Фуллер был на редкость сообразительным ребенком и большим выдумщиком. Однажды он изобрел необычной формы весло и с его помощью плавал на небольшой лодке по озерам штата Мэн во время летних каникул (он развозил почту).
Принцип действия весла Фуллер разработал, изучая медуз и наблюдая за их движениями. Он не просто смотрел на медуз — он ощущал их движение, а потом попробовал воспроизвести его с помощью весла, и опыт удался. Подстегнутый успехом, мальчик мечтал и о других изобретениях — он посвятит им всю жизнь, в этом и было его призвание.
Впрочем, отличаться от других подчас бывает мучительно тяжело. Фуллеру не хватало терпения учиться в стандартных учебных заведениях. Хотя юноша был очень способным и его приняли в Гарвардский университет, ему никак не удавалось привыкнуть к строгим порядкам. Он прогуливал, начал попивать — словом, вел богемную жизнь. Дважды его исключали из Гарварда, и второй раз был окончательным.
После этого непоседа Фуллер неоднократно менял места работы. Какое-то время он трудился рабочим на мясоупаковочном производстве, а потом, когда началась Первая мировая война, оказался на флоте, где дослужился до командира спасательного катера. Фуллер превосходно разбирался в любых механизмах и умел добиться, чтобы все их детали действовали согласованно. Однако на одном месте ему по-прежнему не сиделось. Уже женившись и имея ребенка, он был близок к отчаянию, не веря, что сумеет обеспечить семье нормальные условия жизни. Ради заработка Фуллер согласился пойти на место управляющего по сбыту, усердно трудился, хорошо проявил себя, но через три месяца компания разорилась. Работа не приносила никакого удовлетворения, и казалось, ничего другого от жизни ждать уже не придется.
Вдруг, спустя несколько месяцев, отчаявшемуся Фуллеру подвернулась неожиданная возможность. Его тесть- архитектор изобрел систему по производству недорогих строительных материалов — легких и прочных, делающих дома пожароустойчивыми и всепогодными. Но найти инвесторов или кого-то, кто помог бы начать бизнес, не удавалось.
Фуллер пришел в восторг от идеи тестя. Строительство и архитектура всегда интересовали его, так что он с радостью взялся за внедрение новой технологии. Он вложил в дело все, что имел, и ему даже удалось немного усовершенствовать изобретение. Вдвоем они взялись за постройку модульных домов из своих материалов. На инвестиционные вложения — главным образом от членов семьи — удалось открыть свое производство. Компания боролась за выживание — слишком уж новой и радикальной была технология, а Фуллер оказался максималистом, не готовым идти на компромиссы, его не устраивало что-то меньшее, нежели настоящая революция в индустрии строительства.
Через пять лет компанию пришлось продать, Фуллер был уволен с поста президента.
Положение стало совсем отчаянным. Семья в Чикаго жила не по средствам, так что жалованья Фуллера не хватало. За пять лет в бизнесе ему ничего не удалось отложить на черный день. Приближалась зима, а перспектив найти работу не было никаких — его репутация сильно пострадала.
Как-то вечером он бродил по берегу озера Мичиган, мрачно размышляя о жизни. Он не оправдал надежд, подвел жену, не сумел сохранить и приумножить деньги тестя и друзей, вложивших средства в их предприятие. Он никчемный человек, обуза для всех, кто его окружает... Выхода нет, впору прыгать в воду. У него неплохая страховка, а о жене лучше позаботятся ее родители, чем такой муж.
Фуллер направился к берегу, мысленно готовясь к смерти. Внезапно он резко остановился — впоследствии он рассказывал о голосе, прозвучавшем совсем рядом, а может быть, шедшем изнутри его существа. Голос произнес: «С этой поры тебе не следует размышлять о временных обстоятельствах. Думай об истине. Ты не имеешь права уничтожать себя. Ты себе не принадлежишь. Ты принадлежишь Вселенной. Роль твоя останется для тебя неясной, но пойми главное — ты выполнишь свое предназначение, если применишь свои познания ради блага других людей». Никогда прежде не слышавший голосов, Фуллер мог только гадать, не померещилось ли ему все это. Пораженный услышанным, он повернулся и побежал прочь от озера, домой.
