Пендергаст остановился, чтобы перевести дух, на силу сориентировался в пространстве и выбрал направление, начав взбираться по одному из склонов, разбросанных по всей территории Города Ангелов. Пока он поднимался по извилистым улочкам, внешний вид зданий изменился. Трехэтажные бетонные сооружения уступили место лачугам и баракам поразительной ветхости: рейки и деревянные доски, скреплялись проволокой или просто были связаны вместе веревками и покрыты — если они вообще были покрыты — крышами из гофрированного железа. Теперь почти повсюду встречался разбросанный мусор, в воздух проникли миазмы вони протухшего мяса и гниющего картофеля. Здания, стоявшие близко, заметно косились и опирались друг на друга, словно для поддержки. На невозможном, устрашающем клубке переплетенные бельевых веревок висела постиранная одежда, безвольно болтавшаяся на нестерпимой жаре.
Миновав небольшое, самодельное футбольное поле на пустыре, огороженное остатками забора из звеньев цепи, Пендергаст смог рассмотреть намного ниже величественные очертания многоэтажных жилых зданий северного района Рио-де-Жанейро. Они находились всего в миле или двух отсюда, но с его точки обзора казалось, словно они отстояли на тысячи и тысячи миль.
По мере того, как склон становился все круче, окружающий пейзаж менялся до запутанного сумбура террас или ветхих общественных лестниц, состоящих из плохо залитых бетоном деревянных реек и узких дорог, напоминающих американские горки. Через колючую проволоку или дыры в фанерных листах выглядывали чумазые, грязные подростки, подозрительно косившиеся на агента ФБР. Музыка здесь утихла, крики смолкли… сама жизнь — смолкла. Тишина нищеты и отчаяния инфицировала собой душный воздух. Связанные друг с другом постройки поднимались вокруг Пендергаста со всех сторон. Теперь нельзя было понять какую-либо логику в архитектуре — каждое здание возвышалось на разную высоту, склонялось под неопределенным углом и распространяло вокруг некую странную пренебрежительность по отношению ко всему окружающему миру. Теперь фавела стала трехмерным лабиринтом глухих переулков и проходов, мест общего пользования и крошечных площадей. Встречая любого местного жителя, Пендергаст бормотал все те же жалкие фразы, с которыми он сюда прошел: «Meu filho. Por favor. Meu filho».
Когда агент миновал небольшой обветшалый магазин, помятый и битый четырехдверный пикап «Тойота Хайлюкс» вдруг остановился напротив него. По ширине автомобиль был едва ли меньше, чем сам проулок, поэтому, замерев, он фактически заблокировал проход. Водитель оставался за рулем, а из машины вышли трое молодых парней в штанах цвета хаки и ярких трикотажных футболках. Они буквально выпрыгнули из остальных трех дверей, держа в руках винтовки АР-15. Каждый из них, не колеблясь, направил ствол на Пендергаста.
Один из незнакомцев молниеносно подскочил к агенту, пока двое других держались позади.
— Pare! — потребовал он, — стоп!
Агент на миг послушно замер. В воздухе зазвенело напряжение. Пендергаст сделал шаг вперед, но один из незнакомцев остановил его прикладом ружья, толкнув в спину. Двое других приблизились, прицелившись своим оружием ему в голову.
— Coloque suas maos no carro! — закричал по-португальски первый вооруженный, развернув Пендергаста и толкнув его на пикап. Пока двое других прикрывали его, тот обыскал агента на предмет оружия. Затем он открыл ближайшую заднюю дверцу пикапа.
— Entre, — сказал он грубо.
Пендергаст не спешил исполнить указание, он лишь рассеянно моргнул, сощурившись от яркого солнечного света. Досмотрщик схватил его за плечи и буквально втолкнул на заднее сидение пикапа. Двое других последовали за ним и сели по обе стороны от агента, по-прежнему держа его на прицеле. Первый незнакомец скользнул на переднее пассажирское сидение, водитель переключил передачу, и пикап пополз вниз по грязной улице, поднимая за собой облака пыли, размывавшие их отбытие в туманной дымке.
Один из дежурных полицейских просунул голову в офис д’Агосты.
— Прошу прощения. Вы ожидаете звонка от кого-то по фамилии Спандау?
— Просто передайте мне его сообщение, я сейчас слишком занят.
— Да, но он сказал, что это важно.
