«…эти традиции и убеждения приняли форму мифа творения, который стал известен в других культовых центрах додинастических времен»{434}.
Другими словами, события мифической эпохи сами служили средством определения таинственных корней, египетской цивилизации. Тем не менее Реймонд считает своим долгом пояснить следующее:
«…нет никаких археологических доказательств того, что в Эдфу когда-либо существовал такой храм, и на всей территории Египта до сих пор не было найдено остатков подобной примитивной святыни… Несмотря на это, описание внешнего вида храма и его последующего расширения точны, конкретны и явно основаны на реальных фактах… мы склонны считать, что в основе мифа творения из Эдфу лежат события очень далекого прошлого»{435}.
Реймонд считала, что распространение этих мифов творения в додинастическую эпоху помогало сформировать индивидуальные варианты одной и той же основной сюжетной линии в культовых центрах на всей территории Египта, в каждом из которых верили, что главный миф творения некоторым образом связан с основанием их собственного храма.
Но где зародились все эти мифы о сотворении мира, о приходе богов и об основании храма? Где-то в окрестностях Мемфиса, столицы Египта времен Древнего Царства. Как отметила сама Реймонд, записи Эдфу «хранят память о додинастическом религиозном центре, который некогда существовал вблизи Мемфиса и который египтяне… считали родиной египетской церкви [курсив автора]{436}». В другой статье на эту же тему Реймонд, подписавшаяся своей девичьей фамилией И. Э. И. Йелинкова, писала, что «делавшие записи жрецы могли использовать более древние предания, возникшие вне Мемфиса [курсив автора]{437}».
Но где это — «вне Мемфиса»?
В записях Эдфу прямо говорится, что после повторного появления Острова Яйца из первородных вод Нун после периода конфликтов, он превратился в обитель «призраков» его первых божественных обитателей, Соколов-Джерти, или Мудрецов. И что более важно, этот остров теперь назывался Преисподней Души и стал считаться первой могилой тела бога подземного мира Осириса{438}.
Здесь термин «подземный мир» имеет тот же смысл, что и в текстах из Гелиополя, описывающих путешествие бога Солнца через подземное царство Дуат, тогда как могила Осириса — несмотря на то что ее связывали с некрополем в Абидосе на юге Египта — в конечном итоге стала ассоциироваться с различными областями Дуата, в том числе Четвертым Часом, входившим в состав Дома Сокара{439}. О связи Осириса с Гизой-Ростау также свидетельствует знаменитая «Стела-опись», обнаруженная в Гизе французским египтологом девятнадцатого века Гастоном Масперо. На стеле, которая в настоящее время выставлена в Каирском музее, имеются записи о визите в Гизу фараона Хуфу, которого считают строителем Великой пирамиды. Этот важный текст периода Двадцать Шестой Династии содержит не только упоминание о различных сооружениях на плато Гиза, в том числе о Великой пирамиде и Великом Сфинксе (что указывает на его необыкновенную древность, поскольку Хуфу правил гораздо раньше Хафры, по чьему приказу якобы был высечен памятник), но и о «Доме Осириса, Владыки Ростау»{440}. Поскольку в тексте говорится, что Сфинкс расположен к юго-востоку от «Дома Осириса», многие авторы пришли к выводу, что речь идет о Храме долины, который находится примерно к юго-востоку от Сфинкса{441}.
Существует достаточное количество фактов, связывающих умершего бога подземного мира Осириса с Гизой-Ростау и с Домом Сокара, области Дуата, которая соединяется с подземельями, якобы существующими под некрополем времен Древнего Царства. Более того, Стела-опись связывает Осириса с Храмом долину, который можно считать в наибольшей степени сохранившимся образцом древней архитектуры на всем плато. Таким образом, становится очевидным, что мифическое царство Ветджесет-Нетджер и его окрестности — поле тростника, окруженные водой остров и храмовый комплекс — были расположены в Гизе.
Гипотеза о том, что Гиза является Местом Сотворения Мира, где несколько тысяч лет назад зародилась мегалитическая египетская раса, выглядит чрезвычайно привлекательной. Однако здесь мы сталкиваемся с одной серьезной проблемой — как совместить сегодняшний вид плато с описанием Ветджесет-Нетджера как храмового комплекса, расположенного рядом с полем тростника на берегу первородного озера с небольшим, похожим на холм островом.
