— Вот черт, — произнесла она, заглянув в коробку. — Это?
Я закрыла крышку и передала коробку ей.
— Не дай ему это увидеть, — умоляла я, глядя на Ноя. Он стоял, отвернувшись, с пивом в руке и разговаривал с кем-то, скорее всего, с Берни. Кэмми кивнула. Я встала и бросилась к дому. Обошла толпу людей, которые все ещё ели мой торт. Повернула направо и, поднявшись наверх, зашла в ванную Кэмми. Там сняла туфли, закрыла дверь и наклонилась над раковиной, тяжело дыша. Через несколько минут появилась Кэмми.
— Я сказала Ною, что тебе стало плохо. Он ждет в машине. Ты сможешь поехать, или мне спуститься и сказать, чтобы он возвращался домой, а ты останешься у меня?
— Я хочу домой, — ответила ей. — Просто дай мне минутку.
Кэмми опустилась на пол, прислонившись спиной к двери. Я села на край её ванны и начала чертить линии на полу большим пальцем ноги.
— Это было неуместно, — заявила она. — Вы вообще нормальные, если посылаете друг другу анонимные посылки?
— Это другое, — запротестовала я. — Я отправила чертово детское одеяльце, а не… это.
Я посмотрела на коробку, которая стояла рядом с Кэмми.
— Что он пытается сделать?
— Хм, он отправил тебе предельно ясное сообщение.
Я поправила воротник платья. Почему тут так чертовски жарко?
Кэмми толкнула коробку ко мне.
— Посмотри снова.
— Зачем?
— Потому что ты не видела, что лежит под бумагами о разводе.
На слове развод я вздрогнула. Наклонившись вниз, подняла коробку и достала оттуда пачку бумаг. Развод был тяжелым. Пока всё неофициально, но он заполнил бумаги. Зачем он мне это рассказывает? Словно это что-то изменит. Я кладу бумаги на раковину и смотрю, что лежит под ними.
— Господи боже.
Кэмми сжала губы и подняла брови, кивая.
Диск Pink Floyd из музыкального магазина, с трещиной посередине, «поцелуйный» пенни, позеленевший и сплющенный, и спущенный баскетбольный мяч. Я провела пальцем по его неровной поверхности, затем положила всё на пол и встала. Кэмми сразу отодвинулась в сторону, а я открыла дверь и выбежала из ванной. Мне нужно поехать домой и заснуть навсегда.
— А что с твоим подарком? — раздался голос Кэмми позади меня.
— Мне он не нужен, — ответила ей. Но что-то съедало меня изнутри, поэтому я остановилась у двери. Вернувшись назад, вошла в ванную комнату и опустилась на колени перед ней.
— Если он думает, что это нормально, он ошибается, — прошептала я. Она кивнула, её глаза были широко распахнуты. — Он не имеет права так поступать со мной, — повторила я.
Она покачала головой в знак согласия.
— К черту его, — сказала я. И она подняла вверх большой палец.
Пока мы смотрели друг на друга, я нащупала на полу пенни.
— Ты этого не видела, — предупредила я, запихивая его в лифчик. — Потому что он меня больше не волнует.
— Не видела что? — покорно повторила она.
— Хорошая девочка, — я наклонилась и поцеловала её в лоб. — Спасибо за мою вечеринку.
А потом я пошла к машине, к моему мужу, к прежней жизни.
Через час я лежала в кровати, повернувшись к океану, даже несмотря на то, что сейчас было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Я могла слышать, как волны разбивались о берег. Сегодня океан был неспокойным. Не мог найти себе места. Ной смотрел телевизор в гостиной: через стену я слышала звуки CNN. Этот канал был для меня чем-то вроде колыбельной. Мы никогда не ложились спать в одно время, и каждую ночь я засыпала, слушая выпуск новостей. Сегодня ночью я была рада своему одиночеству. Если бы Ной присмотрелся повнимательнее — а он часто это делал — то заметил бы, что я притворяюсь больной. Он бы спросил, что случилось, а я не смогла бы ему солгать. Я так больше не поступала, потому и так предавала его, поддавшись своим неуправляемым чувствам. Пенни был зажат в кулаке и прожигал во мне дыру, но я не могла его выпустить. Сначала ко мне заявилась Лия, бросив эти документы мне в лицо. Бумаги, о которых до этого момента я не знала. Сейчас он. Почему они просто не могут оставить меня в покое? Десяти лет достаточно, чтобы забыть старые отношения. За мои глупые решения я расплачивалась целую декаду. А встретив Ноя, наконец-то почувствовала готовность отправить мою разбитую любовь на покой. Но невозможно отставить в прошлом то, что возвращается к тебе снова и снова.
