- Неслыханная вещь! Безобразие! - прошипел он. - Это уж действительно переходит границы дозволенного!
- Что случилось, Хейни? Опять какие-нибудь неприятности?
- Неприятности? Нет, больше чем неприятности!.. Что позволяют себе эти рабочие! Они совсем забыли, что являются немцами. Это позор, понимаешь? Я удивляюсь, как только власти допускают подобные выходки… Впрочем, тут вся вина падает на американцев. Они слишком долго попустительствовали разным большевистским агитаторам, позволяли им затуманивать сознание наших людей. А теперь, пожалуйста, вот результаты!
- Не понимаю! В чем дело?
- Ты никогда ничего не понимаешь! Сколько лет я пытаюсь разъяснить тебе и политику и роль немецкой нации, а ты до сих пор повторяешь «ничего не понимаю»! - передразнил он жену.
Фрау Гильда предпочла промолчать. Видимо, прочитанные известия сильно взволновали Генриха.
- Нет, ты послушай только: в Эссене рабочие отказались выйти на работу! Им, видите ли, показалось, что завод выпускает какие-то военные материалы… Неслыханно! Возмутительно!.. Нужно благодарить американцев за то, что они уже теперь позволяют нам становиться на ноги и протягивают руку помощи. Ведь они говорят, что мы должны снова занять ведущее положение в Европе, а этот сброд объявляет забастовку, пишет какие-то мирные воззвания! - скандируя, злобно протянул профессор. - Нет! Этого даже я не понимаю!
- Люди не хотят войны, Хейни! - робко вмешалась фрау Гильда, но, видя, что слова ее вызывают гнев мужа, быстро добавила: - Профессор Гейсслер сказал…
- Не смей говорить мне об этом человеке! - закричал профессор, вскакивая со стула и топая ногами. - Я даже имени его не хочу слышать! Это выродок, который позорит наш родной город, весь наш народ. Как раз такие смутьяны и мешают возрождению нашего могущества… Знаешь ли ты, - прорычал профессор, - что он продался коммунистам?
Фрау Гильда удивленно посмотрела на мужа, потом улыбнулась:
- Ты не понимаешь, что говоришь, Хейни! Гнев ослепляет тебя. Ведь профессор Гейсслер…
- Это я-то не понимаю, что говорю? А кто первый в нашем городе начал собирать подписи под Стокгольмским воззванием? Кто написал бесстыдную статью в коммунистической газете? Ведь он договорился в ней до того, что немецкие ученые видят путь нашего развития единственно в мирных условиях… Кто писал об этой коммунистической республике Пика как о примере для всех немцев? Гейсслер! Гейсслер! Понимаешь? Кто ходит на сборища этих рабочих и вместе с ними кричит, что Германия стала военной колонией Соединенных Штатов? Гейсслер! Гейсслер и его приятели - коммунисты!
- Успокойся, Хейни, ведь ты хорошо знаешь, что тебе нельзя волноваться. Потом у тебя опять будет болеть сердце.
Мейссфельд постепенно овладел собой. Помолчав, он менее возбужденно, но все еще злобно заговорил:
- По какому праву этот твой Гейсслер пишет от имени всех немецких ученых в коммунистическую газету?.. Что?.. А ты еще тащишь в мой дом его большевистские идеи. «Гейсслер сказал»… «Люди не хотят войны»… А мы думаем иначе, мы сделаем все, что нужно, для возрождения нового райха! Поняла?
- Хорошо, Хейни, хорошо! Делай все, что хочешь. По… - заколебалась фрау Гильда,- ведь люди действительно устали от войны. Хватит ее…
Мейссфельд задохнулся от нового приступа злобы и замолчал. На его лице появились красные пятна, руки задрожали.
Однако новый взрыв был предупрежден вошедшей горничной. Она подала на подносе визитную карточку. Мейссфельд схватил ее и прочитал. Одна его бровь поднялась кверху, выражая крайнее изумление.
- Какой еще Паркер?.. «Оливер Б. Паркер, совладелец фирмы «Кроссби, Смит, Паркер энд Кроссби» из
Нью-Йорка», - снова прочел он. - Ты ничего о нем не слышала, Гильда?
- Нет, Хейни.
- Я тоже нет. Однако придется принять его. Интересно, что ему от меня нужно?
Он встал, одернул пиджак. Фрау Гильда поправила ему платочек в верхнем кармане. Затем Мейссфельд вышел в приемную.
Перед картиной, на которой был изображен отряд молодежи, одетой в коричневую форму и марширующей гусиным шагом, стоял пожилой человек в изящно сшитом сером костюме. Он вопросительно взглянул на вошедшего и вместо приветствия кивнул головой на полотно:
- Неплохая картина! Конечно, это немного примитивно, но зато очень воинственно. Ваши художники умеют воспроизводить силу.
Мейссфельд поморщился. Он не знал, как ему поступить: принять это «приветствие» как грубость и наглость или отнести его за счет эксцентричности американца. После минутного размышления решил, что второе вернее, и подошел к нежданному гостю с протянутой рукой:
- Профессор Мейссфельд! Вы хотели меня видеть?
- О, да-да! - трубным голосом заговорил гость. - Паркер! Оливер Паркер из фирмы…
- Я прочел вашу карточку, - прервал гостя Мейссфельд. - К сожалению, я не знаю вашей фирмы, - он слегка склонил голову, - и не могу понять, что заставило вас заинтересоваться моей особой. Я не предприниматель и не…
- Но вы ученый. Ученый с мировой славой!
Мейссфельд улыбнулся. Этот американец, однако, не так уж глуп, несмотря на некоторую невоспитанность.
- Вы льстите мне, мистер Паркер! - ответил он.
- О нет, профессор! Я слишком ценю свое время, чтобы решиться приехать сюда для высказывания комплиментов. Я человек бизнеса.
Мейссфельд провел гостя в кабинет, предложил кресло.
- Итак, я слушаю вас, мистер Паркер. Какой же бизнес привел вас ко мне?
Паркер осмотрелся по сторонам. Мейссфельд понял значение этого взгляда.
- Мы совершенно одни, мистер Паркер.
Гость усмехнулся:
- Я вижу, что мы прекрасно понимаем друг друга. Надеюсь, герр профессор, что мы также хорошо договоримся и об остальном.
На лице Мейссфельда отразилось плохо скрытое любопытство.
- Вы ведь бактериолог, герр профессор? - вполголоса спросил Паркер.
- Да.
- Вы интересовались эпидемическими болезнями?
- Да! - Глаза профессора расширились от удивления.