Глядя на сегодняшнее плато Гиза — с окружающей его пустыней, с похожими на часовых пирамидами, вызывающими невольное ощущение вечности, — трудно представить, что когда-то оно могло быть другим. Тем не менее в прошлом все было иначе. Известно, к примеру, что на протяжении последних 12 500 лет русло Нила, расположенное сегодня в девяти километрах к востоку от плато, постепенно смещалось на восток и что во времена Древнего Царства река протекала гораздо ближе к пирамидам{442}. И действительно, недавние раскопки в районе Храма долины позволили обнаружить каменный пирс, к которому причаливали плывшие по Нилу лодки{443}.
Разливы Нила также стали другими. Исследование египтолога Фекри Хассана из Лондонского Университетского Колледжа, который специализируется на климате и геологии додинастической эпохи, убедительно показали, что в одиннадцатом тысячелетии до нашей эры уровень воды в Ниле во время разливов был чрезвычайно высоким. Вероятно, это было обусловлено постепенным подъемом уровня вод Мирового океана в конце Последнего ледникового периода, примерно в 10 500—9500 годах до нашей эры{444}.
Можно привести и следующий малоизвестный факт: ежегодный разлив Нила (пока не была построена Асуанская плотина), вызванный обильным таянием снегов в горах Центральной Африки, часто приводил к настоящим наводнениям, когда воды реки достигали подножия плато Гиза. В прошлом эта связь с разливом Нила была настолько сильна, что одна из арабских легенд даже утверждает, что Сфинкс был сооружен как «олицетворение плодородия, вызванного разливом Нила»{445}.
Все эти факты подводят нас к выводу, что в одиннадцатом тысячелетии до нашей эры низменность к востоку от плато Гиза очень часто, если не постоянно, заливалась водой, в результате чего образовывалось мелкое озеро, со всех сторон окружавшее маленький скалистый остров. Важно также помнить, что до превращения Восточной Сахары в пустыню примерно в 3000 году до нашей эры в Египте был более влажный климат и значительную часть его территории занимали богатые растительностью саванны, похожие на те, что сегодня существуют в экваториальной Африке. Тропические кустарники и деревья окружали прилегавшие к Нилу земли, в том числе, как можно предположить, озеро Гизы и возвышавшийся в его центре остров. Этот пейзаж абсолютно не похож на сегодняшний, и именно так могла выглядеть эта местность, когда в эпоху Первого Времени здесь обосновались первые обитатели.
Таковы гидрологические и географические факты, а что на этот счет говорят древние легенды? Не сохранилось ли других, помимо записей Эдфу, свидетельств существования в Гизе окруженного водой острова? Так, например, арабский историк Ибн Абд Альхокм в своей версии коптской легенды о легендарном царе Сауриде ибн Салуке говорил о существовании рукотворного канала в Гизе:
«За оставшиеся несколько лет он [царь Саурид ибн Салук] приказал построить на пустынном месте пирамиды и соорудить пещеру [или резервуар], куда будут попадать воды Нила по пути в страны запада и в землю Аль-Саид»{446}.
Заглянув в толковый словарь, я выяснил, что слово «резервуар» может обозначать как искусственную, так и естественную емкость для воды{447}. В данном случае Альхокм имел в виду, что в древности существовал некий канал, соединявший искусственный или естественный резервуар в окрестности пирамид Гизы и протекавший неподалеку Нил. Как и Масуди, упоминавший о подводе воды к пирамидам, Альхокм, вероятно, почерпнул эти сведения из коптских источников в Старом Каире, и поэтому вполне возможно, что он записал древнюю легенду, передававшуюся из уст в уста еще со времен фараонов.
Еще более ценные свидетельства оставил нам Геродот, посетивший Гизу в пятом веке до нашей эры. Рассказывая, как Хеопс (то есть Хуфу) занял египетский трон и заставил 100 тысяч человек строить дорогу, по которой должны были доставляться каменные блоки для пирамиды, он пишет:
«Десять лет продолжалось строительство этой дороги и подземных покоев на холме, на котором стоит пирамида. Эти камеры фараон Хеопс (Хуфу) построил для себя в качестве погребального склепа, причем на чем-то вроде острова, подведя туда канал из Нила»[курсив автора]{448}.
Далее Геродот рассказывает о строительстве пирамиды Хефрена (то есть Хафры), вновь упоминая об окруженном водой острове:
«Он поступал во всем подобно брату и также построил пирамиду, которая, впрочем, не достигает величины Хеопсовой. Я сам ведь ее измерил. Под ней нет подземных покоев и не проведен из Нила канал, как в той, другой пирамиде, где вода по искусственному руслу образует остров, на котором, как говорят, погребен Хеопс» [курсив автора]{449}.
