Монах остановился.
— Да, сударь?
— Извините.
Монах, широколицый молодой человек, посмотрел на него сияющими глазами.
— Вы мне не мешаете. Я знаю наизусть то, что читаю.
— Я ищу деревню Баранген.
— Что надо вам в этой деревне?
— Это неважно. Вы знаете ее?
Монах рассмеялся.
— Это единственная деревня, которая не нуждается в священнике.
— Вы знаете ее? — нетерпеливо повторил всадник.
— Разумеется. Возьмите меня с собой. До монастыря идти пешком целый день, а на лошади пять часов езды. Вас хорошо примут в монастыре.
— А как мне добраться до деревни Баранген?
— Еще полдня пути, даже меньше. Я вам покажу.
Гусар одним махом поднял монаха на коня.
— Вам придется сидеть сзади. Это не очень удобно…
— Удобнее, чем идти пешком, — ответил монах.
Снег замел дороги, конь спотыкался под двойной тяжестью, грозя поскользнуться.
Гусар слез и взял поводья в руки.
— Сидите, — приказал он, когда монах тоже приготовился слезть.
Они двигались под ветками сосняка вверх по долине; время от времени деревья стряхивали свой снежный груз на тяжело ступавших путников.
Часа через два дорога снова стала ровной, снег перестал. Гусар остановился и снова сел в седло.
— Вы, наверно, устали? — посочувствовал молодой монах.
— Нет. Но нам нужно ехать быстрее. Эгей! Обхватите меня руками!
Конь поскакал быстрее.
— Вам надо поостеречься, — крикнул монах, наклонившись к самому уху всадника. — Вы совсем замерзли.
Они подъехали к монастырю.
Монах дрожал от холода и большими пальцами тер себе кончик носа.
— Где мне найти деревню Баранген? — спросил гусар.
— Сначала, сударь, зайдите и обогрейтесь. Останьтесь на ночь в монастыре. Здесь полно еды и вина. Как вам, может, известно, — трещал монах, — здесь дует фён, который вознаграждает нас за скудное солнце, а многим дурманит головы, два года подряд был хороший урожай винограда…
— Я тороплюсь. Как мне найти эту деревню? Как мне найти Баранген? — нетерпеливо повторял гусар.
Монах переменил тон.
— Еще восемь миль. Почти в самом конце долины, вы ее увидите.
Всадник кивнул.
— Дорога туда ведет правее вверх. Вы найдете ее, даже если там нет никаких следов.
— Благодарю вас.
Гусар поскакал дальше.
— Благослови вас бог, — крикнул немного погодя монах и все стоял, пока всадник не скрылся из виду.
Вилер вернулся и тихонько постучал в дверь парикмахерской. Послышались шаги Боццоло и осторожный поворот ключа.
Боццоло через его плечо всматривался в темную деревню. Потом закрыл дверь и включил свет.
— Не нужно, — прошептал Вилер. — Я хорошо ориентируюсь.
На какую-то долю секунды, пока Боццоло не повернул выключатель, он поймал в зеркале свое изможденное, небритое лицо. Он заснул и словно провалился сквозь черноту ночи, прорезанную серебряным лучом.
— Ouvrez la porte! — Костяшки пальцев предостерегающе постучали в дверь, ручка двери задергалась. — Ouvrez la porte! — На этот раз это звучало настойчивее. Голос был негромкий, официальный, удовлетворенный от уверенности найти здесь что-нибудь запретное.
Он поднялся, нащупал выключатель и открыл дверь.