Д'Агоста посмотрел на сержанта Слейда, сидящего в кресле посетителя. Что бы там ни было, д'Агоста был благодарен случаю за возможность сделать перерыв. Слейд — мальчик на побегушках из команды Англера — пришел по велению своего начальника, чтобы «поддержать связь» между двумя расследованиями: убийством в музее и убийством Альбана Пендергаста, труп которого был найден на пороге дома его отца. Д’Агоста не знал наверняка, сколько общего было у этих дел и сколько из этого общего уже известно Англеру. Уверен он был в одном — Англер из тех, кто держит свои карты закрытыми до последнего. И одной их таких карт как раз являлся сержант Слейд. Он затребовал копии всех материалов дела в музее — абсолютно всех — и хотел, чтобы ему предоставили их немедленно. Д'Агосте не нравился Слейд... и дело было не только в противных лакричных ирисках, которыми от него пасло за милю. Дело было, скорее, в том, что он напоминал д’Агосте подхалима-школьника, который, если бы увидел, как его одноклассник делает что-то вразрез с указаниями учителя, тут же донес бы на него, желая таким образом получить одобрение. Такие школьники обычно не отличаются пытливостью ума, однако Слейд здесь существенно отличался от представителей этого типа, что лишь усугубляло ситуацию.
Д'Агоста поднял телефонную трубку.
— Прошу прощения, мне придется ответить на звонок. Это может занять некоторое время, поэтому я встречусь с вами чуть позже.
Слейд взглянул на него, потом на дежурного полицейского, и поднялся.
— Конечно, — он вышел из кабинета, унося с собой шлейф аромата лакрицы.
Д'Агоста проводил его глазами и поднес телефон к уху.
— В чем дело? Наш мальчик выздоровел и вернул свои шарики и ролики на место?
— Не совсем, — послышался сухой тон Спандау на том конце провода.
— Что же тогда?
— Он мертв.
— Мертв? Как? Я имею в виду, парень выглядел больным, но не настолько же больным!
— Один из охранников обнаружил его в камере не более получаса назад. Самоубийство.
Самоубийство. Тот еще фрукт — это чертово дело…
— Господи, я не могу в это поверить! — разочарование проскользнуло в его голосе, хотя он и не хотел показывать его. — Вы разве не организовали надзор за ним?
— Конечно, организовали. Полный объем работ: психиатры, кожаные ремни, пятнадцатиминутные осмотры. Просто во время последней проверки он выпутался из ремней, в процессе сломав ключицу, откусил себе большой палец левой ноги, а потом... просто подавился.
На секунду д’Агоста замер. Он был шокирован настолько, что не смог произнести ни слова.
— Я звонил агенту Пендергасту, — продолжал Спандау, — но дозвониться ему не смог, поэтому решил связаться с вами.
Это была правда: Пендергаст снова растворился в воздухе, не сказав ни слова. Это буквально приводило д’Агосту в бешенство, но сейчас он не собирался поддаваться своим чувствам.
— Понятно. А с момента нашего ухода у него хоть прояснялось сознание?
— Как раз наоборот. Когда вы ушли, та малая часть осознанности, что еще сохранялась в нем, исчезла. Он продолжил бредить, говоря одни и те же слова снова и снова.
— Какие слова?
— Вы слышали некоторые из них. Он продолжал упоминать запах гниющих цветов. Перестал спать, шумел день и ночь. Он жаловался на боль… не на локальную боль, но такую, что, казалось, пронзала все его тело. После того как вы ушли, ему стало еще хуже. Тюремный врач сделал несколько анализов, назначил лекарства, но ничто не помогло. Они даже не смогли диагностировать болезнь. В последние двадцать четыре часа его состояние действительно стало резко ухудшаться. Он безостановочно бредил, стонал и плакал. Я вел переговоры, чтобы его перевели в больничное учреждение, когда до меня дошла новость о его смерти.
Д'Агоста глубоко вздохнул и испустил долгий, медленный выдох.
— Вскрытие запланировано на сегодня. Я пришлю вам доклад, когда получу его. Я могу помочь вам еще чем-нибудь?
— Пока мне ничего не приходит в голову, но если что, я дам вам знать, — растерянно ответил он и добавил вдогонку, — спасибо.
— Мне жаль, что у меня не оказалось хороших новостей для вас, — сказав это, Спандау отключился в один клик.
Д'Агоста откинулся на спинку кресла. Его взгляд медленно, нехотя, скользнул по списку файлов, которые покрывали весь его письменный стол. Все эти файлы должны были быть скопированы для Слейда.
Здорово. Просто чертовски здорово.
Сигнальный клаксон «Хайлюкса» терроризировал узкие улочки фавелы, пока машина, как слон сквозь заросли сахарного тростника, пробивала себе путь к цели. У торговцев на тротуаре не было другого выбора, кроме как отступить внутрь фасадов зданий. Пешеходы и велосипедисты были вынуждены прижиматься к стенам, нырять в аллеи или жаться в подворотнях. Не один раз боковые зеркала пикапа скреблись по стенам зданий, стоявших с обеих сторон дороги.
Похитители Пендергаста за время дороги не проронили ни слова. Винтовок они тоже не опустили. Пендергаст отметил, что автомобиль постоянно вез его вверх по склону, решительно продвигаясь по узким улочкам мимо строений, охватывавших фланги холма подобно разноцветным грибам.