По пути он обдумывал слова, пытаясь переосмыслить свою жизнь, которая теперь виделась ему в ином свете. Возможно, те эпизоды, что раньше казались ему ошибками, на самом деле не ошибки. Он пытался пробить себе дорогу в мир, к которому не принадлежал (бизнес), и этот мир говорил ему об этом — если бы только он мог услышать! Однако опыт с предприятием тестя вовсе не был бесполезен. Из него Фуллер вынес бесценные уроки, обогатился знанием человеческой натуры. Ни о чем не нужно жалеть. Истина заключается в том, что он действительно не такой, как все.
Мысленно он прикидывал, какие изобретения — новые типы автомобилей, домов, строительных конструкций — наилучшим образом смогли бы отразить его необычное восприятие, его способности. Взгляд Фуллера упал на многоэтажные дома, ряд за рядом тянувшиеся вдоль улицы, по которой он шел. Его поразила неожиданная мысль: ведь люди не столько страдают от нонконформизма, сколько от однообразия, их мучает неспособность создать хоть что-то оригинальное.
С той минуты, утверждал Фуллер, он не прислушивался больше ни к чьим голосам, кроме своего собственного голоса, голоса опыта. Ему хотелось найти альтернативные подходы, открыть людям глаза на существование новых возможностей. А заработать деньги он еще успеет, рано или поздно. До сих пор, если он ставил деньги на первое место, все непременно заканчивалось крахом. Он не оставит забот о семье, но жить придется скромнее, затянув ремешок, по крайней мере пока.
Фуллер выполнил свое обещание. Тяга к необычным, своеобразным идеям привела его к разработке практичного, недорогого способа постройки жилья и аэродинамичных, энергосберегающих форм средств передвижения (эти изобретения получили названия «дом Димаксион» и «автомобиль Димаксион»), а также к созданию так называемого геодезического купола — совершенно новой формы архитектурного сооружения.
Отклонение от пути, которым вам суждено следовать, ни к чему хорошему привести не может. Вас будут одолевать всевозможные страдания и неприятности.
Чаще всего мы отклоняемся от пути, прельщенные перспективой большого заработка, легкого богатства и скорого успеха. Но если эти варианты не задевают в нас каких-то глубинных струн, дело не спорится и деньги не даются в руки. Мы начинаем метаться в поисках новых источников легкого заработка, все дальше и дальше отходя от своего предназначения. Если не видеть ясно, что ждет впереди, можно оказаться в тупике. Даже если вам повезет в отношении удовлетворения материальных потребностей, вы постоянно будете чувствовать внутреннюю пустоту, пытаясь заполнить ее с помощью каких-либо верований, наркотиков или развлечений. Компромисс здесь невозможен, путей к отступлению нет. Вы сможете определить, насколько далеко зашло дело, по глубине душевной боли, по степени отчаяния и неудовлетворенности. Прислушайтесь к этому голосу в себе, к этой боли, и она поведет вас в верном направлении, как повел Фуллера его таинственный голос. Это вопрос жизни и смерти.
Возвращение на свой путь потребует жертв. До поры до времени у вас не будет возможности получить все, чего ни пожелаете. Дорога к мастерству требует упорства.
Наберитесь терпения и сосредоточьтесь на деле, может пройти лет пять, а то и десять, прежде чем вы начнете пожинать плоды своих усилий. Этот путь, однако, не мучителен, а полон радостей и сюрпризов. Примите твердое решение вернуться на свою стезю, а потом сообщите об этом окружающим. Отступление от единственного верного пути станет выглядеть в ваших глазах чем-то постыдным, почти непристойным. В конце концов, деньги и успех приходят не к тем, кто считает их главной целью, а к тем, кто нацелен на мастерство и на выполнение дела своей жизни.
Не всем людям дано распознать свое призвание, свой будущий путь уже в детстве, а некоторым к тому же приходится с огромным трудом преодолевать препятствия, ограничения и трудности. У таких людей не выходит даже то, что другим, кажется, дается легко и без усилий. О жизненном призвании в их случае вопрос вообще не стоит. Бывает, они прислушиваются к суждениям и критике со стороны окружающих и верят им настолько, что сами себе представляются неполноценными. Если вовремя не принять мер и оставить все, как есть, последствия могут быть самыми тяжелыми.
В качестве особо яркой иллюстрации подобной судьбы приведем жизнь Темпл Грандин.
