— А почему он вдруг ввалился к тебе? — спросил доктор.
“I wouldn't know,” I said. “We always got along. We'd go fishing now and then. Maybe he was just walking past when he started to get sick.”
“Maybe so,” said Doc.
The doorbell rang and I went and let Hiram Martin in. Hiram was a big man. His face was mean and he kept the constable's badge pinned to his coat lapel so polished that it shone.
— Право, не знаю. Мы с ним всегда ладили. Иногда ходим вместе на рыбалку. Может, он просто шел мимо и вдруг ему стало худо.
— Может быть, и так, — согласился доктор.
В дверь позвонили, я вышел открыть и впустил Хайрама Мартина. Хайрам — рослый детина, морда у него мерзкая, зато полицейская бляха на лацкане всегда начищена до блеска.
“Where is he?” he asked.
“Out in the kitchen,” I said. “Doc is sitting with him.”
It was very plain that Hiram did not take to being drafted into the job of driving Stiffy in to Elmore.
— Где он? — спросил Хайрам.
— На кухне, — сказал я. — И доктор с ним.
Сразу видно было, что Хайраму вовсе не улыбается везти Шкалика в Элмор.
He strode into the kitchen and stood looking down at the swathed figure on the floor.
“Drunk?” he asked.
“No,” said Doc. “He's sick.”
Он прошествовал в кухню и остановился, глядя на укутанное тело на полу.
— Пьян, что ли?
— Нет, — сказал доктор. — Он болен.
Well, OK,” said Hiram, “the car is out in front and I left the engine running. Let's heave him in and be on our way.”
The three of us carried Stiffy out to the car and propped him in the back seat.
— Ладно, — проворчал Хайрам. — Машина у крыльца, мотор не выключен. Давайте перетащим его и поехали.
Втроем мы вынесли Шкалика из дому и пристроили на заднем сиденье.
I stood on the walk and watched the car go down the street and I wondered how Stiffy would feel about it when he woke up and found that he was in a hospital. I rather imagined that he might not care for it.
I felt bad about Doc. He wasn't a young man any longer and more than likely he'd had a busy day, and yet he took it for granted that he should ride with Stiffy.
Я стоял на дорожке, смотрел им вслед и спрашивал себя, каково-то будет Гранту очнуться в больнице. Уж верно, он вовсе не стремился туда попасть.
И еще мне было не по себе из-за доктора Фабиана. Он уже очень не молод, наверняка целый день мотался по больным и все-таки счел своим долгом поехать со Шкаликом.
Once in the house again, I went into the kitchen and got out the coffee and went to the sink to fill the coffee pot, and there, lying on the counter top, was the bunch of keys I had picked up off the floor. I picked them up again and had a closer look at them. There were two of them that looked like padlock keys and there was a car key and what looked like a key to a safety deposit box and two others that might have been any kind of keys. I shuffled them around, scarcely seeing them, wondering about that car key and that other one which might have been for a safety box. Stiffy didn't have a car and it was a good, safe bet that be had nothing for which he'd ever need a safety deposit box.
Вернувшись на кухню, я надумал сварить себе кофе, хотел уже налить воду в кофейник — и увидел ту связку ключей, я ее раньше подобрал с полу и кинул на стол. Я взял ее в руки и стал разглядывать. Два ключа были большие, возможно, от сарая, два — самые обыкновенные ключи, неизвестно от чего, один от машины и еще один, похоже, от сейфа. Я вертел их в руках, уже почти не глядя, и мысленно пожимал плечами. Откуда у нашего выпивохи ключ от машины, а тем более от сейфа? Машины у него нет — и, даю голову на отсечение, сроду у него не было ничего такого, что стоило бы хранить в сейфе.
The time is getting close, he'd told me, and they'll want to use the bomb. I had told Doc that it was babbling, but now, remembering back, I was not so sure it was. He had wheezed out the words and he'd worked to get them out. They had been conscious words, words he had managed with some difficulty. They were words that he had meant to say and had laboured to get said. They had not been the easy flow of words that one mouths when babbling. But they had not been enough. He had not had the strength or time. The few words that he'd managed made no particular sense.
