23 ноября, когда танки противника ворвались в Клин и между двумя армиями образовался опасный разрыв, Жуков вызвал к телефону обоих командующих и, не захотев слушать их объяснения, настойчиво потребовал:
— Немедленно бросить в бой все: резервы, тыловые части, штабы. Командиров и комиссаров с автоматами в голову войск! Больше мужества и стойкости!
Оборонительные рубежи стали словно крепости, оказались недоступными для врага. Все огневые средства, в том числе и зенитные батареи, были использованы для отражения атак противника.
Противник был остановлен.
Жуков несколько раз выезжает на оборонительные рубежи, которые возводились позади на случай прорыва врага, проверяет минные поля, размещение резервных артиллерийских частей на тех направлениях, где враг проявляет наибольшую активность. Командующий требует создать оборону прочную, глубокую, многополосную. Когда врагу удавалось, как это было лишь на отдельных участках, прорвать передний край, он вскоре натыкался на организованный огневой заслон и дальше ни шагу.
Полководец умел разгадать планы врага не только на том участке, где шел бой, но и там, где было затишье.
В тот период, когда противник, выдыхаясь, имел под Москвой еще некоторые успехи, Жуков уже видел ошибки и просчеты гитлеровского командования, слабые места у врага. Нужно выстоять еще несколько дней, и наступление немецко-фашистских войск на Москву закончится полным провалом. Так и произошло. И это означало, что близится время для контрударов советских войск. Несмотря на тяжелые условия, которые были на фронтах, Ставка берегла резервные армии для наступления. Все внимание Георгий Константинович уделял ударным войскам. Он все чаще выезжал в Москву, подолгу находился в Генеральном штабе, уточнял многие вопросы нового плана.
30 ноября Военный совет Западного фронта представил Верховному Главнокомандующему разработанный план контрнаступления. План был утвержден в тот же день.
Возвратившись из Москвы, Жуков принял представителей партийной организации и комсомольской организации Москвы. Они прибыли с хорошими новостями: Москва передавала еще несколько полков ополчения для Западного фронта, предприятия столицы изготовили много тысяч комплектов теплой одежды и белья, миллионы теплых вещей передали армии жители Москвы и области.
И наконец пришел праздник и на нашу улицу. 6 декабря войска Западного фронта севернее и южнее Москвы начали контрнаступление. В районе Калинина и Ельца двинулись в сражение соседние фронты. Развернулась битва, которая предопределила дальнейший ход войны. Враг дрогнул. Жуков несколько раз обращался в Ставку, просил танки, так необходимые для развития контрнаступления, но в то время в нужном количестве их не было. Без танков пехоте наступать трудно, но советские войска, преодолевая упорное сопротивление противника, радовали страну успехами. Освобождены города: Крюков, Солнечногорск, Клин…
19 декабря, утомленный бессонными ночами и выездами в войска, Георгий Константинович лег отдохнуть. Не успел еще заснуть, как вошел генерал Соколовский и сообщил, что погиб прославленный командир 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал Доватор. Его войска громили врага в глубоком тылу немецких армий.
На лице командующего появилась суровая бледность, он опустил глаза. Погиб еще один лучший друг, прекрасный и отважный командир.
— Подготовьте представление о присвоении Доватору звания Героя Советского Союза. Нужно немедленно послать в тыл врага лыжные части, воздушно-десантные войска и конницу. Поставьте им задачу вместе с партизанами громить отходящие силы врага, не давать ему уходить на запад.
Теперь не до сна. Жуков подошел к столу, на котором начальник штаба развернул карту. На ней отражен отход врага.
— Ну что, армия Гудериана боится, что мы зажмем ее в клещи, удирает на Узловую?
Соколовский взял карандаш и, указывая на синие стрелы, сказал:
— Только что доложили летчики, что противник бросает танки и пушки, уходит по бездорожью разрозненными группами.
— Этого и следовало ожидать, — сказал Жуков. — Вижу, что и Брянский фронт успешно продвигается вперед. Хорошо идут танкисты Гетмана и конники Белова, здорово они вместе с войсками генерала Попова турнули немцев от Тулы. И все же подвижных войск у нас мало. Передайте Попову, чтобы штабы приблизились к войскам.
Не имея в достаточном количестве танковых войск и самоходной артиллерии, пехота не могла по пятам преследовать врага. На некоторых участках продвижение стрелковых дивизий замедлилось.
