— Причин этому может быть несколько, — держа в руках исписанный мелким почерком прямоугольник бумаги, сообщил им доктор Уайт. Они втроем сидели в его кабинете на третьем этаже Первой окружной поликлиники Гемптонса и пили холодный чай. Как сейчас мог вспомнить Гарри, с лимоном. — Это и стрессы, и малоподвижный образ жизни, и, в конце концов, вредные привычки… Всего не перечесть, — доктор Уайт мощно втянул носом воздух, после чего громко выдохнул. — Вам всегда следует помнить, что на качество, как, собственно, и на количество наших сновидений в большинстве случаев влияют три важнейших фактора. Первый — это внешние раздражители, которые воздействуют на человека во время его сна. Сюда мы можем отнести, к примеру, холод, звук кофейной машинки, работающей на кухне и все такое прочее. Второй фактор — это раздражители, поступающие от наших внутренних органов. Такие сны в медицине принято называть «вещими медицинскими сновидениями». Таким образом наш с вами организм как бы пытается предупредить нас о его надвигающейся болезни, явных симптомов которой пока еще нет. И, наконец, третий фактор, который вполне можно объединить с четвертым одним целым. Это психические и физические раздражители, воздействовавшие на человека на протяжении дня, а также процессы, происходящие в его ЦНС во время сна, как оживление следов прежних событий, уже почти что полностью стершихся из нашей памяти.
— И? — нетерпеливо перебил его Гарри. — Что все это значит?
Доктор Уайт окинул Гарри и Полли тяжелым взглядом, после чего аккуратно пододвинул к ним исписанный прямоугольник бумаги.
— Судя по результатам обследования вашего мозга, — он кивком указал на бумажку, — вам абсолютно не о чем беспокоиться. Никаких патологий в вашем сером веществе нами обнаружено не было.
— Это хорошая новость? — осведомилась Полли.
Доктор Уайт заерзал на стуле.
— В общем-то, да…
— Вы что-то не договариваете, доктор…
— А вы очень проницательны, мисс Мэтетт — доктор Уайт наградил Полли одной из своих дежурных улыбочек. — Дело в том, что в таком случае для нас по-прежнему остается не ясным факт отсутствия у вашего мужа сновидений. Но я бы отнюдь не советовал вам сильно переживать в связи со всем этим — как я оговорился немногим ранее, у вас все в полном порядке. Причин для беспокойства я пока не наблюдаю. Нет, если вы настаиваете, то мы, разумеется, проведем дополнительные исследования и назначим нужные препараты, но…
— Я вас понял, — прервал его Гарри. — Ничего не нужно. Раз все хорошо, то пусть все так и остается. Я вам верю…
Он поставил бутылку с минералкой на кухонный столик и медленно подошел к открытому окну. Свежий ветерок приятно защекотал лицо и буквально-таки склонял к размышлениям. Гарри закрыл глаза и попытался сконцентрироваться на своем сне.
Сон.
Он сидит на до ужаса скрипучем стуле перед довольно-таки внушительной толпой зевак, собравшихся вокруг и декламирует стихотворение, которое, как ему всегда казалось, он успел позабыть еще на втором курсе колледжа:
Едва он проговаривает последнюю его строчку, как откуда-то сзади к нему подходит Полли и осторожно касается его руки несколько выше локтя.
«Милый мой, — говорит она тем своим голосом, который всегда вызывал в сознании Гарри целый ураган эмоций. — Я здесь. Неужели ты меня не видишь?»
Гарри немного поворачивает голову в сторону своей (бывшей) жены и спокойно произносит:
«Вижу, Полли. Вижу. Вот только мы с тобой уже два года, как разошлись, и я для тебя теперь совершенно чужой человек».
В этот момент отчетливо слышится недовольный гул толпы. Тощий старик с огромной бородой, растрепанной в разные стороны, натужно басит:
«Ответь ему, крошка! Пусть он знает, что не прав!».
«Как ты можешь так думать? — по голосу Полли явно заметно, что она расстроена. — Ты всегда был и остаешься для меня самым дорогим человеком на всем белом свете. Ты уж прости меня за Майкла. Наверное, мне следовало бы рассказать тебе обо всем гораздо раньше. Думаю, так было бы намного легче для всех. Ты согласен со мной, сладенький?»
Гарри приподнимается со стула и оборачивается к своей (бывшей) жене. Толпа тем временем умолкает.
«Зачем ты тогда ушла от меня к нему?»
Полли обеими руками крепко обхватывает Гарри за шею и в следующее мгновение сильно прижимается к нему. Несколько секунд они просто молча стоят, прильнув друг к другу, а затем она несколько отстраняется от него и тихо шепчет ему на ухо:
«Миленький мой, ты же знаешь, что когда двое очень долго живут вместе под одной крышей, то они постепенно начинают надоедать друг другу. Это у всех так, мы с тобой отнюдь не особенные в этом плане. Просто не все могут себе в этом признаться. Именно потому и продолжают жить вместе, идя по накатанной, то ли ради детей, если они у ни, разумеется, есть, то ли в силу привычки, выработанной годами. Но никаких чувств между ними уже давно нет».
«Я до сих пор продолжаю тебя любить, — шевелит пересохшими губами Гарри. — Вопреки всему…»
«Я знаю», — ровным тоном отвечает ему Полли. И, оборачиваясь к своему (бывшему) мужу спиной, добавляет: «Жизнь — неплохая штука. Вот только минус ее состоит в том, что все приходиться чувствовать на собственной коже».
Она уходит.
Уходит от него.
Уходит к Майклу…
Наверное, нет на свете более жалкого существа, чем мужчина с раненным сердцем, наблюдающий за тем, как от него уходит любимая женщина…
— Алло, это редакция газеты «Экспресс»? — Гарри, облокотившись о полку со стоящими на ней книгами, смачно зевнул.
— Добрый день, — на другом конце провода послышался приятный женский голос. — Вас приветствует редакция газеты «Экспресс». Представьтесь, будьте добры.
Гарри перехватил трубку левой рукой и громко сглотнул. Да так громко, что аж в ухе что-то клацнуло.
— Меня зовут Гарри. Гарри Мэтетт.
Гарри и подумать не мог, что разговор с этими, как он выразился немногим ранее «кусками дерьма» окажется таким до чертиков сложным и выматывающим занятием.
— Рады вас слышать, мистер Мэтетт, — женский голос буквально звенел в ухе Гарри. — Чем мы можем быть вам полезны?
Гарри напрягся. Переступил с ноги на ногу и свободной рукой подтянул повыше свои цветастые шорты.
— Я читаю вашу газету уже много лет, — неуверенно начал он. — Если правильно помню, то еще с конца прошлого века.
Из динамика донесся еле заметный сдавленный смешок.
— Мы очень рады это слышать. Приятно, знаете ли, осознавать, что то, чем ты занимаешься — в радость людям.
Гарри громко втянул носом воздух и буквально почувствовал, как багровеет. Еще одно слово этой сучки о том, как прекрасно они работают — и он за себя не ручается.
— Как вас зовут? — у Гарри просто-таки упало сердце.
— Мое имя Мелинда, — мгновенно ответила девушка. — Я менеджер по работе с клиентами. Отвечаю на телефонные звонки и письма, которые иной раз приходят к нам в редакцию. Работаю каждый день кроме выходных с восьми утра до семи вечера.
— Очень исчерпывающий ответ, — Гарри поморщился. — Но мне это ни капельки не интересно. Я звоню вам совершенно по другому поводу.