– Куда это собрался ты?! Шёл бы обратно в деревню. Господин Курокава не терпит, когда у его дома нищие обретаются. Ежели денег пришёл просить – тем более вон ступай, нет здесь для тебя подаяния.
– Неужели так сильно похож я на нищего? – вкрадчиво начал Сибори, – Ведь пришёл я, чтобы помочь вашему правителю.
– Не нужна ему твоя помощь, – нахмурился один из стражей, и шрам у его брови чуть дёрнулся. Сибори же не смутился, продолжая говорить:
– Доводилось мне слышать, что на войско господина порчу наслали. Мог бы я с этой порчей справиться, поверьте.
Второй стражник рассмеялся:
– С чего бы нам верить тебе? И до тебя десятки шарлатанов приходили, твердили, что колдовством владеют, да только ни один не мог доказать, что и правда какими-то силами владеет. Лучше ступай подобру-поздорову, пока мы бока тебе не намяли!
Лишь уголком рта улыбнулся Сибори:
– Если бы я пожелал, я мог бы заставить ваши сердца остановиться взглядом одним, но не хочу тратить на вас свои силы.
С этими словами он как бы невзначай потянул край укрывавшей голову ткани, и та соскользнула, являя взглядам стражи рыжие волосы и глаза цвета травы весенней. Заворожено уставились стражи на странника: теперь уже отчасти убедились они в том, что не совсем человек перед ними. Один из них вздрогнул:
– Ты, никак, оборотень?!
Сибори ещё по пути сюда ответ придумал, а потому без запинки ответил:
– На удивление проницательны вы. Есть ли у вас сомнения, что дитя лисицы способно магией не владеть? Уж сотня лет, как хожу я по этой земле, и видал я ещё те века, когда правила прекрасная императрица Ишихимэ. Пропустите меня, и сумею я господину Курокаве послужить. Готов я обещание дать, а ведь знаете вы: коли дал оборотень обещание, всегда он слово сдержит.
Но некоторые сомнения у стражников оставались ещё, и в который раз похвалил себя Сибори за предусмотрительность. Один из стражей усмехнулся:
– Ну так давай, в лисицу обратно обратись, коли ты колдун! Хотел я всегда на это взглянуть, да только никак не мог духа увидать.
Второй молчал, видимо, из страха. Сибори же чуть плечами повёл:
– Не желаю я обращаться в лисицу: знаю я, сколько времени и сил обратное превращение отберёт. Другое чудо я вам показать могу.
Тут и второй страж заинтересовался: похоже, он и ранее безоговорочно словам Сибори верил. Рыжеволосый юноша же спокойно проговорил:
– Ведь известно вам, что в любом существе живом ток крови можно ощутить?
– Уж не считай за дураков! – фыркнул первый страж, и Сибори заулыбался ещё шире:
– Знаете ведь вы тогда, что можно на запястье прощупать, бьётся ли кровь в человеке. Ваш ток крови останавливать не стану я, потому что не желаю вам смерти: но в себе могу я остановить кровь, а позже – вновь пустить её по жилам. Дотроньтесь до руки моей.
Первый стражник и не пошевелился, зато второй приблизился несмело: похоже, от одной мысли, какое чудо предстоит увидеть ему, он утратил страх перед «оборотнем». Настал самый ответственный момент, и Сибори с силой зажал подмышкой мешочек с зерном. И долго наблюдал рыжеволосый юноша, как вытягивается постепенно лицо стражника, что отчётливо ощущал, как замедляется пульс чужой, но видел при этом живого и здорового Сибори.
– Правду он говорит! – воскликнул, отскакивая, второй стражник, – А коли не веришь, сам дотронься!
– Вот ещё – до демона дотрагиваться, – фыркнул первый, и стало ясно: словам напарника поверил он. Сибори мысленно восторжествовал: значит, пропустят его.
– Поклянись перед тем, как войдёшь, что вреда никому из деревни нашей не причинишь! – потребовал первый стражник, заметив, что направился Сибори вновь к воротам. – А то знаю я вашу лисью породу: того и гляди, обманете.
Сибори улыбнулся и, распрямившись, торжественно произнёс:
– Клянусь я, что не наврежу никому из обитающих в деревне этой. Ведь знаете вы: лисы всегда выполняют клятвы свои.
Такео Курокава, грузный мужчина пятидесяти лет от роду, лениво оглядывал лежащую перед ним на столе старую карту. Вот уже много лет, как правил он этими землями, но минувшие года почти не отразились на его некрасивом, но мужественном лице. Тонкие седые усы над потрескавшимися губами, внимательные, совсем ещё не поблекшие тёмные глаза, отражающие живой и пытливый ум – таким был властелин земель к югу от столицы. Отведя взгляд от тонких переплетений чернильных линий на пожелтевшем пергаменте, Курокава со смехом обратился к стоящему рядом сыну:
– Что же, Йошимару, какая тебе более по нраву из Жемчужин Запада? Белая или Чёрная?