Из этих цитат можно сделать следующий вывод: во времена Геродота считалось, что Великая пирамида была построена на острове, вода к которому поступала по каналу из Нила. Более того, в ее конструкции важную роль играли «подземные покои». Египтологи в большинстве своем полностью игнорировали эти свидетельства, оценивая историческую достоверность рассказа Геродота о пирамидах. Однако те специалисты, которые считали слова Геродота достойными внимания, обычно считали их доказательством существования в гробнице Хуфу тайного помещения, в котором есть окруженный водой остров.
На мой взгляд, греческий историк имел в виду совсем другое. Кроме того, существуют независимые данные, что когда-то плато Гиза и Нил были связаны своего рода каналом. Об этом пишет британский врач и путешественник Роберт Ричардсон (1779–1847), который в 1816 году отмечал следующее:
«Параллельно восточной стороне большой пирамиды [Хуфу] проходит глубокий, прорезанный в скале ров. Он гораздо шире, чем гужевая дорога, углубляется к центру и напоминает вход и выход в пруд. Он наполовину засыпан песком, а в восточной части соединен с каналом, похожим на канал для подвода воды. Я склоняюсь к мнению, что это канал, по которому вода из Нила попадала в пирамиду»{450}.
Нам известно, что ежегодный разлив Нила когда-то доходил до плато Гиза, и поэтому наблюдения Ричардсона представляют для нас особый интерес — они указывают на то, что в Век Пирамид или даже раньше предпринимались попытки подвести воду к краю плато. Если это действительно так, то резервуар или озеро могло иметь естественный остров, который в египетской мифологии считался первозданным холмом, или островом, расположенным в центре вод Нун.
Согласно записям Эдфу первозданный остров имел множество названий, в том числе Остров Яйца (яйцо — это универсальный символ Вселенной) и Остров Вторжения, а в космологии Фив он назывался Островом Двух Огней{451}.
В египетских мифах есть еще одно очень важное упоминание об окруженном водой острове — он расположен в четвертой области подземного мира Дуата, или Доме Сокара{452}. Как уже отмечалось выше, Уоллис Бадж в своей книге «Египетский рай и ад» идентифицировал необычную эллиптическую фигуру, внутри которой бог Секри (то есть Сокар) стоит на многоголовой крылатой змее, как «овальный остров в реке Дуата»{453}. На рисунке остров находится посреди узкого длинного «озера» под названием Нету{454}, а сопровождающая рисунок надпись указывает на его связь с водами Нун{455}. Этот остров также располагается непосредственно под первозданным холмом и ярко-оранжевым амфалосам в форме колокола, что подтверждает его связь с сотворением мира. Мы уже упоминали о том, что согласно легендам в область Дуата, известную под названием Дома Сокара, можно было попасть через длинный наклонный коридор, или «дорогу Ростау», что возвращает нас к некрополю Гизы. И самое примечательное — остров Секри поддерживается двумя Сфинксами Аф, которых можно считать разновидностью львов акер, которые охраняют вход в Дуат и выход из него и которые нашли воплощение в высеченной из камня фигуре, известной нам под именем Великого Сфинкса.
Все это дает основания предположить, что в окрестностях плато Гиза действительно существовал окруженный рукотворным резервуаром или озером остров. Более того, он считался священным местом не в Век Пирамид, а гораздо раньше — в период Первого Времени, что подтверждается надписью на стеле Сфинкса, где Гиза-Ростау называется «чудесным местом Первого Времени». Возможное местоположение этого священного озера подробно исследуется в следующей главе.
В династическую эпоху гигантское каменное сооружение, получившее название Храма долины, по всей видимости, ассоциировалось с богом подземного мира Осирисом. Поэтому вряд ли можно считать совпадением, что другая циклопическая постройка Древнего Египта, Осирион в Абидосе, тоже связана с островом сотворения мира. Реймонд обращает внимание на этот прямоугольный каменный «остров», окруженный со всех сторон каналом, вода в который поступала из родника, и выдвигает предположение, что это было изображением «первозданной земли, которая первая поднялась из Нун и на которой было основано первое святилище»{456}. Если это необычное мегалитическое сооружение действительно было построено древними богами, то создается впечатление, что больше всего их занимала идея сотворения мира, которую они стремились отобразить как можно чаще. Тот факт, что они могли выполнить земляные работы в окрестностях плато Гиза, чтобы создать резервуар вокруг естественного первозданного холма, свидетельствует о том, какое значение придавалось этому месту.
