреждал… но… демон, я эту вашу «нелюдь» повстречал в потайном ходе, который шел от этой ловушки! Наверное, тварь просто оттащила меня в основную часть, только вот зачем?
— Вообще-то, — Шаэтиль, наконец-то появившаяся в поле зрения, смущенно потерла переносицу, — там не потайной ход, а продолжение той же ловушки, просто ты не дошел до нужного места пару шагов. И никаких следов, кроме твоих, не нашли.
— Интересно, — рассеянно признал я, садясь в постели. Ребра еще немного побаливали, и оставалось только надеяться, что после теплого знакомства с когтями твари на моей многострадальной спине не останется шрамов. — Могу сообщить следующее: какого-то демона «нелюди» нужно, чтобы я помер у всех на глазах, и потому она не стала меня убивать сразу. И еще… тварь из Ясновидящих, причем из Ясновидящих, присутствовавших на приеме Его Величества.
Брат с сестрой обменялись взглядами совершенно одинаковых светло-светло-серых глаз и до ужаса похоже усмехнулись, приподняв левый уголок губ. Я поежился.
— Знаете, ребята, мне малость не по себе уже просто из-за того, что вы оба подходите под эти условия. Радует только то, что у вас, по моему скромному мнению, достаточно мозгов, чтобы прибивать вставшего на след оборотня сразу.
Посерьезневший Раугиль взглянул на меня и задумчиво склонил голову к плечу.
— Во-первых, на том приеме было около полусотни Ясновидящих. На Хелле этот дар не такая уж и редкость, особенно с учетом того, как расплодилась знать. Во-вторых, я бы не стал недооценивать нелюдь, все-таки с ней даже папа не совладал.
— Ну ладно, — я примирительно поднял руки, в очередной раз забыв, что на Хелле этот жест означает примерно то же самое, что и белый флаг над окопом, — и чего, по-твоему, добивалась эта тварь, оставляя меня в живых?
Принц промолчал, растерянно пожав плечами.
— Я бы, конечно, вряд ли сделала такую глупость, — задумчиво проговорила Шаэтиль, наматывая на палец темную прядь, — но, пожалуй, игра может и стоить свеч. Убить у всех на глазах аррианскую боевую химеру… после этого никто не решится открыть охоту на нелюдь.
За огромным окном ярилась буря, прорвавшая наконец магический защитный купол, защищающий Дворец и Главную площадь от непогоды; ветер расшвыривал снег, вырисовывая в воздухе причудливые серовато-белые картины, что жили доли секунды, чтобы смениться новыми волнами и спиралями. На стекле медленно нарастала узорчатая наледь, ловящая отсветы огромной люстры, которая, впрочем, под далеким потолком казалась слишком маленькой и одинокой; и уж точно ее не хватало, чтобы осветить всю комнату, выделенную мне.
Сказать о том, что тварь почему-то заинтересована хелльским троном, я так и не решился.
Чужие глаза бездумно смотрели в книгу, по энному разу перечитывая одну и ту же строчку: «нет желания рисковать — нет возможности победить».
Все оказалось несколько сложнее, чем я ожидал.
Но логика безупречна: если тварь невозможно заметить ни одним из доступных мне зрений, то почему бы просто не научиться смотреть ее глазами, чтобы различать местоположение по пределам видимости? В теории, знаете ли, все просто и понятно.
Начать хотя бы с того, что я совершенно не мог управлять скопированными у Раугиля Ясновидящими глазами. Или я что-то сделал не то, или так и должно быть — сразу и не разберешься, похоже, придется тренироваться. Кроме того, я в упор не помнил, как должны функционировать мои собственные глаза. И это меня до крайности смущало.
Чужие глаза оторвались от книги, чтобы встретиться взглядом с…
Попытка удивленно моргнуть закончилась ничем. Для хозяина глаз это лицо было так же знакомо и привычно, как его собственное — просто видел он его совершенно по-другому, нежели я.
Никогда не замечал, что густой ухоженной челкой Шаэтиль закрывала жутковатый шрам, рассекающий лоб и часть брови. Не замечал сильно выпирающих скул, не замечал, что она всегда немножко хмурится, прищуривая глаза — извечная хелльская вьюга в которых оказалась не такой серой и монотонной, как ее видел я, — вдруг выяснилось, что в привычной белизне то и дело мелькает многоцветный вихрь.
Я замер, пытаясь справиться с потрясением. Сознание упорно твердило, что я сплю и такого просто быть не может.
Расписанное невидимыми раньше красками дивное видение хищно сощурило вьюжно-звездные глаза, хорошенько размахнулось… и врезало брату по морде, да так, что обозрение развернулось на сто восемьдесят градусов. Раугиль зажмурился и потряс головой. Перед моим взглядом заплясала темнота чужих закрытых век.
М-да. Интересно, что будет, если тварь тоже зажмурится. Для нее самой ее веки прозрачны или все-таки нет? Скорее всего, придется узнавать в ходе эксперимента.
Пляшущая темнота рассеялась, превратившись в очертания знакомой комнаты с чрезмерно высоким потолком и огромным окном, занавешенным темной тканью. Мгновением позже пришло осознание: это уже то, что вижу я. Мои глаза.
И я чертовски давно не моргал…
Впрочем, выпрыгнувшего из пространственно-временного портала Раугиля мало волновали трогательно стекающие по моим щекам болезненные слезы.