"Да! Это полный кретин! Зря я к нему обратился!" - подумал Херлок. - "Остаётся только один человек в Андах, к которому можно обратиться. Только один!
Матушка Кемаль! Не даром все в Европе блюют в унитазы пакетиками с её героином!
Но как я, такой ничтожный, обращусь к этой Великой Матушке? К Великой Женщине? Она же тут на Востоке типа Матери Терезы!
Ну как-как? Я ка-ак врежу ей по животу: "Что?! Душа в пятки ушла от страха?! Сейчас пакетик лопнет у тебя в желудке!"
Нет, этот План никуда не годится. У Матушки в желудке нет пакетика. Или, всё же, есть?"
"Послушай, достопочтенный ака!" -обратился Херлок к Сунь-в-Чаю, пока тот засовывал себе в живот пакетик с героином вместо кальяна в рот. - "Ака!"
"Окстись! "Ака" значит "братан"! Какой я тебе братан?" - спросил Сунь, переваривая пакетик.
"Ну ладно! А кто тогда? Оглы? Джан?" - спросил Херлок.
"Называй меня просто Сунь-в-Чай," - Сунь-в-Чай был скромен и не притязателен как все Великие Умы человечества. Как Кузьмич Еленин, который ничего другого не требовал, лишь бы его называли просто Кузьмич. Так и Сунь.
"Слушай, Сунёк!" - Херлок. - "Как, по-твоему, Матушка Кемаль бухает?" Это был немного неожиданный вопрос.
"Бухает! Постой-постой! Как ты, простой англосакс, смеешь судить Матушку?!" - снова рассвирепел Сунь.
"Да не сужу я никого! Я просто спрашиваю: если врезать ей по животу, пакетик лопнет?" - Херлок.
"Об этом забудь! Ещё ни один смертный не осмелился врезать ей по животу! Да что по животу? Если он осмеливался трахнуть Матушку, то на следующее же утро оказывался без головы!" - сказал Сунь.
"Это, наверное, больно?" - спросил Херлок.
"Нет, блин, щекотно!" - сказал Сунь. - "И вообще, заткни своё хлебало, дай мне насладиться героином! Мало осталось!" В смысле, мало осталось героина во фляге, а не то, что ему самому мало осталось.
Херлок нерешительно почесал репу: "Если нельзя врезать Матушке по пузу, то что тогда, вообще, делать? Может, пойти в притон монахов-гомосексуалистов в чёрных кожаных куртках и фуражках?
А такие, вообще, есть? Надо бы спросить у Суня, только сделать это надо как-то ненавязчиво, чтобы его снова не разозлить."
"Послушайте, Сунь-Джан, а где у вас тут Клуб "Четырёх Коней"?" - спросил Херлок.
"Говоришь о гомосексуалистах?" - Сунь смотрел прямо в корень проблемы, прямо в сердце спрашивающему.
"Да нет, блин! Я ищу притон "У Розочки"!" - рассвирипел, в свою очередь, Херлок.
"Ищёшь девушку? Так вот послушай Мудрого Суня-в-Чай!" - сказал мудрый Сунь. - "От девушек одни проблемы! Тебе не приходилось ездить в токийском метро, когда стоишь, а они сидят (их может быть 3, 4, сколько угодно, до хрена! И они повсюду!) и ждут, когда же у тебя встанет перец? Не приходилось? Нет?"
"Ну почему не приходилось?" - спросил Херлок. - "У нас тоже есть метро. Или скоро изобретут. Но, понимаешь, Сунь, я ищу не этих бл.дей, а Девушку! Чтобы была понимающая и носила кожаную фуражку! Чтобы, короче, была гомосексуалисткой в кожаной куртке!"
"Ну, этого-то добра навалом в Клубе "У лилипута"!" - сказал Сунь. - "Мимо общественного туалета, два блока налево, один направо и прямо!"
"Что ещё можно было ожидать от этой поганки?" - думал Херлок, отсчитывая блоки. - "Хорошо хоть, что здесь туалет есть. Может пригодится. В других селениях наищешься."
Он остановился перед тяжёлой железной дверью с надписью "У лилипута".
"Наверное, щас откроет сам Покимон или Микроб!" - подумал Херлок. - "Пусть только попробует не открыть! Я ему в рожу покажу "Орла"! Нет, я, конечно, понимаю, что он мне в рожу обратно покажет оборотную свастику жётлую, которая так популярна у них на Востоке. Но не даром мы всех наци разбили! И этому покажем Кузькину Мать!"
Дверь открыла сама Матушка Кемаль! Уж кого, кого, а её Херлок здесь увидеть никак не ожидал. От страха все слова и все пинки по животу застряли у него в глотке.
"Чего надо?!" - грубо спросила Матушка, пережёвывая урюк. Или чего там. Нет, наверное, всё-таки, урюк, этот опиум для народа.
"Что может утолить страждника в пустыне?" - спросил Херлок.
"Стакан виски?" - спросила Матушка.
"Хороша брага! Просто брага! Шестой пьём!" - сказал Херлок.
"Слышь, алкаш! Пей и убирайся!" - Кемаль.
Херлок этого потерпеть не мог, пойтить на это не мог без санкции своего Шефа, Сунь-в-Чая.
"Знаешь, что, Кемаль?" - спросил Херлок. - "Я щас ка-ак дам тебе по яйцам! И ты увидишь небо в алмазах! Если, конечно, тебе яйца-то не оторвали в последнюю кровавую драму!"
"А ты что, тот самый единственный зритель, для которого и представления в этом театре?" - спросила Кемаль.
"Ну... я, конечно, зритель. Не скажу, что особо а театре, но телезритель точно," - Херлок.
"А! Давай, я сведу тебя с Дарвудом Монро с 33-его этажа!" - Кемаль.
"А мы-то на каком? Лучше сведи меня с какой-нибудь девочкой со второго этажа!" - Херлок.
"Ладно! Я сведу тебя с собою!" - и Кемаль заключила Херлока в слюнявые объятия и всего обслюнявила.
"Достаточно! Достаточно!" - сказал Херлок. - "Я бы сказал даже: бездоказательно, дорогая Кемаль! Но учти: я обречён! То есть, обручён!"
"На ком? На этой шлюшке Леди "Н"? Она трахает трупы!" - Кемаль.
"Да! Она оторва ещё та, но я её люблю!" - сказал Херлок и подумал: "Не сболтнул ли я чего лишнего? Что значит: люблю? Как соломину в ж.пе? Как редьку? Хрен редьки не слаще."
"А можно посмотреть всех?"
"Нельзя! Девочка занята!" - сказала Кемаль. Она имела в виду одну-единственную девочку, Леди "Н", которая, по своему обычаю, сношалась с трупами. Больше девочек не было. Точнее, они в панике разбежались, как только приехали на каталках трупы. Как говорится: "Приехали стервецы!" Я выежаю, я в рубахе, я как Шумахер, идите все на х.р!