Откуда-то сверху бесшумно опустилась считывающая головка сканера, похожая на половину гротескного космического шлема. Хирург осторожно опустил ее так, чтобы промежуток между мозгом и сканером был минимален.
— Фрэнк, у нас готово.
— Ясно, Дэвид. — отозвался голос из динамика. Бригада инженеров находилась за стеклянной перегородкой. — Приступили. Фрэнк обернулся к своим и подал знак рукой. На сканирующей головке загорелась синяя точка.
Хирург снял маску, перчатки и бросил их в бикс. Его примеру последовали остальные. Теперь правила антисептики уже не имели никакого значения Врачи вышли в смежную с операционной комнату. Там они сели в кресла. В общем-то их работа закончена, но им предстоит пробыть здесь около четырех часов, полное время оцифровки мозга, на случай непредвиденных обстоятельств. Только анестезиолог остался на своем посту.
С пациентом долго ничего не происходило. Тихо попискивала аппаратура, отмечающая пульс. За десять минут до окончания сканирования хирург вошел в операционную.
— Остановка дыхания — доложил анестезиолог.
— Хорошо, отозвался хирург.
Прошло несколько минут.
— Остановка сердца.
— Хорошо. Фрэнк, теперь он ваш.
Синяя точка погасла.
Врачи переложили тело на каталку, подставив под его открытую голову большой никелированный поддон. Часть темной жидкости вытекла в него из черепа. В жидкости копошились несколько мелких червей. Сестра, накрыв тело простыней, молча покатила его к дверям.
Врачи и старший инженер прошли по коридору десяток метров, вошли в кабинет главного хирурга. Там их дожидался пожилой мужчина, нотариус. Он достал из кейса пачку документов:
— Господа, мы, здесь присутствующие, свидетельствуем смерть гражданина США Джозефа Рейнбота, а также рождение личностного модуля, гражданина США Майкла М. Рейнбота, как он пожелал называться в новом облике. Прошу поставить ваши подписи. Спасибо. Поздравляю вас, господа.
Нотариус, собрав документы, ушел.
— Господа, — подражая ему, сказал Фрэнк, — я приглашаю здесь присутствующих в бар, чтобы отметить вышеупомянутые события.
…Его сознание медленно всплывало из небытия, подобно пузырю воздуха в густом масле. Поднявшись наверх, пузырь лопнул. Пациент, еще не успев осознать, что он существует, опять погрузился в черную мертвую ночь. Таких попыток-пузырей было множество. Вначале редкие, потом все чаще и чаще, они слились в один непрерывный поток, шум которого, как-то незаметно превращаясь в слова и фразы, вдруг стал ему понятен. Он слышал голоса, искаженные, будто бы в пилотском шлемофоне, когда трудно разобрать по тембру голос даже знакомого человека, но можно понять смысл сказанного. Пациент стал слушать голоса. Один рассказывал какую-то свою историю, другой (или другие?) комментировали её и посмеивались. Он узнавал отдельные слова. Кто-то сказал:
— Он проснулся. Слышит.
Голоса смолкли.
И неожиданно близко, утвердительно прозвучало:
— Майкл, вы меня слышите. Стас, меньше уровень. Еще. Оглушили парня.
Внезапно он вспомнил. Его зовут Джозеф Рейнбот. Госпиталь. Операция. ОПЕРАЦИЯ! Голос что-то говорил, но Джозеф не слушал. Что-то не получилось? Или он уже… не человек, а модуль? В его черную ночь медленно вплыла белая точка.
— Майкл, вы меня слышите? — уже не так уверенно произнес голос. Секундное молчание. Кого-то зовут, подумал Джозеф. А он не слышит. И вдруг обожгло: это его, это он Майкл. Он хотел ответить, но язык не слушался.
— Он отвечает, Фрэнк. Есть реакция на шине «Д».
— Отлично. Майкл, давайте налаживать связь. У вас есть курсор. Попробуйте сдвинуть его влево. Просто захотите этого.
Курсор, подумал Джозеф. Если ничего нет, кроме белой точки, то она и есть курсор. Ну-ка влево… Точка пулей куда-то улетела. Он даже не заметил, влево или, может, вверх.
— Хорошо, Майкл. Но не так сильно. Покажите ей мысленно, куда надо встать.
Курсор медленно вернулся. Вокруг него появилось колечко.
— Майкл, кольцо — это центр поля зрения. Оно двигаться не будет. Погоняйте курсор по разным направлениям. Вам надо научить его повиноваться не только мыслям, но и подсознанию, он должен, как хорошая жена, угадывать ваши желания. Пробуйте.
Курсор двигался, как велосипед у начинающего. Вилял, уходил за пределы видимости. Но довольно быстро стал подчиняться. Совсем как мышкой, только без рук, подумал Джозеф. Через какое-то время голос сказал:
— Отлично, Майкл. Попробуйте написать курсором ваше имя.
Джозеф стал медленно выводить: Д… ж…
— Нет, нет, вы теперь Майкл. Вы так пожелали. Привыкайте. Вы молодец. Но на сегодня хватит.
И его опять не стало.
В следующий раз Фрэнк сказал:
— Сегодня будем учиться разговаривать. Перед вами шкала формантного синтезатора. Нажмите курсором звук «а».
Майкл повиновался. Где-то снаружи зазвучал голос. ЕГО голос. Нет, конечно, совсем не тот родной голос, который слышит человек через кости черепа, а чужой, незнакомый, но управляемый, будто протез.
— Ааааааааа….
— Принцип понятен? Давайте разговаривать.
Гласные звуки давались легко. А согласные надо было включать на очень короткое время, что особенно трудно, если их две или больше подряд. Вдруг он понял, что курсор больше мешает, чем помогает. И попробовал без него. Все получилось! Он убрал шкалу синтезатора, и сказал:
— П..л..о..х..о… с..л..ы..ш..н..о. С..в..и..с..т..и..т.
— Давайте настроим слух. Стас, дай частотную. Майкл, у вас появилась частотная шкала ваших «ушей». Вы можете регулировать по желанию. Уберите частоты выше восьми килогерц. Как теперь? Не свистит?
— Л..у..ч..ш..е.
— Стас, дай динамическую. Майкл, этой регулировкой вы задаёте принцип усиления. Выберите логарифмический. Это значит, что слабые звуки усиливаются, а сильные ослабляются. Так устроены уши человека. Но их, как систему механическую, сканер может только сфотографировать. Они не работают после сканирования, как не будет ездить машина на фотографии. Поэтому мы удалили «изображение» органов слуха из объема памяти, а на его месте сформировали электронные усилители. Два микрофона находятся снаружи, по бокам вашего модуля. То же относится и к вестибулярному аппарату. Но он пока он не установлен. Иначе вас будет тошнить. Понятно?