Несмотря на то что тексты из Эдфу, по всей видимости, имеют другое происхождение, отличное от космологической доктрины Гелиополя, во многих аспектах они пересекаются между собой. Так, например, тот факт, что основная группа божественных обитателей Ветджесет-Нетджера на второй стадии сотворения мира были так называемыми спутниками Ра, свидетельствует об определенной преемственности — начиная с Первого Времени и до зарождения первых культов Атума и Ра в додинастическую и раннюю династическую эпохи. Может быть, именно этим путем жрецы Гелиополя могли получить свои глубокие знания в области астрономии, геометрии, медицины, скульптуры, измерения времени и даже акустической технологии?
Когда мы пытаемся установить историческую аутентичность Текстов Строителей Эдфу, перед нами возникает множество новых вопросов. Так, например, что нам делать с различными группами божественных существ, якобы населявших Ветджесет-Нетджер? Кем их следует считать: реальными существами, жившими в районе Гизы в первобытную эпоху, или просто символами «сил природы», к коим их относит доктор Реймонд в своих известных комментариях к текстам Эдфу{457}.
Меня заинтриговал тот факт, что в документах содержалось большое количество упоминаний о божественных существах, имена и титулы которых были связаны с птицами. В додинастическую эпоху египетские военачальники брали себе имена и титулы, отражавшие их личность, подвиги или внешность. Ярким примером этого обычая может служить царь по имени Скорпион, правивший в самом конце додинастического периода, примерно в 3100 году до нашей эры{458}. Его сменил царь Нармер, а затем Хор-Аха, или Менес, который считается первым правителем, объединившим Верхний и Нижний Египет. Его имя переводится как «боевой ястреб (или сокол)» и, по всей видимости, служит отражением его воинской доблести{459}.
Разнообразные титулы многочисленных божественных существ из текстов Эдфу, похоже, отражают эпоху, когда отдельным людям, группам или племенам присваивались «тотемные», или анималистические, имена. Дать интерпретацию конкретным именам теперь крайне затруднительно, поскольку мы не имеем информации из первых рук, кем же на самом деле могли быть обитатели Ветджесет-Нетджера. Тем не менее часто встречающиеся упоминания о птицах, и особенно соколах, представляются мне чрезвычайно важными. Как признавала сама Реймонд, существо по имени Сокол, носившее титул Крылатый, «считалось богом в облике птицы»{460}. Если заменить «божественное существо» на «человеческое существо», то становится очевидным, что мы имеем дело с человеком в облике птицы. Реймонд также признает, что фигура Этого, или бога Пена, из первого периода Сотворения Мира тоже представлялась в виде птицы{461}.
По мнению Реймонд, космологические тексты Эдфу содержат легенды, «связывающие само Место Сотворения Мира… с царством соколов». Более того, эти «мудрецы принимали облик соколов и… предсказали Сотворение Мира»{462}.
Кем же на самом деле были эти Мудрецы, принявшие облик соколов и предсказавшие Сотворение Мира в первобытную эпоху?
Есть ли какой-то особый смысл в постоянном упоминании птиц?
Существа, принимающие облик птиц, обычно попадают в категорию лиц, которых антропологи называют шаманами — те, кто с незапамятных времен умел переходить из одного мира в другой. Считалось, что эти люди способны не только разговаривать с душами предков и племенными божествами, но также в астральной форме путешествовать по другим мирам. Для этого они принимали облик птиц или животных — как правило, тех, которые обитали на данной территории. У шаманов Сибири это был северный олень, у бушменов юга Африки — антилопа, а у шаманов Западной Азии — стервятник.
Чтобы превратиться в избранный тотемический образ, шаман украшал себя заряженными магической силой предметами, такими, как ожерелья из костей или шкуры животных, а в случае с птицами — когтями, перьями или даже целыми накидками или головными уборами из перьев. И что более важно, эти люди были известны в своем племени по имени, отражавшем их шаманские ассоциации. Многие мифы и легенды, повествующие о встрече смертных царей с предполагаемыми сверхъестественными существами — в образе животных или птиц, — на самом деле являются абстрактными описаниями встреч с шаманами.