В 1950 году Темпл, которой не исполнилось еще и трех лет, поставили диагноз: аутизм. Она долго не начинала говорить, и врачи утверждали, что при такой патологии никакого улучшения ждать не приходится, родителям настоятельно предлагали поместить девочку в специальное лечебное учреждение, где она должна была бы оставаться до конца своих дней. Все же мать решила сделать последнюю попытку, прежде чем сдаться: она обратилась к логопеду, который, ко всеобщему удивлению, сумел переломить ситуацию: медленно и постепенно он добился того, что Темпл заговорила. В результате она получила возможность посещать школу и обучаться всему тому, чему учились другие дети.
Несмотря на это, будущий удел Темпл представлялся всем в лучшем случае полным ограничений, ее ждала жизнь инвалида. Эта девочка мыслила совершенно не так, как прочие люди, — мир открывался ей не через слова, а через зрительные образы. Чтобы выучить новое слово, ей необходимо было мысленно нарисовать его. Ясно, что при этом она с большим трудом усваивала абстрактные понятия: очень нелегко, к примеру, давалась ей математика. Темпл испытывала трудности в общении с другими детьми, те насмехались над ней, дразнили столь непохожую
на них девочку. С такими проблемами могла ли она рассчитывать в жизни на что-то мало-мальски пристойное, на какую-то работу, кроме неквалифицированного физического труда? Дело осложнялось тем, что девочка обладала подвижной психикой, она испытывала панические атаки, единственным спасением от которых была возможность собраться, сосредоточиться на каком-то занятии.
Всякий раз, когда ей становилось не по себе, Темпл инстинктивно искала убежища в двух занятиях, которые ее успокаивали: общалась с животными или мастерила что-нибудь своими руками. С детства она обладала непостижимой способностью чувствовать животных, особенно лошадей, понимать их чувства и намерения. Девочка научилась неплохо ездить верхом. Поскольку мысли вначале складывались у нее в образы, она изображала их, занимаясь рукоделием (вышивая или работая по дереву). Материальное воплощение помогало Темпл лучше представить то, о чем она думала, и сделать выводы.
В одиннадцать лет Темпл проводила каникулы у тети, живущей на ранчо в Аризоне. Там обнаружилось, что с рогатым скотом взаимопонимание у нее даже лучше, чем с лошадьми. Однажды девочка с интересом наблюдала, как некоторых коров помещают в так называемый раскол — тесный загончик-клетку, сжимающий их с боков, — это делалось, чтобы успокоить животных перед прививками. С раннего детства Темпл почему-то всегда хотелось оказаться тесно зажатой, как эти коровы, но она не выносила, когда ее обнимал кто-то из взрослых: от пугающей мысли, что она не сможет вырваться из объятий, начинался приступ паники. Девочка стала умолять тетю разрешить ей войти в раскол. Тетя разрешила, и на полчаса Темпл получила возможность испытать чувство безопасности, о котором всегда мечтала. Выйдя наружу, она ощутила упоительное спокойствие.
Эффект пребывания в расколе захватил девочку, и спустя некоторое время ей даже удалось создать подобное устройство собственной конструкции, которым она могла пользоваться дома.
Теперь ее интересовало все, что касалось рогатого скота, расколов, а также тактильных ощущений аутичных детей, восприятия ими пространства и прикосновений. Для того чтобы удовлетворить свою любознательность, Темпл пришлось тренироваться в чтении, учиться исследовательской работе. При этом оказалось, что девочка наделена необыкновенной концентрацией внимания — она способна была часами сосредоточенно читать, не отвлекаясь от темы, и это ей нисколько не наскучивало. Мало-помалу ее интерес смещался к книгам по психологии, биологии и другим естественным наукам. Интеллектуальные способности Темпл развились настолько, что ее беспрепятственно приняли в университет. Горизонты ее мирка постепенно расширялись.
Прошли годы, и Темпл защитила диплом по животноводству в Аризонском государственном университете. Ее по-прежнему интересовал рогатый скот — хотелось особенно детально изучить откормочные загоны и расколы на фермах, чтобы разобраться в поведенческих реакциях коров. Преподаватели не могли понять этого ее странного интереса и утверждали, что выбранная тема не подходит для студенческой работы. Но Темпл была не из тех, кто отступает, получив отказ. Она обратилась к преподавателям с другой кафедры, и там ей согласились помочь. Девушка провела свое исследование и в процессе работы ощутила наконец искорку своего жизненного предназначения.
