- Не спится, - пожаловалась Чунтао, одетая только в легкий халат поверх ночной рубашки.
- Ты не замерзнешь? - заботливо спросила мечница.
Сводные сестры никогда не были близки - разница в возрасте, разница в положении, да и интересы совсем разные. Сдружились, только когда Янлин переехала в столицу. Сегодня сестра не произнесла за весь день ни слова, будто вообще не замечая младшей родственницы.
- Наверное, - Чун безразлично пожала плечами.
- Пойдем лучше внутрь, - Янлин спрыгнула вниз, обняла сестру за плечи. Это безразличие ей очень не понравилось.
Девушки неспешно бродили по коридорам и залам.
- Что случилось? - наконец, нарушила молчание Янлин.
- Действительно, - Чун покосилась на сестру, - ничего.
Насмешка в голосе изрядно горчила, но это уже лучше, чем прежнее безразличие.
- Стой! - шепотом приказала мечница, указывая на отблеск света впереди.
Чунтао кивнула, и девушки осторожно двинулись дальше, стараясь ступать как можно тише. Затаив дыхание, Янлин заглянула в приоткрытую дверь, Чун приподнявшись на цыпочки, посмотрела поверх плеча. Глаза ее удивленно расширились.
Посреди зала с закрытыми глазами сидел мастер Нианзу. Точнее, похожий на черепаху старик висел примерно в локте над полом, полы халата едва касались узорчатого паркета. Правая рука с зажатой в ней кистью двигалась плавно и неторопливо, оставляя в воздухе серебристый след. Семь черт складываются в незнакомый знак, кисть на мгновение замирает, потом делает еще пять движений, добавляя символ ниже.
Чунтао и не знала, что старый наставник владеет магией. По крайней мере, никогда не видела, чтобы он ее применял. Впрочем, Мастер Хранитель Мудрости Предков был личностью древней и загадочной. Узнай Чун, что господин Нианзу превращается ночами в дракона и летает на гору Пэйлань беседовать со святыми бессмертными - не удивилась бы.
Серебристое сияние растаяло в воздухе, и кисть снова начала свой путь. Семь движений, потом еще пять. Пауза. И снова. Чунтао узнала символы, мечница, кажется, тоже. Янлин скользнула в комнату, тихо села на пятки напротив мастера, положив меч рядом и замерла. Чун некоторое время сомневалась, прилично ли показываться мужчине в таком виде, но любопытство оказалось сильней. Долго сидели в тишине. Лишь кисть продолжала свой путь. Нианзу, казалось, вовсе не замечал ночных гостий, но это, разумеется, было не так.
- Госпожа читает на старо-хинском? - осведомился мастер.
Янлин покачала головой. Чунтао знала кое-что из старого алфавита, но промолчала тоже. Все ее знания лишь капля рядом с океаном мудрости Старой Черепахи.
- Судьба, рок, - семь плавных движений.
- Жизнь - еще пять.
Светящиеся символы растаяли, а наставник плавно опустился на пол.
- Что это? - осмелилась спросить Янлин.
- Полагаю, имя. - наставник открыл глаза, - достигая уровня Мастера, служитель часто получает второе, внешнее имя, которое созвучно его Пути.
- Обреченный жить? - недоуменно протянула Чун.
- Или Обрекающий на жизнь, - произнес мастер, - впрочем, есть еще примерно семь вариантов прочтения.
- Кто он такой? - Янлин требовательно посмотрела на наставника.
- Слезы радости застили глаза юной госпожи? - улыбнулся старик, - она не разглядела гостя, дерзнувшего прервать ритуал?
Янлин почувствовала, как кровь приливает к щекам и порадовалась, что в зале темно.
- Обрекающий на жизнь. Мастер-целитель клана Раканишу, - от насмешки не осталось и следа.
- Трупоед? - Ахнула Чун, - но они же убийцы! Демонопоклонники!
- Госпоже Будущей Матери Наследника не пристало повторять досужие глупости простолюдинов, - наставительно произнес Нианзу.
- Расскажите, Мастер, - тихо попросила Янлин.
Некоторое время наставник молчал, а потом напевно начал:
- Когда отгремела Война Вечных и демоны были низвергнуты в нижние миры, а боги удалились на небеса, был заключен Договор Вечности. И люди поклялись охранять печати, что держат демонов в подземном царстве. С тех пор служители храмов сторожат божественные печати и борются с посланниками зла, что проникают в Срединный мир. Все они идут разными путями, но идут к одной цели.
Идущие Путем Равновесия, или как их еще называют, адепты школы Ханоко - самые многочисленные и разнообразные. Путь Ханоко широк, среди них есть воины и целители, заклинатели духов и книжники, сотни храмов, сотни дорог. Объединяет их любовь ко всему сущему, и забота о живущих в мирах желтой пыли.
Школа Чуньду, или Чистые идут путем самосовершенствования через ограничения. Развивая свое тело и дух, они стремятся приблизиться к божественному идеалу. Наиболее фанатичные из них считают, что только люди, как потомки богов, достойны наследовать землю, а любую магию считают порочной и склоняющей людей ко злу. Это относительно молодая школа, их не так много, но в последнее время их учение набирает популярность.
Воины Раканишу идут другим путем. Говорят, их Цитадель стоит в западных горах с начала времен, и именно под ней находится вход в нижние миры. Они используют останки побежденных демонов, чтобы варить тайные снадобья и усиливать себя, становясь равными своим противникам. Воины Раканишу страшны в битве, говорят, что постепенно они сами становятся демонами.
- Если они так опасны, почему же их до сих пор терпят? - удивилась Чун.
- Во-первых, они чтут Договор и защищают людей от порождений нижнего мира.
- Во-вторых, их мало. Очень мало. Редко можно встретить на дорогах Чонгана внушающих ужас воинов, но нет у демонических порождений более страшного врага, чем бойцы в черно-красном.
- Третье - это их знания. Пожилой сладострастец отдаст все свое золото за настойку красного дракона. Тайные порошки и мази способные вылечить тело и успокоить душу, продлить молодость и телесную мощь. Такие снадобья весьма популярны у высшей знати, хоть достать их очень и очень непросто.
Так что, несмотря на ярость Чистых, храм Раканишу все еще имеет своего представителя в императорском совете.
- А Ю? - удивилась Янлин, - он не похож на демона.
- Не знаю, - покачал головой наставник, - я никогда не видел целителя Раканишу. Полагаю, они крайне редко покидают храм.
- Почему тогда ушел он?
- Почему бы вам, юная госпожа, не пригласить его в гости и не спросить самой? Скромный библиотекарь будет крайне признателен, если ему позволят присутствовать.