— Здравствуйте, Марк. Подозреваю, хороших новостей у вас нет.
— Верно. Думаю, нам нужно встретиться и обсудить ситуацию, в которую мы угодили.
— Предлагаете состыковать корабли? Но…
— В этом нужды нет. У нас имеется шлюпка.
Встречать гостей в шлюзовом отсеке собрались все трое. Оказавшись наконец лицом к лицу с товарищами, Мереж поразился. Он знал, что Гигаури почти не спит последние двое суток, держится на транквилизаторах. Но док сдал сильнее.
— Ребята выживут? — спросил с тревогой.
— Не знаю, — честно признался Олнис. Американцев прибыло двое. Второй из шлюпки на корабль перебралась молодая высокая женщина-мулатка. С собой она несла объёмный кейс из противоударной металлокерамики.
— Знакомьтесь, наш доктор Эллис Мал-кольм, — представил женщину Флетчер.
Космонавты переглянулись.
— У вас та же беда, что и у нас?
— На счастье, нет, мы все здоровы. Благодаря Эллис.
Мулатка повернулась к Олнису, безошибочно узнав в нём коллегу:
— Я привезла мобильный диагностический комплекс. Мы можем посмотреть больных? Понимаю, вы проводили обследование на своём оборудовании. Но альтернативная методика не будет лишней, верно?
— Верно, — кисло согласился Олнис. — Пойдёмте.
Они уплыли в сторону медицинского отсека, и Флетчер вопросительно посмотрел на Мережа. Витольд понял без слов.
— Прошу в рубку, Марк. Серго, будь у себя. Если понадобятся данные вычислений, я с тобой свяжусь.
Американец взял быка за рога, едва они опустились в кресла:
— Витольд, у вас есть хоть какое-то объяснение этой невероятной ситуации? Наши корабли стартовали с интервалом полгода в различные точки Галактики и вышли из гиперпространства одновременно в одном и том же месте!
— Почти одновременно, — машинально поправил Мереж.
— Сутки — это в пределах погрешности! Выходит, уравнения фазового перехода неверны?
— Они работают, значит, верны. Мы неверно интерпретируем какую-то их компоненту, это другое дело.
— Какую именно? Пространственные координаты, временнэю?
— Не знаю. Возможно, если мы сравним алгоритмы расчётов и параметры гипердвигателей…
— Вы готовы открыть государственную тайну? Без санкции своего руководства? Готовы рискнуть, понимая, к каким последствиям для вас это может привести? А если у вас не будет гарантий, что получите аналогичный ответ, всё равно рискнёте?
Иронии в голосе Флетчера не было. Мереж внимательно посмотрел на него. В светло-серых глазах американского капитана читалось удивление, недоверие. И — надежда. Эта невысказанная надежда решила всё. Витольд медленно проговорил:
— Что касается последствий: если наши корабли не вернутся из экспедиции, это отбросит программу межзвёздных полётов на десятилетия, если не на века. Что касается гарантий: у меня, как гражданина Европейско-Российского Союза, есть веские причины не доверять вам, гражданину Панамериканской Конфедерации. Но у меня, капитана Витольда Мережа, нет оснований сомневаться в честном слове капитана Марка Флетчера. Ну и о санкциях руководства: вряд ли мы их сможем получить, даже если очень захотим. Здесь и сейчас решаем только мы. Мы с вами — за всё человечество.
В рубке повисла тишина. Наконец Флетчер кивнул:
— Хорошо. Вычислительные мощности «Армстронга» превосходят ваши. Даю слово, навигационные данные не увидит никто, кроме меня и моего кибернетика. Мы проведём сравнительный анализ и вернём вам развёрнутый результат. Надеюсь, это поможет понять причину ошибки и найти дорогу домой.
Янис Олнис умер в третью ночь на орбите Сюрприза. Напоследок доктор нашёл в себе силы выбраться из медотсека в коридор жилой палубы. Там его и нашёл Гигаури по пути на камбуз. Лицо Олниса тонуло в багряном облаке запёкшейся крови. Морга на борту «Москвы» не было, тело доктора поместили в один из холодных служебных отсеков.
Затем прошли ещё сутки. Прибыла шлюпка с «Нила Армстронга». Американцы были в том же составе.
— Олнис умер, — вместо приветствия сообщил Мереж.
— Соболезнуем, — Флетчер склонил голову. Кажется, ни он, ни Малкольм не удивились этой трагической новости.
— Вы знали, что он болен, и ничего не сказали?!
— Доктор Олнис согласился на обследование при условии, что диагноз останется в тайне, — мулатка выдержала яростный взгляд русского капитана.
— И какой диагноз вы поставили моей команде?
— Вы и господин Гигаури здоровы, вашим жизням ничто не угрожает.
Флетчер протянул Мережу бокс с информ-хранилищем. Американцы провели сравнительный анализ алгоритмов. К сожалению, результат вряд ли можно было считать обнадёживающим. То ли все земные теоретики гиперсветовых перелётов мыслили одинаково, то ли чья-то разведка добросовестно поработала — в итоге алгоритмы оказались весьма схожи. Кроме того, главный бортовой компьютер «Нила Армстронга» выдал матожидание времени, необходимого для идентификации реперных квазаров перебором всех доступных вариантов. Восемь с половиной лет…
— Мы не можем ждать так долго, — закончил рассказ Флетчер. — Мы возвращаемся. Инвертируем исходные параметры и будем молиться Господу.
— Но это равносильно самоубийству, — пробормотал Мереж. — После второго прыжка у вас не останется достоверных координат исходной точки…
— Не спеши нас хоронить, Витольд! — оборвал Флетчер. — У китайцев получилось, а разве мы глупее? Или наша техника хуже?
— Получилось… И последующие двадцать лет они даже не пытались повторить.
Флетчер поднял руку, показывая, что дискуссия неуместна.
— Решение принято на общем собрании экипажа, это обдуманный выбор каждого. Большинство проголосовало за возвращение. А меньшинство… — Флетчер повернулся к доктору.
— Капитан, — тёмно-карие глаза мулатки испытывающе смотрели на Мережа, — если вы позволите, я бы хотела остаться на вашем корабле. Я могу исполнять обязанности судового врача.