Темпл не была создана для академической деятельности. Она любила что-то делать практически и при этом ощущала потребность в постоянной и активной умственной деятельности. Девушка решила, что у нее будет свое, особенное дело. Она начала работать самостоятельно, без контракта, предлагая на ранчо и в животноводческих хозяйствах разработанный ею проект более удобных и эффективных помещений и устройств для крупного рогатого скота. С ее уникальным образным мышлением и умением мастерить Темпл постепенно осваивала и азы бизнеса. Она разрабатывала проекты более гуманных скотобоен и систем для ухода за сельскохозяйственными животными.
Добившись стабильности и успеха в этом деле, Темпл на этом не успокоилась и пошла дальше: она стала писательницей. В университет она вернулась в качестве профессора, читает прекрасные лекции об аутизме и о животных. Каким-то непостижимым образом ей удалось справиться с казалось бы непреодолимыми препятствиями и найти свое призвание в жизни, свою, идеально соответствующую ей стезю.
Если вместо талантов и благоприятных возможностей жизнь ставит на вашем пути препоны и ограничения, следуйте такой стратегии: не обращайте внимания на свои слабости и что есть сил сопротивляйтесь искушению стать похожим на всех. Вместо того чтобы ныть и оплакивать себя, берите пример с Темпл Грандин и сосредоточьтесь на тех делах, пусть совсем незначительных, которые вам хорошо удаются. Не витайте в облаках, не предавайтесь мечтаниям о великих свершениях, которые ждут вас в будущем, а концентрируйтесь на том, чтобы довести до совершенства эти свои пусть несложные и скромные умения. Овладев ими как следует, вы приобретете уверенность в себе, и это станет основанием для того, чтобы двигаться дальше, к новым достижениям. Так, шаг за шагом, вы будете неуклонно приближаться к делу своей жизни.
Важно понять: дело вашей жизни не всегда предстает перед нами в виде чего-то величественного или многообещающего. Оно может состоять в преодолении ваших ограничений, в умении сконцентрироваться и достичь отличных результатов в совсем скромных, маленьких, но хорошо удающихся делах.
Отрабатывая эти навыки, мы постигаем важность дисциплины и убеждаемся, что серьезные усилия обязательно бывают вознаграждены. Усилия принесут плод, они широко раскроются подобно лепесткам лотоса, центром которого являются сила и уверенность. Не завидуйте тем, кто богато одарен от природы, — нередко одаренность становится для них бичом, ведь те, кому все легко дается, не понимают, на сколько важны труд и упорство, и нередко со временем им приходится за это расплачиваться. Эта стратегия приложима к любым жизненным невзгодам, проблемам и препятствиям, которые только могут нам встретиться. В непростые моменты самое мудрое — делать то (пусть немногое), что умеем, и делать это хорошо, и таким образом восстановить уверенность в себе и в собственных силах.
Если уж таким людям, как Темпл Грандин, обездоленным с самого рождения, у которых, кажется, все против них, — раз уж им удается найти свою стезю и достичь мастерства, то для нас с вами это тем более достижимо!
Рано или поздно что-то будто зовет нас встать на определенный путь. Это «что-то» может помниться вам как сигнал, услышанный еще в детстве, когда внезапный порыв, увлечение, неожиданный поворот событий поражают нас, словно благовестив: вот кем я должен быть, вот что мне надлежит исполнить!
Джеймс Хиллман
Закончив обучение в учебных учреждениях, мы вступаем в решающую фазу жизни — второе, практическое образование, известное как ученичество. Всякий раз, меняя профессию или приобретая новые познания и навыки, мы вступаем в эту фазу вновь и вновь. Будьте начеку, здесь вас подстерегает немало опасностей. Не успеете оглянуться, как появится неуверенность в себе, все мысли будут заняты исключительно душевными переживаниями и конфликтами, возникшие страхи помешают учиться в полную меру, причем неспособность эта может сохраниться на всю оставшуюся жизнь. Пока не поздно, извлекайте уроки и следуйте по пути, проложенному величайшими мастерами прошлого и настоящего, — это своего рода идеальное ученичество, оно будет полезно, чем бы вы ни занялись. В процессе обучения вы овладеете необходимыми навыками, дисциплинируете ум и вырастете в независимо мыслящего человека, готового к решению творческих задач по пути к мастерству.
