Если они выходили из дому, соседи говорили: «Чужие куда-то пошли». Такая уж у обоих Слав была фамилия: Слава Чужой и Вячеслав Чужой…
Собрались Чужие и отправились в столовую. Находилась она рядом, в переулке, и называлась загадочно: «Домовая кухня».
Слава через неделю должен был идти в школу в первый класс. Он уже знал буквы и сам, обратите внимание — сам прочитал вывеску над столовой. Прочитал и собирался спросить у папы, почему кухня называется «домовая». Может, она для домовых?
Сейчас был подходящий момент выяснить этот вопрос, Слава потянул уже отца за руку, да помешал Петя Азбукин.
Петя вёл себя как-то странно: он подкрадывался к малышам, занятым мирным строительством высотного сооружения из песка. Пригнувшись, Петя обошёл цветочную клумбу, перебежкой преодолел свободное пространство от клумбы до мусорного ящика и, помешкав немного за ящиком, кинулся к столбу на волейбольной площадке. Теперь до грибка, под которым копошились малыши, оставалось шага четыре. Петя поднял «Смену», но малыши его сразу заметили. Раскрыв рты, они уставились на фотографа, а маленькая девочка, до этого дружелюбно сыпавшая песок за воротник своему соседу, открыла пошире глаза. Бабушка ей говорила, что так лучше получается карточка.
— Эх, вы! — сердито сказал Петя и опустил фотоаппарат.
— Что же ты их не снимаешь? — спросил папа.
— Снимешь, пожалуй! — ответил фотограф. — Мне надо, чтобы они играли, а они заметят фотоаппарат — всё бросают и смотрят. Даже не улыбнутся…
Петя не договорил: он увидел Лушу. Подпрыгивая и размахивая папкой для нот, она возвращалась с экзаменов в музыкальной школе. Петя нацелил «Смену» — и девочка мгновенно остановилась. Она вытянула шею, приподняла до самого подбородка папку с нотами, чтобы она получше вышла на фотографии, и застыла.
— Да ты иди, как шла! — крикнул Азбукин.
Луша обиделась:
— Сам хотел сфотографировать, а теперь — «иди»! Нечего тогда обманывать. А то скажу вашей Лене, а она твоей маме…
— Эх! — горестно махнул рукой Петя. — Ничего вы в художественной фотографии не понимаете. Мне надо снять фотоэтюд, а вы…
В это время с крыши двухэтажного дома в другом конце двора раздался пронзительный свист. Так обращал на себя внимание известный на весь переулок голубятник и бездельник Илюха. Он только что поднял в небо своих турманов и сейчас сидел на крыше, свесив ноги. Илюха год назад бросил седьмой класс и с тех пор вёл свободный образ жизни. Занят он бывал только летом в вечерние часы, когда помогал своей тётке торговать возле цирка цветами.
— Эй, Петька, увековечь! — крикнул Илюха и подбоченился.
Кадр с Илюхой, свесившим ноги с крыши, совсем не требовался Пете, но он щёлкнул затвором…
Пообедав в «Домовой кухне», Слава с отцом посовещались, как лучше провести остаток выходного дня. Можно пойти в детский парк и половить бабочек. Можно вернуться домой и убрать в квартире. Это ведь только в папиной сказке кто-то тайно пробрался к ним и всё привёл в порядок. На самом же деле полы в третьей квартире давно ожидали, когда их помоют. Славкины рубашки, которые он пачкал в детском саду, поджидали стирки. Сам папа давно собирался выяснить, кто в конце концов хозяин его письменного стола — он или книги и бумаги, наваленные на него кучей малой. Нужно было также пойти в книжный магазин и купить Славе учебники для первого класса. А можно было махнуть рукой на всё и отправиться в кино.
— Так как же, Слава? — спросил отец, закуривая.
Слава не видел особой разницы в прибранной квартире и неприбранной. И в той и в другой можно неплохо жить, и он ответил:
— Давай махнём рукой!..
Это означало, что он высказался за поход в кино.
Отец сделал вид, что согласен со Славой, и воскликнул:
— Правильно! Махнём рукой на это кино, всех фильмов не пересмотришь. Бабочки тоже пусть летают. А мы сделаем так: сейчас пойдём купим тебе мороженого (в этом месте поскучневшее лицо младшего мужчины немного просветлело) и займёмся уборкой. А потом!.. Потом пойдём приобретать тебе «Букварь» и другие умные книжки. Договорились?!
— Договорились, — невесело ответил Слава.
Во дворе, пока мужчины ходили за мороженым, всё шло своим чередом. Песочная башня у малышей рухнула. Илюха одной рукой держался за трубу, а второй размахивал шестом, подбадривая своих голубей. Петю Азбукина сгонял с пожарной лестницы дворник.
— Дядя Николай, — упрашивал Азбукин, — я только разок щёлкну. Вы знаете, какой отсюда ракурс получается!
Но дворник знать ничего не хотел.
— Ишь куда забрался! Слазь живо! — требовал он. — А то сейчас метлой поддену — будет тебе и рак, и ус!
Во дворе всё было в порядке, а Славку и отца ожидал сюрприз. Сказка, которую папа рассказывал про двух мужчин, неожиданно начала сбываться…
Достав ключ из тайника под почтовым ящиком, отец открыл дверь и в изумлении остановился. Ещё не просохший пол в прихожей сверкал непривычной чистотой. Сами мужчины его не баловали и мыли ускоренным способом: сначала наливали на пол воду (это входило в обязанности Славы), потом сгоняли воду шваброй (это проделывал папа). После такого мытья оставалось много луж, а вот становился ли пол чище — неизвестно.
— Бабушка приехала! — высказал радостную догадку Слава и крикнул: — Бабушка!
Но квартира молчала.
— Чудеса какие-то, — улыбаясь сказал отец, когда они обошли обе комнаты своей квартиры и убедились, что таинственного помощника нет, а пол везде помыт, и помыт недавно.
Славка потянул носом и кинулся на кухню.
— Показалось, — разочарованно протянул он вернувшись. — Я думал, что борщом пахнет, а кастрюля пустая.
— Чудеса! — повторил отец. — Давай покурим и подумаем, кто бы это мог сделать. Допустим, бабушка. Где лежит ключ, она знает. Тогда куда она делась?
— Бабушка всегда гостинцы привозит, — возразил Слава, — а на кухне пусто.
— Верно, — согласился отец. — Бабушка с пустыми руками приехать не могла. Кто же тогда?
У отца шевельнулась одна догадка, но ему самому она показалась невероятной…
— Что же, Кузнечик, — сказал он, — теперь нам остаётся стирка. А там мы свободны, как вольные птицы. Выкатывай стиральную машину, а я пойду в кочегарку за горячей водой.
Стиральную машину мужчины приобрели ещё прошлой зимой, но до сих пор, пользуясь ею, заглядывали в инструкцию.
— Так, так, — рассуждал отец, открыв инструкцию. — Глава четвёртая: «Подготовка белья к стирке». «Бельё должно быть рассортировано…» Рассортировали… Дальше. «Замочено в воде на четыре-шесть часов». Да… Замочить его мы забыли. Ну, не беда. Будем стирать незамеченное. Давай, Слава, бросай в бак свои рубашки и топи их без пощады. Стоп! Ты сколько рубашек бросил?
— Две.
— Тут говорится, что надо загружать не больше двух с половиной килограммов. Как ты думаешь, сколько весит твоя рубашка?