Времени в обрез, сказал он мне, они захотят сбросить бомбу. Доктору я сказал, что Шкалик лопочет безо всякого смысла, но теперь, как вспомню, не так уж я в этом уверен. Он задыхался, каждое слово давалось ему с великим трудом, и все же он так старался. Нет, это были осмысленные слова, ему важно было их выговорить. Он непременно хотел их сказать, собрал для этого последние силы? Совсем не похоже на бред, когда язык сам собою мелет и мелет всякую чушь. Но он сказал слишком мало. Ему не хватило сил или, может быть, времени. Ему удалось выговорить лишь несколько слов, но в чем их смысл, понять невозможно.
There was a place where I might be able to get some further information that might piece out the words, but I shrank from going there. Stiffy Grant had been a friend of mine for many years, ever since that day he'd gone fishing with a boy often and had sat beside him on the river bank all the afternoon, spinning wondrous tales.
Есть одно место, где я, пожалуй, еще до чего-нибудь дознаюсь и тогда пойму, что он хотел сказать, только очень мне это не по душе. Пьянчужка Грант — мой старинный друг, мы стали друзьями в тот далекий день, когда Грант, идучи ловить рыбу, прихватил с собой десятилетнего мальца и до вечера просидел с ним на берегу, без устали рассказывая всякие удивительные истории.
As I recalled it, standing in the kitchen, we had caught some fish, but the fish were not important. What had been important then, what was still important, was that a grown man had the sort of understanding to treat a ten-year-old as an equal human being. On that day, in those few hours of an afternoon, I had grown a lot. While we sat on that river bank I had been as big as he was, and that was the first time such a thing had ever happened to me.
Помню, тогда нам и кое-какая рыба попалась, но рыба — это было не главное. Важнее всего — это важно и по сей день, — что взрослый человек понимал десятилетнего мальчишку и держался с ним на равных. В тот день, в те несколько предвечерних часов, я разом вырос. Пока мы сидели на берегу реки, я был ничуть не меньше его — такой же человек, а это случилось со мной впервые.
There was something that I had to do and yet I shrank from doing it—and still, I told myself, Stiffy might not mind. He had tried to tell me something and he had failed because he didn't have the strength. Certainly he would understand that if I used these keys to get into his shack, that I had not done it in a spirit of maliciousness, or of idle curiosity, but to try to attain that knowledge he had tried to share with me.
Да, надо кое-что сделать... очень мне это не во душе... но, может, Шкалик и не рассердится. Он ведь пытался мне что-то сказать и не сумел, не хватило сил. Уж, конечно, он поймет, что если я воспользуюсь ключами и заберусь в его лачугу, так не с каким-то злым умыслом и не из праздного любопытства: надо же хоть попытаться понять, о чем он старался меня предупредить.
No one had ever been in Stiffy's shack. He had built it through the years, out at the edge of town, beside a swamp in the corner of Jack Dickson's pasture, and he had built it out of lumber he had picked up and out of flattened tin cans and all manner of odd junk he had run across. At first it had been little more than a lean-to, a shelter from the wind and rain. But bit by bit, year by year, he had added to it until it was a structure of wondrous shape and angles, but it was a home.
Еще никто никогда не переступал его порога. Свою халупу на окраине Милвилла, у самого болота, в которое переходит луг Джека Диксона, Грант строил понемногу, год за годом, из всякого хлама, какой попадался под руку: бревешко или доска, которая плохо лежит, расплющенная жестянка, обломок фанеры — все шло в ход. Сперва получилось что-то вроде конуры или курятника с односкатной крышей — лишь бы кое-как укрыться от ветра и дождя. Но по кусочку, по щепочке год за годом Грант все укреплял и увеличивал эту странную постройку — и в конце концов вышло хоть и нелепое, нескладное, с какими-то корявыми выступами и углами, а все-таки жилище.
I made up my mind and gave the keys a final toss and caught them and put them in my pocket. Then I went out of the house and got into the car.
Итак, я решился, в последний раз подбросил ключи, на лету поймал и сунул в карман. Вышел из дому и сел в машину.
6
A thin fog of ghostly white lay just above the surface of the swamp and curled about the foot of the tiny knoll on which Stiffy's shack was set. Across the stretch of whiteness loomed a shadowed mass, the dark shape of a wooded island that rose out of the marsh.
Призрачно белый туман тонкой пеленой стлался над болотом и завивался у подножия пригорка, на котором стояла хижина Шкалика. Дальше, за этой плоской белизной, вздымалась смутная тень: среди болота торчал поросший лесом островок.