Совершенно очевидно, что в основе праздника хеб-сед, устраивавшегося фараонами-Горами Древнего Египта на тринадцатый год их правления, а затем повторявшегося через определенные промежутки времени в попытке обновить свои души и тела, лежат традиции шаманизма. Согласно древним текстам этот древний обряд, неразрывно связанный с представлением о «царстве богов», проводился «со времен предков»{463}. Во время церемонии царя переносили в паланкине из дворца к месту выступления, где он обращался к представителям всего Египта. Для этого случая он надевал украшенные драгоценными камнями одежды, имитировавшие оперение бога Гора, который изображался в облике сокола. Приглашенные на праздник послы со всех регионов страны проходили мимо сидящего на троне царя, преподнося специально приготовленные для этого случая дары{464}. Тот факт, что праздник считался очень древним, свидетельствует в пользу теории, что он существовал еще в додинастическую эпоху или даже в эпоху древних богов.
Если эти предположения верны, то некоторые из божественных обитателей Ветджесет-Нетджера и его окрестностей вполне могли быть шаманами, отождествлявшими себя с соколом и украшавшие свои одежды перьями. В таком случае некое-подобие этих шаманских ритуалов впоследствии было унаследовано фараонами-Горами Гелиополя, которые считали необходимым использовать имитирующие оперение птиц одежды во время религиозных праздников вплоть до эпохи фараонов. Более того, вполне возможно, что Шемсу-Гор, или Последователи Гора, этого бога с головой сокола, были прямыми потомками древних богов, которые впервые заселили Египет за много тысячелетий до той эпохи, которая обычно считается началом цивилизации.
Если Соколов согласно текстам Эдфу следует рассматривать как шаманов, отождествлявших себя с птицами, то что можно сказать о других божественных обитателях Ветджесет-Нетджера? Что мы о них знаем? В текстах Эдфу упоминается всего лишь один отличительный признак их внешности — выражение лица. Реймонд отмечает, что спутники Этого, или бога Пена — он сам представлялся в виде «птицы»{465}, — носили имена, в состав которых входил слог «хр», что означает «лицо, выражение лица»{466}. Что это значит? Может быть, лица этих первых существ излучали некое сияние, которое ассоциировалось с божественными существами, как это имеет место в различных мифах Ближнего Востока? Так, например, в иранском мифе утверждается, что на лицах первых богов-царей Ирана было выражение «фарр», что переводится как «божественное величие»{467}. Без этого признака божественности царь не мог занимать престол, а если он злоупотреблял данной ему божественной властью, то «фарр» покидало его, обратившись в птицу, и больше никогда не возвращалось{468}. Лица многих библейских патриархов — Еноха, Ноя, Авраама — тоже сияли, подобно солнцу. Выражение лица было необходимым признаком божественности и божественного существа, и его упоминание в текстах Эдфу вполне может отражать реальную черту, характерную для первых обитателей Египта.
Отражают ли эти описания действительный облик тех, кто населял Египет в далекую эпоху, получившую название Первого Времени, — групп и индивидуумов, часть из которых почти наверняка были шаманами с величественными лицами и одеждами, украшенными перьями? Может быть, тексты Эдфу приоткрывают завесу тайны над древней культурой Египта и над теми, кто создал Великого Сфинкса, построил первые храмы и проложил каналы в самом конце палеолита, в 10 500 году до нашей эры?
В доисторических «мифах творения» Эдфу, по всей видимости, описываются конкретные личности, события, места и постройки эпохи древних богов. Однако в этих свидетельствах может быть закодировано нечто большее — ключи, которые при правильной их интерпретации позволят выяснить природу, внешний вид и смысл того, что последние 11 500 лет скрыто во тьме под скальным основанием плато Гиза.
Тексты Эдфу позволяют нам реконструировать удивительную картину того, как могло выглядеть плато Гиза в эпоху древних богов. Что бы мы там увидели, переместившись на машине времени в 10 500 год до нашей эры? Скорее всего, мы оказались бы в жаркой и влажной местности, с буйной растительностью, похожей на ту, что в настоящее время можно встретить в Центральной Африке. Побродив немного, мы пришли бы на заросший тростником берег мелководного озера, где в изобилии водились водоплавающие птицы, такие, как серая цапля. Нашему взору открылись бы первые свидетельства присутствия человека — высокие полированные колонны, высеченные, скорее всего, из темного камня. Колонны обрамляли берег, а за ними виднелась внешняя стена сверкающего белоснежного храма. Над мелководьем неподалеку от берега возвышался маленький остров, символическое Место Сотворения Мира, или первозданный холм, увенчанный простым каменным сооружением, подтверждавшим святость этого места. Это и был Остров Вторжения в водах Нун.