Я целую её в лоб.
— Пока, Герцогиня. Скоро увидимся.
Я ухожу, не оборачиваясь, чтобы взглянуть на неё. Понятия не имею, куда её повезу, и совру, если скажу, что идея с походом не приходила мне в голову. Но как только она напомнила, что оба наших похода закончились печально, я отбросил эту идею. Нужно, чтобы она вспомнила, как хорошо нам вместе. Сев в машину, достаю телефон. Я знаю идеальное место, и до него ехать всего несколько часов.
Без пятнадцати восемь я стучусь в дверь её квартиры.
— Как всегда, рано, — жалуется она, открывая дверь. У неё в руках сумка. Я беру её и заглядываю внутрь. Она одета в выцветшие джинсы и облегающую футболку «Marlins» (Прим. «Майами Марлинс» — профессиональная бейсбольная команда, основанная в 1993 году). Волосы влажные и спадают на лицо.
Она замечает, что я рассматриваю футболку, и пожимает плечами.
— Я ходила на игру, — объясняет она. Чувствую, что она оправдывается, и ухмыляюсь.
— Что? — спрашивает она, шлепая меня по руке. — Я люблю спорт.
— Ты ненавидишь спорт и всё, что с ним связано. Помню, однажды ты сказала мне, что профессиональные спортсмены просто зря занимают место.
Уголок её губ опускается, и она хмурится.
— Ною нравится бейсбол. Я просто поддерживала его.
— А.
Я чувствую ревность, поэтому отворачиваюсь и иду к лифту, пока она закрывает дверь.
Мы молча едем вниз, стоим так близко, что наши руки соприкасаются. Когда дверь распахивается, мы не сразу выходим.
— Как долго туда ехать? — интересуется она, залезая в машину.
— Мы не поедем на машине, — отвечаю я.
Она качает головой, приподняв одну бровь.
— Увидишь. Просто сядь и расслабься. Мы скоро будем там.
Она яростно на меня смотрит и включает радио. Я протягиваю ей мой iPod, и она просматривает плейлист, пока не находит Coldplay.
— Ты чокнутая, и сумасбродная, и грубая, но я никогда не жаловался на твой музыкальный вкус.
— Извини, — говорит она, кладет плеер и смотрит на меня. — Разве ты не должен быть очаровательным в эти выходные?
Я хватаю её за колено и сжимаю.
— Я это и делаю, Герцогиня. Комплимент с оскорблением. Всё, как ты любишь.
Она, улыбаясь, отталкивает мою руку.
Поездка занимает двадцать минут. Когда я останавливаюсь в порту, Оливия выглядит смущенной. Я выхожу из машины и достаю её вещи из багажника.
— Что это?
— Гавань. Здесь стоит моя лодка.
— Твоя лодка?
— Да, любимая.
Она идет за мной. Я забираюсь первым, и, поставив наши сумки на небольшую галеру, возвращаюсь за ней.
— Питер Пэн, — произносит она, не отрывая взгляда от лодки. — Ты назвал её «Питер Пэн».
— Ну, когда я её только купил, то назвал «Большие надежды», но потом изменил на «Питер Пэн». Не хотел накликать несчастье.
Её ноздри раздуваются. Затем она смотрит на меня большими глазами.
— Я никогда не была на лодке. На корабле да, но они гораздо больше… и выглядят безопаснее.
Я протягиваю руку и помогаю ей взобраться. С минуту она колеблется. Затем бежит к кабине и садится на сиденье, вцепившись в него двумя руками. Она такая задира, что порой я забываю, насколько мало она по-настоящему жила. Я улыбаюсь и подготавливаю лодку к путешествию.
Когда мы отправляемся, лодка начинает раскачиваться на волнах, она быстро бежит ко мне и садится на скамейку. Я поднимаю руку и обнимаю её. Не могу даже улыбнуться. Чувствую такое сильное эмоциональное напряжение, что полчаса веду лодку не в том направлении. Когда я осознаю свою ошибку, вокруг нас одна вода, я выключаю мотор и смотрю на неё.
— Я чувствую себя такой уязвимой, — признается она. — Сколько наград я собрала за все эти годы, адвокатскую степень, деньги, каменное сердце. Но здесь ничего этого нет, и я чувствую себя голой.
— Твое сердце не каменное, — возражаю я, глядя на воду. — Ты просто притворяешься.
Краем глаза я вижу, как она смотрит на меня.
— Ты единственный, кто так говорит. Остальные обычно верят мне.
— Я единственный, кто знает тебя.
— Тогда почему ты всегда так легко от меня отказываешься? Разве ты не знаешь, что я хочу, чтобы за меня боролись?
Я вздыхаю. Вот она. Правда.
— Мне понадобилось много времени, чтобы понять, о чем ты говоришь. И каждый раз, когда мы сходились, казалось, что мы не были готовы. Но десять лет спустя я здесь. Сражаюсь. Хочется думать, что я выучился на своих ошибках. И надеюсь, что мы, наконец, готовы быть вместе.