С раннего детства Чарлз Дарвин (1809-1882) ощущал давление отца, преуспевающего, зажиточного сельского врача, возлагавшего большие надежды на обоих своих сыновей. Однако по всему складывалось впечатление, что младший сын, Чарлз, этих надежд не оправдает. Он не добился успехов ни в латыни, ни в греческом, ни в алгебре. И не то чтобы мальчику не хватало трудолюбия. Просто узнавать о мире из книг ему было неинтересно. Его тянуло на природу — охотиться, рыскать по всей округе в поисках редких жуков, собирать гербарий и коллекцию минералов. Часами он мог наблюдать за птицами, замечая и описывая в тетради различные детали их поведения. В таких делах он был докой. Но подобные пустяки не помогут сделать карьеру, и чем старше становился Чарлз, тем сильнее проявлялось растущее недовольство отца. Однажды он бросил горькие слова, которые Чарлз запомнил навсегда: «Ни к чему у тебя нет интереса, кроме стрельбы, возни с собаками да ловли крыс, ты опозоришь и себя и всю семью!»
Когда Чарлзу исполнилось пятнадцать лет, отец решил, что настала пора вмешаться в его жизнь. Он отправил сына в Эдинбург учиться на медицинском факультете, но выяснилось, что юноша не выносит вида крови, так что обучение пришлось прервать. Однако Роберт Эразм Дарвин был полон решимости во что бы то ни стало определить сына, найти для него достойное дело. Он подыскал для него вакансию пастора в сельской церкви. Чарлз гарантированно получал бы приличное жалованье, и к тому же у него было бы достаточно свободного времени для любимой страсти — сбора коллекций. Правда, оставалась одна неувязка — чтобы занять это место, требовался университетский диплом, так что Чарлзу пришлось отправляться в Кембридж. Он очень старался, но отвращение к скучным лекциям вновь напомнило о себе. Однако Чарлз проявил интерес к ботанике и подружился со своим наставником, профессором Генслоу. Сконцентрировавшись на учебе, он усердно трудился и, к вящей радости отца, сумел выдержать экзамен и получить в мае 1831 года степень бакалавра искусств.
В надежде, что учеба навеки осталась в прошлом, Чарлз принял участие в геологической экспедиции по сельской местности Англии — здесь его любовь к всевозможным занятиям на свежем воздухе нашла наконец оправдание и применение. Хоть на время он мог забыть о необходимости строить планы на будущее.
Когда в конце августа Чарлз вернулся домой, его ожидал сюрприз — письмо от профессора Генслоу. Наставник сообщал, что рекомендовал его на неоплачиваемую должность натуралиста на корабль Королевского флота «Бигль», отправлявшийся в кругосветное плавание на несколько лет. Помимо прочего Чарлзу вменялось в обязанность собирать по пути следования образцы живой природы и минералов, которые надлежало отправлять в Англию для дальнейших исследований. Очевидно, недюжинные способности молодого Дарвина в коллекционировании и определении растений произвели на Генслоу впечатление.
Предложение застало Чарлза врасплох. До сих пор он и не думал о том, чтобы уехать так далеко от дома, не говоря уж о карьере натуралиста. Впрочем, до отправления оставалось несколько месяцев. Прежде чем он сам успел принять решение, вмешался отец — тот был категорически против. Чарлз ни разу не выходил в море, может статься, у него морская болезнь. Он не имеет специального образования для занятий естественными науками, и к тому же он недисциплинирован. Но самое главное, пребывая несколько лет в отсутствии, его сын наверняка утратит все шансы и не сможет занять вакансию пастора в сельской церкви, которая была выхлопотана с таким трудом!
Роберт Эразм был настроен решительно, и Чарлзу ничего не оставалось, как согласиться с ним: он решил отклонить предложение. Но в последующие дни он невольно возвращался мыслями к предложению Генслоу, представляя, какой могла бы стать эта экспедиция. И чем больше он мечтал, тем больше манило его путешествие.
Возможно, Чарлза потянуло к приключениям после спокойного детства без тревог и забот, возможно, мысль о стезе естествоиспытателя и натуралиста вдруг показалась единственно приемлемой из всего, что мог предложить ему мир. А может, просто настала пора выпорхнуть из- под крыла властного отца и искать самостоятельности. Какой бы ни была причина, юноша передумал, ему захотелось принять предложение.