Вздрогнув от такого вопроса, посмотрел на отца с лёгким испугом молодой человек:
– Отец, я покуда ещё не думал о женитьбе.
Жемчужинами Запада именовали двух прекрасных дочерей властелина западной земли. Поговаривали, что матерью их была сама королева морских валов, и оттого родилась младшая из двойняшек с белыми, как морская пена, волосами и глазами цвета моря в ясную погоду. Сестра же её, увидевшая свет десятью минутами ранее, была обыкновенною: чёрные прямые волосы да глаза цвета ночного неба. Но утончённые черты лиц обеих не позволяли сомневаться в несомненно божественном происхождении сестёр. Оттого и прозвали их Чёрною и Белой Жемчужинами, дарованными морем…
– Нехорошо, – покачал головою старший Курокава, – Сестра твоя уже нашла себе супруга, и после её свадьбы станет наша семья едина с семьёй господина Кадани. А значит, я, как старший в роду, стану почитаться уже как повелитель двух земель, и сыновья твоей сестры будут править страной, что лежит к востоку. Неужели так сложно тебе ещё и поспособствовать нашему союзу с западными землями? Думаю, если объединятся наши с господином Кадани вассалы и пригрозят им войной, они согласятся на подобные условия…
– Отец, не ты ли говорил мне, что хрупок любой мир, построенный на войне и страхе? – покачал головою Йошимару, – Нужно подумать о том, каким образом заключить союз, не применяя силу.
Лишь снова качнул головой старик, теребя ус. С одной стороны, не мог он не согласиться с правильностью слов сына, с другой же – разве хорошо это, признавать, что не имеешь ни малейшего понятия, каким бы образом им без войны да угроз породниться с правителями западного побережья? Долго бы находился в затруднении старший Курокава, если бы не голос за спинами их:
– Вас желает видеть посетитель, мой господин. Утверждает он, будто бы сведущ в тайном искусстве магии и способен легко отвести порчу от армии вашей.
Может, и зажглась бы надежда в тёмных глазах старика, да только разве первым был этот человек? Сколькие приходили до него, и столькие же после с позором изгонялись прочь из-за своего бессилия. Чья вина, что слишком многое брали на себя те люди? Если и этот посетитель лжецом окажется, решил для себя Курокава, он прикажет тотчас отрубить ему голову. А лучше отдаст приказ вздёрнуть его у ворот резиденции – пусть видят да поостерегутся другие мошенники!
– Пусть заходит. Я готов принять его, – делано спокойно произнёс Курокава, улыбку из себя выдавливая.
Сибори изо всех сил старался виду не подать, сколь поражён он богатой обстановкой этого дома. Пусть дозволено было бы обнищавшему сыну врача восхититься красоте подобной, не дозволялась та же реакция лису-оборотню: уж колдун-то верно должен был повидать вещи куда более удивительные. И потому шёл рыжеволосый юноша гордо, и держал свою спину прямо. Не так и трудно было казаться выше всех окружающих по духу, ведь они, похоже, уже верили: не человек вовсе пред ним, а дух, что такое обличье принял.
О многом успел юноша подумать, пока шёл он к залу, где ожидал Курокава. На мгновение захотелось ему было повернуть назад, но легко задавил в себе хитрец ростки страха. Ведь лишь тот, кто силён, может власти удостоиться. Разве же можно допустить, чтобы напрасно он совершил преступление, чтобы неверным оказался путь его? Нет, ни в коем случае, даже мысли подобной не должно зародиться в голове. Лишь о том, что ждёт его в конце пути, следует думать – и о том, чтобы не совершить теперь ошибку.
Приблизившись к повелителю южных земель, склонился Сибори перед ним. Лис не поднимал глаз, но ощущал, как взгляд изучающе скользит по его чертам лица, по его волосам цвета пламени. Пользуясь молчанием господина Курокавы, произнёс Сибори:
– Приветствую вас, о, истинный император земель, что лежат отсюда к северу, западу и востоку. Пусть ныне покуда вы ещё не овладели этими землями, но духи-братья сказали мне: лишь вы достойны править.
Лесть – изощрённое оружье, и подобно оно ядовитой змее. В руках неумелого заклинателя змея эта может и укусить хозяина, в руках же умельца она обращается против его врагов. Сибори не мог счесть себя неумелым, и потому его слова, преисполненные уверенности, достигли не только ушей старшего Курокавы, но и самого его сердца. Самодовольно улыбнувшись, проговорил Такео Курокава:
– Кто же ты такой, что явился в мой дом без страха? Знаешь ли ты, что коли солжёшь, тебя тотчас казнят?
– Духам ведомо всё, что было, есть и будет, – легко отозвался Сибори, чуть привставая с колен, – А потому и мне известно многое.