— Ладно, привлекать не будем.
У Вальки Черта брюки были клеш, шириной сантиметров тридцать. Он поманил дружинника пальцем, поднял штанину — на сандалете стояла пустая бутылка. Валька опустил штанину, и она накрыла бутылку. Компания рассмеялась. Дружинники тоже заулыбались.
— Соображать надо, майоры Пронины, — торжествующе произнес Валька Черт.
Сконфуженные, дружинники отошли.
— Зачем показал, козел? — спросил Денис Петрович. — Теперь они вашего брата ловить будут.
— А мы еще чего-нибудь придумаем! Шиш тому, кто ловит шпану!
— Ладно, теперь слушайте внимательно. — Денис Петрович наклонился ближе к столу. — Магазинчик у самой станции, небольшой, деревянный. Делов там на пять минут, орлы. Дверь на замке, никакой сигнализации. Если в ночь с субботы на воскресенье подвалить — все будет тихо и спокойно.
Гаврош и Валька Черт слушали, наклонившись к голове Дениса Петровича.
— Я на будущей неделе еще разок туда съезжу, все окончательно проверю, и тогда — по коням. Ну как?
— Заметано… — не совсем уверенно ответил Валька Черт.
— Трус в карты не играет, — усмехнулся Гаврош.
— Только один совет, корешочки, гулять лучше дома и деньги не швырять, а то вас, как котят, заметут.
— Ясней ясного, — кивнул Валька Черт.
— Тогда снимаемся с якоря. — Денис Петрович поднялся первым, быстро вышел из столовой.
Ребята потянулись за ним. На ходу Гаврош погладил по голове какую-то девицу, осклабился:
— Ох, какой кадр. Пошли со мной, киса?
Девушка вздрогнула, испуганно взглянула на него, а Гаврош уже подошел к другой, погладил по плечу, наклонился:
— И кто ж таких красивых лапает, а?
Девушка резко оттолкнула его:
— Такие же кретины, как ты! — и гневно посмотрела на парня, который сидел с ней и онемел от страха.
Гаврош и Валька Черт дружно захохотали. Гаврош сказал, отходя:
— В моем вкусе шалава.
— Вон в твоем вкусе. — Валька Черт кивнул на раздаточную, где работала Милка. — Королева красоты.
Гаврош толкнул дверь в подсобные помещения, попросил пробегавшую мимо девушку в белом халатике:
— Милку позови.
— Нету! Домой ушла, — ответила девушка.
— Точно, домой?
— Это ты у нее спроси! — отозвалась девушка, убегая по коридору.
…Гаврош заявился к Милке домой. Квартира пустая — все еще на работе, а Милка мыла полы. В коротком платьице, босая, с мокрой тряпкой в руке. Она открыла дверь, рукой неловко поправила упавшую на лоб прядь волос.
— Хозяйствуешь?. — Гаврош затоптался на пороге.
— Ноги вытирай. — Милка бросила ему под ноги мокрую тряпку.
Гаврош с преувеличенной тщательностью вытер ноги, прошел в коридор. Милка зашлепала босыми ногами впереди:
— Зачем пришел?
— Соскучился. Че это ты марафет наводишь? Гостей ждешь? — Он остановился у входа в «пенал», покуривал, привалившись к дверному косяку.
— Зачем пришел? — уже резко спросила Милка.
— Вечером у меня соберемся?
— Нет, — отрезала Милка. — Разошлись как в море корабли. Не понял, что ли?
Гаврош долго смотрел на нее, потом медленно двинулся вперед. Выплюнул окурок на вымытый пол, и вот уже руки его потянулись к Милке.
— Ты чего? Отстань, кому сказала… чокнулся, да? Отстань!!!
Милка яростно сопротивлялась, но Гаврош был сильнее. Он заломил ей руки и стал валить на узенькую кушетку, приговаривая сдавленно:
— Ладно тебе… Забыла, да? Кончай дурочку валять, Милка… Ну чего ты, а? — Он повалил ее, руки жадно зашарили по груди.
— Нет… — задыхалась Милка. — Никогда больше… нет! — Она хлестнула его ладонью по лицу, раз, другой.
Он рванул на ней платье, и Милка вскрикнула, вцепилась ногтями ему в лицо. Гаврош чуть не взвыл от боли — несколько кровяных бороздок проползли по щекам. Милка выскользнула из-под него, прижалась к стене, запахивая на груди разорванное платье.
— Нет! Никогда больше, понял?! Нет!