К тому же шевалье никогда не звонил.
У г-на де ла Гравери, не любившего ждать, был свой ключ, и он с ним никогда не расставался.
Наконец, после минутного колебания, она отважилась робким голосом спросить:
— Кто там?
Шевалье, одновременно ориентируясь на звук голоса и следуя за взглядом спаниеля, покинул свой пост, отошел от двери на три шага и тоже поднял голову, приставив козырьком ладонь к глазам.
— А, это вы, Марианна! — произнес он. — Спускайтесь же вниз!
Но как только Марианна узнала своего хозяина, она перестала бояться и, вместо того чтобы повиноваться отданному ей приказанию, переспросила:
— Спускаться вниз? А это еще зачем?
— Ну, по-видимому, чтобы открыть мне, — ответил г-н де ла Гравери.
Лицо Марианны из слащавого и боязливого, каким оно было в начале переговоров, вновь стало раздраженным и угрюмым.
Она выдернула длинную спицу, воткнутую между чепцом и волосами, и, возобновив свое прерванное вязание, переспросила:
— Чтобы открыть вам? Открыть вам?
— Конечно.
— Разве у вас нет своего ключа?
— Не имеет значения, есть он у меня или нет, я вам приказываю спуститься.
— Что же, значит, вы его потеряли. Я уверена, что сегодня утром он у вас был; когда я чистила вашу одежду, ключ выпал из кармана ваших брюк, и я его положила обратно. Я не думала, что в вашем возрасте вы будете способны на такую рассеянность; но, видит Бог, учиться приходится всю жизнь.
— Марианна, — заявил шевалье, начиная проявлять легкие признаки нетерпения, которые доказывали, что он не настолько, как это можно было предположить, находился под каблуком у своей кухарки, — я вам велел спуститься.
— Он его потерял! — закричала она, не заметив едва уловимых ноток в тоне шевалье. — Он его потерял! Ах, Бог мой, что же с нами будет? Мне придется обегать весь город, заменить замок, а возможно, и всю дверь, ведь я не стану спать в доме, если ключ от него бродит по дорогам.
— У меня есть ключ, Марианна, — возразил шевалье, все больше теряя терпение, — но у меня есть свои причины, чтобы не воспользоваться им.
— Господи Иисусе, что за причины, спрашиваю я вас, могут помешать человеку, если ключ действительно лежит у него в кармане, войти с его помощью в свой собственный дом и не заставлять бедную женщину, и без того измученную работой, бегать взад-вперед по лестницам и коридорам?.. И вы мне как раз напомнили, что у меня на плите стоит ужин. Ах, он подгорает, я чувствую, он подгорает! О чем вы думаете, Бог мой!
И мадемуазель Марианна повернулась, чтобы уйти.
Однако терпение шевалье де ла Гравери истощилось; повелительным жестом он пригвоздил старую деву к месту и суровым тоном произнес:
— Довольно слов, идите и откройте мне дверь, полоумная старуха!
— Полоумная старуха! Открыть вам! — вскричала Марианна, судорожно вздымая над головой свое вязание, подобно тому как извергали проклятия в древности. — Как! У вас есть ключ! Вы в этом признаётесь, вы мне его даже показываете и после этого хотите заставить меня пройти через весь дом и пересечь двор! Этого не будет, сударь! Нет, этого не будет! Я уже давно устала от ваших прихотей и вовсе не собираюсь поддаваться еще одной.
— О! Отвратительная мегера, — пробормотал шевалье де ла Гравери, весьма удивленный этим сопротивлением и уже измученный борьбой с собакой. — По правде говоря, мне кажется, что, несмотря на ее необычайное мастерство в приготовлении ракового супа и подливки из кролика, я буду вынужден с ней расстаться. Но раз я любой ценой хочу не допустить того, чтобы этот проклятый спаниель переступил порог моего дома, уступим ей, даже если придется отложить расплату.
И он произнес более приветливым тоном:
— Марианна, я понимаю, что вас удивляет моя очевидная непоследовательность, но вот факт: вы видите эту собаку…
— Конечно, вижу, — сказала сварливая особа, чувствуя, что, действуя с позиции силы, она отвоюет все и что шевалье готов уступить.
— Ну вот, она сопровождает меня вопреки моей воле от казармы драгунов; я не знаю, как мне от нее отделаться, и хотел бы, чтобы вы вышли и отгоняли ее, пока я не войду в дом.
— Собака! — закричала Марианна. — И это из-за какой-то собаки вы беспокоите порядочную женщину, которая вот уже десять лет служит у вас. Собака!.. Хорошо же, я вам сейчас покажу, как их следует прогонять, этих собак!
И на этот раз Марианна исчезла из окна.
Шевалье де ла Гравери, уверенный, что коль скоро Марианна отошла от окна, то лишь для того, чтобы спуститься вниз и помочь ему осуществить этот небольшой маневр по изгнанию собаки, подошел к двери; в свою очередь собака, решительно настроенная продолжить знакомство с человеком, из чьего кармана появляются такие славные кусочки сахара, подошла к г-ну де ла Гравери.
Вдруг нечто вроде катаклизма разлучило человека и собаку.
Настоящая лавина воды, подобная Рейнскому или Ниагарскому водопаду, выплеснулась со второго этажа и окатила их обоих с ног до головы.
Раздался собачий визг, и животное скрылось.
Шевалье же вынул ключ из кармана, вставил его в замочную скважину, открыл дверь и переступил порог дома, испытывая вполне понятную ярость. Он сделал это как раз в то мгновение, когда Марианна послала ему несколько запоздалое предостережение:
— Поберегитесь, господин шевалье! Поберегитесь!
Владение № 9 по улице Лис состояло из жилого здания, сада и двора.
Жилая часть его находилась между садом и двором.
Но только ни двор, ни сад не были расположены так, как это бывает обычно: двор впереди, а сад позади дома.
Нет, на этот раз двор был слева от дома, а сад — справа.
Окруженный по бокам двором и садом, дом выходил прямо на улицу.
Во дворе, через который обычно проходили в дом, было одно-единственное украшение — старая виноградная лоза: ее не обрезали вот уже лет десять, и, прилегая к фронтону соседнего дома, она пустила вдоль него побеги такой силы, что на память приходили девственные леса Нового Света.
И хотя двор был вымощен песчаником, сырость почвы и тень от крыш привели к тому, что в промежутках между плитами росла плотная, густая трава, и он был похож на рельефную шахматную доску с клетками, обозначенными песчаником.