— Товарищ генерал армии, растерялся. От радости.
— Ну, а почему не в тылу врага? — спросил Жуков.
— Не пустили, товарищ генерал армии. Вышел из госпиталя, стал просить начальство послать меня лично к вам, а мне говорят: «Ишь чего захотел! Есть время у Жукова тобой заниматься!» И не поверили, что вы разрешили к вам зайти. По уставу солдат выполняет последний приказ, вот мне и приказали быть старшиной в дорожно-строительной роте. А мое место…
— Сдайте свои обязанности и завтра ко мне! — сказал Жуков и так же, не торопясь, твердым шагом пошел по жердям.
За ночь старшине Клокову выдали новое обмундирование, обеспечили сухим пайком по офицерской норме и даже проинструктировали, как беседовать с заместителем Верховного Главнокомандующего. Под утро, наполненный советами, он заснул, но его подняли по звонку из штаба фронта. За Клоковым пришла автомашина.
В землянке сидели Жуков, Конев, еще два генерала, а перед ними стоял офицер штаба партизанского движения и докладывал, что не со всеми отрядами есть связь, партизанский отряд «За Родину», по его данным, в полосе действий фронта не значится.
— Ничего ты не знаешь! — повысил голос командующий фронтом генерал Конев. — Вот послушай, что скажет старшина. Сможете показать на карте, где действовал ваш отряд? — обратился он к старшине Клокову.
— Могу, — ответил Петр и шагнул к столу. — Вот где размещался отряд, а тут мы взорвали мост.
— Пошлите самолет туда, — сказал Конев, уставив острый взгляд на офицера. — Старшине Клокову дайте надежных автоматчиков, снабдите его всем, что он потребует. Организуйте как следует.
— Задача ясна? — спросил Жуков.
— Так точно! — ответил Петр. — Надо эвакуировать на Большую землю жену и дочь генерала Косенко.
— Верно, надо. Свободен.
…Но еще до вылета Петра в тыл врага произошло непредвиденное. В партизанском отряде, когда стало известно об успешном разгроме немцев под Сталинградом, было решено ответить на это радостное событие активными боевыми действиями и уничтожить прибывшие новые вражеские самолеты на ближайшем аэродроме. Как и положено, сначала действовала разведка, потом все спланировали, рассчитали и вышли на боевое задание. Одну из групп возглавляла комиссар Косенко.
Ночью группы партизан окружили аэродром со всех сторон. «Шумовая» группа приблизилась к постам и открыла огонь. Тем временем партизаны под командованием комиссара отряда ворвались в казарменный городок подразделений охраны и технического обслуживания самолетов. Подрывники воспользовались этим и, проникнув к самолетам, в течение нескольких минут подорвали и подожгли все машины.
Еще одна группа во главе с командиром отряда прикрывала отход партизан, создавая условия, чтобы группы нападения оторвались от преследования противника. Пока партизаны уходили глубже в лес, батальоны карателей окружили партизанскую базу и жестоко расправились с детьми и ранеными. В перестрелке погибла медсестра лазарета дочь генерала Косенко Октябрина. В санитарной сумке ее нашли записку:
«Наш отряд из двадцати человек разбит. Все ранены, но мы сражаемся».
Девочка думала, что после ее гибели записку найдут фашисты и поверят, что весь отряд в двадцать человек уничтожен, и не будут преследовать тех, кто ушел на боевое задание. Но гитлеровцы, уничтожив партизан, оставшихся на базе, продолжали настигать боевые партизанские группы. В боях многие бойцы из отряда «За Родину» погибли. В перестрелке была убита и Зоя Петровна Косенко.
Когда Петр Клоков был доставлен на самолете в район действия партизанских отрядов и бригад, ни Зои Петровны, ни Октябрины в живых уже не было. Об этом он узнал от партизан на аэродроме.
Петр Клоков решил обратным рейсом возвратиться в штаб Западного фронта и доложить обо всем лично Жукову.
На исходе ночи ЛИ-2, заполненный до отказа партизанами, взмыл в темное небо. Летчик взял курс строго на восток. Он, Петр, только теперь ощутил щемящую боль в груди и почувствовал себя таким одиноким…
Разгром крупной вражеской группировки под Сталинградом изменил стратегическую обстановку на советско-германском фронте к началу 1943 года в пользу Советских Вооруженных Сил.
Настало время массового изгнания агрессоров с родной земли. Немецко-фашистские войска несли одно поражение за другим. Чтобы задержать наступление Калининского и Западного фронтов, гитлеровское командование вынуждено было спешно перебросить сюда многие дивизии из Западной Европы, бросить в сражение танковые дивизии из резерва.
Во взаимодействии с Черноморским флотом Южный и Закавказский фронты освобождали промышленные и сельскохозяйственные районы Дона, Кубани и Терека. Крупную группировку врага на Верхнем Дону громили войска Воронежского, Брянского к Юго-Западного фронтов.
Настал час прорыва блокады Ленинграда. Координировать действия Ленинградского и Волховского фронтов поручалось Ворошилову и Жукову. Маршалу Ворошилову эту задачу Ставка поручила еще в декабре.