Я встала и направилась к раздвижной стеклянной двери, ведущей на балкон. И оказавшись снаружи, подошла к перилам.
Я могла это сделать. Должна. Так ведь? Приручить призраков. Настоять на своем. Это была моя жизнь, черт побери! Пенни не был моей жизнью. И ему пора уйти. Я подняла руку, сжатую в кулак, и почувствовала, как ветер её обдувает. Всё, что мне нужно было сделать, — просто разжать кулак. Вот и всё. Так легко и так сложно. Но я не та девушка, которая бежит от трудностей. Поэтому закрыла глаза и разжала кулак.
На секунду мое сердце сжалось. Я слышала свой голос, но ветер быстро унес его. Вот. Все закончилось.
Я отступила назад от перил, внезапно ощутив холод. И спиной пошла в спальню, один шаг, два шага… но потом бросилась вперед, перегнулась через перила, вглядываясь в пространство между мной и землей.
Боже мой. Неужели я действительно это сделала?
Да, и теперь моё сердце разрывалось из-за этого чертового пенни. «Ты идиотка», — сказала я себе. — «До сегодняшнего дня ты даже не знала, что у него все ещё хранилась эта монетка». Но, на самом деле, это не так. Я видела её внутри его Троянского коня, когда вломилась к нему домой. Он хранил его все эти годы. Но у него родился ребенок, а дети заставляют людей отказаться от прошлого и начать новую жизнь. Я вернулась в спальню и закрыла дверь. Я вернулась в спальню, закрыла дверь и забралась в постель, забралась в свою жизнь, и плакала, плакала, плакала. Словно маленький ребенок.
На следующее утро я решила выпить кофе снаружи. На душе было неспокойно, и я сказала себе, что на свежем воздухе станет легче. Но, на самом деле, мне хотелось постоять на том месте, где я выбросила монетку. Боже, я когда-нибудь перестану быть такой сентиментальной? Я была на полпути к балкону с кофе, зажатым в руках, когда моя нога наступила на что-то холодное. Отступив назад, посмотрела вниз и увидела свой пенни.
Ах!
Ветер. Должно быть, он задул его назад, когда я его выпустила из руки. Я не поднимала его, пока не допила кофе. Просто стояла и смотрела. А когда, наконец, наклонилась, чтобы поднять его, то была уверена. От прошлого нельзя убежать. Невозможно игнорировать его, или похоронить, или выбросить с балкона. Нужно просто научиться жить с ним. Оно должно мирно сосуществовать с вашим настоящим. Если ты поймешь, как это сделать, то всё будет нормально. Я подняла пенни и подошла к книжной полке, чтобы достать книгу «Большие надежды». Прикрепила монетку к титульной странице и поставила книгу обратно. Вот так. Здесь она и должна быть.
Я целую её и запускаю руку к ней под юбку. Она стонет в мой рот, и её ноги напрягаются в ожидании, когда же мои пальцы залезут к ней в трусики. Моя рука задерживается на том месте, где ткань соприкасается с кожей. Мне нравится охота. Я не занимаюсь сексом с легкодоступными женщинами. Она произносит моё имя, и я оттягиваю материал. В моих планах — заняться с ней сексом. Она красивая. Смешная. Умная.
— Прости, — говорю я. — Не могу это сделать.
Отхожу от неё и опускаю голову вниз. Боже.
— Что это? — она придвигается ближе и кладет руки мне на плечи. Она милая. Но от этого ещё хуже.