Морозной ночью 31 декабря Жуков возвратился из-под Тулы, где шли тяжелые и упорные сражения, где вместе с войсками насмерть стояли туляки и отбивали вражеские контратаки. Он побывал в передовых частях, поговорил с командирами полков, дивизий и остался недовольным управлением войсками со стороны штабов армий и корпусов.
Возвратившись к себе в крестьянскую хату, где он разместился, Георгий Константинович открыл дверь в горницу и несказанно удивился. Посредине комнаты елочка, и на ней несколько игрушек, а на его койке вповалку спят жена и дочери.
Он обернулся и увидал улыбающегося адъютанта.
— Твоя работа?
— Очень упрашивали, товарищ командующий, — ответил адъютант. — Не мог отказать…
В первые дни нового года наступление фронтов продолжалось. И хотя оно не было таким стремительным, как в начале разгрома немецко-фашистских войск под Москвой, инициативой владели советские войска.
Ни на один день, ни на один час Жуков не оставлял без внимания огромное поле зимнего сражения.
4 января он отдал письменное приказание командованию 50-й армии, действующей в районе Тулы:
«Требую разгромить юхновскую группировку противника. Не топчитесь на одном месте!»
На следующий день подписывает приказ командующему 10-й армией, введенной из резерва:
«Тактика, применяемая в Сухиничах по уничтожению противника, неверная, она стоит много крови нашим войскам. Им приходится вести бои с укрепившимся в городе противником. Целесообразнее уничтожить противника в чистом поле. Предложите немцам сдаться под гарантию, не сдадутся, всех уничтожим. Выпустить из города в поле и в чистом поле уничтожить, для чего заранее подготовить части и огневые средства».
5 января Жукова вызвали в Москву.
В Ставке Верховного Главнокомандования состоялось совещание. Сначала начальник Генерального штаба доложил о положении на фронтах, отмечая успехи, потом кратко обрисовал план общего наступления на всех фронтах.
Жуков был иного мнения: развивать наступление пока нужно там, где обозначился успех. На других фронтах у противника оборона прочная, а наши войска еще недостаточно сильны для перехода в наступление повсеместно.
В штабе фронта ждали командующего до поздней ночи. Начальник штаба Соколовский предполагал, что Георгий Константинович по возвращении из Кремля захочет провести совещание, но Жуков, пригласив к себе лишь одного его, передал портфель с картами и планами и сказал:
— Будем продолжать контрнаступление в прежней группировке. Готовьте план. Директиву получим на этих днях.
10 января 1942 года войска Западного фронта после полуторачасовой артиллерийской подготовки начали новое наступление. И хотя ресурсы фронта были крайне ограничены, а противник, опомнившись после первых ударов, перегруппировал силы и оказывал ожесточенное сопротивление, войска Западного фронта имели успехи.
В тыл врага углубилась конно-механизированная группа генерала Белова. Боеприпасы и продовольствие подавали ей самолетами. 10 января Жуков обратился к Верховному Главнокомандующему с просьбой дать ему 12 самолетов «дуглас» для снабжения этой группы. Войска прорвали оборону на реке Лама; Жуков ввел для развития успеха 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Плиева.
А еще через день перешла в наступление 16-я армия, 20 января 5-я армия освободила Можайск.
Противник, отводя свои войска на запасные рубежи, оказывал упорное сопротивление. К концу января наши войска отбросили гитлеровцев от Москвы.
О Московском сражении заговорил весь мир. Под Москвой было нанесено серьезное поражение крупнейшей группировке немецко-фашистских войск — группе армий «Центр». Гитлеровские генералы впоследствии были вынуждены признать, что немецкая армия, ранее считавшаяся непобедимой, оказалась на грани уничтожения.
Защита Москвы, а затем очень трудное, но успешное для Западного фронта контрнаступление оставили самый глубокий след и в сердце полководца Жукова.
В своих воспоминаниях он писал:
«Когда меня спрашивают, что больше всего запомнилось из минувшей войны, я всегда отвечаю: битва за Москву».
К приезду начальства из штаба фронта в госпитале готовились как к большому празднику. В коридорах раскатали дорожки, повесили портреты, в каждой палате на тумбочках стояли в горшочках цветы. Правда, никто не знал, кто приедет. Известно было одно: раненым воинам, награжденным правительственными наградами, будут вручать ордена и медали.