Лед на Неве и на болотах оказался еще слабым, поэтому начало наступления было перенесено на 10—12 января. Для согласования вопросов действия двух фронтов Ворошилов прибыл в Москву. А после Нового года он вместе с Жуковым вылетел в Ленинград. В самолете Ворошилов рассказывал об осажденном Ленинграде. Он говорил о страшном голоде, который подкосил сотни тысяч людей, о варварских бомбежках и разрушениях, о патриотизме ленинградцев, на долю которых выпали мучительные дни блокады.
— Понимаешь, Георгий Константинович, я тогда в сорок первом все отдал 54-й армии Кулика, надеялся, что прорыв блокады еще в сентябре будет обеспечен. Трудно, но это можно было сделать. — Помолчав, Климент Ефремович опять заговорил: — Ты решил совершенно правильно, когда принял командование Ленфронтом. Опираясь на партийную организацию, ты поднял, мобилизовал все, что способно защищать город.
— Большую помощь оказали моряки, — как бы дополнил Жуков, — которые были переведены с кораблей в сухопутные части. Затем я снял часть войск с Карельского перешейка и поставил их на главные участки. Мы здорово потрепали немцев, когда собрали около 50 тысяч воинов да ударили на Колпино и Ижору. Наши войска обескровили ударную группировку врага.
— Это было решающим в обороне Ленинграда! — Ворошилов говорил громко, чтобы слышали все, кто находился в самолете. — Скоро Тихвин. Ох как трудно было Ленинграду, когда немцы захватили Тихвин. Единственную дорогу по Ладожскому озеру нечем было загружать. Запасы продовольствия кончились. Жмыхи, отруби, мельничная пыль, все, что оставалось на складах, было отправлено туда и съедено начисто. А вот некоторые товарищи не понимают, когда мы говорим об освобождении Тихвина как о важной победе в этой войне. Диву даешься, как выстоял Ленинград!
— Это город-герой! — сказал Жуков.
— Вот именно — герой! — согласился Ворошилов, посмотрев в иллюминатор. — А погода здесь неважнецкая. Как бы нам не пришлось ехать дальше машинами. Ленинградский аэродром в такую метель не примет.
— А мы, пожалуй, примем ваше предложение, — согласился Георгий Константинович. — До берега Ладоги нас доставит «всепогодный» ПО-2, а далее по льду через Ладогу на машинах. Так будет надежнее.
Разыгравшаяся метель над Ладожским озером помогла добраться до Ленинграда спокойно. Авиация врага отсиживалась на аэродромах. В штабе Ленинградского фронта ждали представителей Ставки. Ворошилова и Жукова встречали в Смольном командующий фронтом генерал Говоров и члены Военного совета Жданов, Кузнецов и другие генералы.
Положение Ленинграда к началу года оставалось все еще тяжелым. На улицах и площадях рвались бомбы и снаряды, гибли люди, рушились здания. Население обеспечивалось скудным пайком.
Во второй половине 1942 года из Ленинграда было вывезено еще полмиллиона человек. Большую помощь оказал городу прибывший заместитель Председателя Совнаркома Алексей Николаевич Косыгин.
По льду Ладожского озера был проложен кабель, и в городе подавалась электроэнергия. Бензин для войск фронта поступал по трубопроводу, протянутому по дну озера. По Дороге жизни и днем и ночью шел транспорт с продовольствием и боеприпасами. Из Ленинграда по решению Косыгина вывозилось не используемое в то время оборудование. Оно было очень нужно государству.
Уточнив в штабе фронта план предстоящей операции по прорыву блокады, согласовав вопросы взаимодействия войск двух фронтов, Ворошилов и Жуков побывали в частях на главном направлении, проверили их готовность к решительным боевым действиям. С руководящим составом фронта и флота было проведено совещание.
Через два дня представители Ставки выехали на Волховский фронт, которым командовал генерал Мерецков.
Основная идея операции, получившей условное наименование «Искра», сводилась к тому, чтобы встречными ударами войск Ленинградского и Волховского фронтов прорвать оборону противника южнее Ладожского озера, разгромить группировку врага севернее города Синявино и восстановить сухопутные коммуникации с Ленинградом.
Подготовка к решительным боевым действиям велась уже давно. Еще осенью была протянута железная дорога до переднего края. Она пролегла по густым лесным участкам, и противник не мог обнаружить ее. В войска приходило пополнение. Необстрелянным воинам был дан курс обучения, в тылу частей проводились занятия подразделений пехоты и артиллерии. Полки, которым предстояло переправляться через Неву, тренировались преодолевать крутые берега реки. К участку прорыва перебрасывалась артиллерия и подвозились боеприпасы.
В осеннее время большую помощь оказала фронту Ладожская военная флотилия. Ее корабли и лодки перевезли в Ленинград десятки тысяч воинов, сотни тонн грузов.
Авиационные полки и дивизии фронта и Балтийского флота подготавливали к зимним условиям аэродромы, накапливали горючее и бомбы для усиленных действий в период прорыва блокады.
Ночью и в пасмурную погоду кипела работа в тылу войск: подвозили боеприпасы, горючее, продовольствие, теплое обмундирование.
В солдатской гуще неустанно трудились политработники и секретари партийных организаций. Они разъясняли воинам значение предстоящего наступления, рассказывали об успехах на других фронтах, проводили партийные и комсомольские собрания.
В Ленинграде неоценимую помощь войскам оказывала городская партийная организация. Коммунисты Ленинграда отдавали всю свою энергию, все тепло своих сердец для успешного выполнения войсками фронта боевых задач.