- Ашот, склад обобрали! - в негодовании крикнул Гагик.
Но тот почему - то не отозвался. Его словно не взволновало это сообщение.
Шушик подошла к костру и, опустившись на колени, начала разгребать золу. Обнажились тлеющие угольки. Девочка собрала их в кучку и начала раздувать. Асо, сидя рядом, колол и подкладывал щепочки.
- Не крысы же унесли воробьев! - не унимался Гагик. - Ашот, тут могут быть крысы?
- Кто знает, - с напускным безразличием пожал плечами Ашот.
Полный невысказанных сомнений, Гагик съежился у костра.
- Вот так штука, опять без еды остались! - покачивая головой, пробормотал он.
Однако тяжелая мысль о еде беспокоила не одного только Гагика…
Всю ночь, до самого утра, ребята время от времени выходили из пещеры и смотрели на скалу. Костер горел, и от елки уходила вниз, в ущелье, длинная кривая тень.
- Саркис, как дела, Саркис? - кричали товарищи, и голоса эти наполняли мальчика бодростью.
Он чувствовал, что они привязывают его к жизни, что он погиб бы безвозвратно, не будь поблизости этих добрых, хороших ребят.
В эту тринадцатую ночь своего плена наши ребята почти не спали и утром вышли из пещеры в дурном настроении. Да и природа не обещала хорошего дня. Небо было мрачное, затянутое тучами. Есть нечего, топлива нет. Что могли они отнести товарищу, оставшемуся на скале?
Молча, нехотя начали они вырывать с корнем кусты, ломать обжигающие холодом ветви деревьев. Сил ни у кого не было, а ветви еще и сопротивлялись, словно не хотели сдаваться и боролись за жизнь.
Понемногу ребята разогрелись, но настроение у них не повышалось.
Что они должны были делать теперь? Как спасти товарища, попавшего в большую беду?
Неожиданно запротестовал Гагик.
- Звеньевой, - обратился он к Ашоту, - ты ведешь нас по неверному пути.
- Почему?
- Не знаю почему, знаю только, что по неверному. Так мы все можем погибнуть. Пока снег снова не закрыл тропу, мы только об одном и должны думать - как выбраться отсюда.
- Но как же Саркис? - не понял Ашот.
- Саркис? А он о нас много думал? - неожиданно вспыхнул Гагик. Голод и лишения издергали и этого всегда спокойного мальчика. - Пусть потерпит, пока мы попробуем открыть тропу. Тогда и его вызволим.
Слова Гагика взволновали товарищей. Ведь и в самом деле из - за этой истории все они могли навсегда остаться в ущелье.
Собрав наломанные ветви, ребята молча поднялись на тропу.
- Как дела, Саркис? - крикнул сверху Ашот.
- Все болит… вытащите меня отсюда… Скажу отцу - богато всех одарит.
Услышав эти слова, ребята нахмурились. Ну поди от дай жизнь за этого парня! Будто кому-нибудь из них нужны подарки Паруйра!
- Ты о подарках лучше помолчи! - разозлился Ашот. - Не то ни топлива не получишь, ни еды… - И, понизив голос, добавил: - Ишь ведь какой! Вроде своего лавочника - отца, взятки сулит. Фу!
- Не говорил ли я, что гораздо важнее сейчас про - должать нашу работу? - возмутился Гагик.
- А ты, Асо, что скажешь? Ты все молчишь, - Что мне сказать, Ашот, не ясно разве?
Шушик вопросительно подняла на Асо свои большие глаза. Любопытно, что же таится в груди этого скромно го, молчаливого парня?
- Ясно, конечно, - подтвердил Гагик. - Берите лопаты, будем расчищать путь, а там уже и им займемся.
- Ты меня не так понял, Гагик, - смущенно возразил Асо. - Мы, курды, или спасаем товарища, или умираем вместе с ним. И откладывать этого нельзя.
И, словно он совершил какую - то неловкость, с похвалой отозвавшись о своих единоплеменниках, Асо, опустив голову, начал сбрасывать с обрыва ветки, приготовленные для Саркиса.
Шушик смотрела на пастушка с такой нежностью, что тот все время чувствовал на себе ее теплый взгляд. Вот она смотрит на его щеку, вот он повернулся, и она смотрит на его ухо, на затылок, шею…
А на Ашота эти слова произвели совсем иное впечатление. Он бросил лопату и, гордо подняв голову, спросил:
- Ты что же, Асо, думаешь, что мы меньше, чем курды, любим своих товарищей? - С подчеркнутой торжественностью заявил: - Мы не выйдем из Барсова ущелья, пока не освободим нашего товарища. Ясно?
- Ясно! - хором отозвались ребята.
- Ну, а теперь к Дубняку.
Но Гагик вдруг остановился, вытянул шею, поднял кверху нос и понюхал воздух.
- Чудеса! - пожал он своими узкими плечиками. - Снизу шашлыком тянет! Эй, Саркис, не позабыл ли ты, случаем, в огне свою ногу?
Саркис не отозвался. Однако запах шашлыка явно доносился с площадки, на которой лежал мальчик, и запах этот становился все явственнее, все нестерпимее для голодных ребят.
Только Ашот и Шушик знали, в чем дело, и едва сдерживали смех, видя Гагика таким растерянным и изумленным.
- Откуда у Саркиса шашлык? - ломал он голову и, не удержавшись крикнул, склоняясь над пропастью: - Не орла ли ты там ощипал, Саркис?
- Какого орла? Птичек, - слабо донеслось из - под скалы.