— А то, что меня аккуратно послали на три буквы, — с горечью ответил Воздвиженский, — отлуп мне сделали.
— Отсос-петрович! — хмыкнул Павло, — ну и что теперь?
— Ну, я сперва даже отчаялся, думал уж, как мне Вася советовал, на Юлю Тимаченко поставить, но ребята наши, с кем я по политике советуюсь, они мне сказали, что не все потеряно, и съездил я не зазря, — оживился Евгений Васильевич, — познакомился я за неделю перед тем с помощником Янушевича неким Козаком.
— Ну?
— А то, что с Козаком мы друг друга поняли, и он мне помощь обещал, — ответил Воздвиженский, — так что у нас с ребятами, с Маратом тема одна возникла.
— Что за тема? — с явным интересом спросил Ксендзюк.
— Референдум надо параллельный запустить, и Козак мне поможет Янушевича убедить.
— Ну, я в вашей политике, если честно, не очень, — покачав головой и зевнув, заметил Ксендзюк, — ты же помнишь, я в Афгане на политзанятиях всегда ухо давил.
— Да, ты здоров был поспать, кусок ты-прапорщик, старшина ротный, сундучина! — хохотнул Евгений Васильевич, — рожу там в Афгане такую наел, едва в рампу самолета пролезал!
— А теперь, давай за кредиты под наш с тобой сало-проджект побалакаем, — хлопнув себя по ляжке, сказал Ксендзюк, — я тут придумал схему, как на тебя кредит открыть…
Сипитый не смог встретить Галочку на автостанции. Да и по мобильному он не отвечал. Что оставалось бедной девушке? Добираться самой. Адрес стройки Галочка знала. Да и расстояния тут в Бахчисарае не такие большие, как в Киеве.
— Ну, это шефу в дополнительные два дня к отпуску отольется, — сердито хмыкнула Галочка, направляясь к скучавшим неподалеку шоферам, что лениво сидели или лежали в своих стареньких с открытыми для прохлады дверцами «жигулях».
— До стройки в «Бережках» довезете? — наклонившись и сунув голову в стоявшие первыми «жигули», спросила Галочка.
— До «Нахаловки»? — переспросил шофер, — сто гривен будет.
— А почему до «Нахаловки»? — поинтересовалась Галочка, садясь, — они же раньше «Бережками» назывались.
— Это при советах там детский пионерлагерь «Бережки» был, — заводя мотор, сказал водитель, — а теперь, после того как там москвичи стройку нового санатория начали, там татары землю по нахалке захватили, да на сами свой поселок построили, все его так «Нахаловкой» теперь и называют.
Шофер оказался русским — из бывших военных моряков-черноморцев.
— Я ведь до пенсии мичманом в Севастополе служил, а как на пенсию вышел, да как эта катавасия с отделением да самостийностью началась, думал не выживем с моей Маришкой, да детьми, извозом вот занялся, работы — то нет, — крутя баранку, простодушно рассказывал шофер, — да тут москвичи стройку затеяли, я было пошел к ним наниматься, взяли меня завскладом на цементный узел, деньги появились, зажили мы вроде, но тут татары эти появились, стройка встала, вот я опять там, откуда начал.
За разговором быстро доехали.
— Вот она стройка «Бережки», — сказал шофер, беря стогривенную бумажку, — а тебе, девушка там кого?
Сипитого в прорабской не оказалось.
Более того, и самой прорабской на месте уже не было.
Один только вагончик пустой, да и тот без окон — без дверей, да пара раскуроченных контейнеров рядом с вагончиком.
Снова набрала номер Сипитого. На этот раз он отозвался.
— Галочка? Приехала? Извини, что не встретил, я потом объясню. Ты пакет от Жени привезла? Вот хорошо! Ты меня там подожди, где-нибудь, я через час подъеду, ты меня извини, мне очень надо было отлучиться…
У Галочки был час времени.
Что делать?
Ясное дело — что делать, если море рядом. Купаться надо идти!
К морю вела крутая тропиночка. Такая крутая, что на каблуках спускаться было опасно, и Галочка сняв туфельки, пошла босиком. Камешки с непривычки больно кололи ступни. Но море — вот оно — рядом. Надо только потерпеть.
Спустилась по крутому склону к воде.
Пляжа, как такового — здесь не было. Берег круто обрывался прямо в море и скалы образовывали здесь причудливые мини-лагуны и маленькие бухточки, в которых колыхалась совершенно прозрачная, почти волшебная голубая и зеленая вода, которая так и манила, так и манила к себе. Волны, набегавшие с морского простора, разбиваясь о естественный волнорез, выступающих скал, разливались потом в этих зеленых и голубых мини-лагуночках, и в эту ласковую воду так и хотелось сразу же окунуться.
Оглядевшись на всякий случай вокруг, Галочка разделась. На сумку, где лежал пакет, бережно положила снятые и аккуратно сложенные топик и джинсы. Потрогала воду ножкой… Ай! Парное молочко! Прыгнула в ласковую волну и зафырчала от удовольствия. Какое счастье! Это в тысячу раз лучше, чем на Днепровском пляже в Киеве, так что, даже спасибо Евгению Васильевичу за эту командировку.
Осторожно, чтобы не поранить нежную кожу ножек об острые скалы, вылезая из водички, Галочка оперлась коленкой на гладкое углубление в скале и тут вздрогнула… Какая то тень застила солнце. Она поглядела вверх и увидала троих незнакомцев в спортивных костюмах. Незнакомцы поганенько лыбились.
— Ну что, курортница-туристочка? За морем за приключениями сюда к нам приехала? — спросил тот, что был повыше и потолще других.
— Я на стройку к прорабу документы привезла, — машинально прикрывая грудь руками, испуганно ответила Галочка.
— Какая тут стройка? Какой прораб? — рассмеялись незнакомцы, — тут теперь нет никакой стройки, тут теперь поселок татарский, Кундыр называется, а по русски «Нахаловка».
— Пустите меня, — беспомощно и испуганно озираясь, и как бы ища защиты, запричитала Галочка, сейчас за мной прораб, Володя Сипитый приедет.
— Никто за тобой не приедет, хватая Галочку за руку и валя ее на земь, — сказал толстый. Остальные, довольно рогоча, бросились ему помогать.
Насиловали Галочку долго. Может час, а может и все полтора…
И когда растерзанная, оборванная, вся в синяках и кровоточа, она выползла к бывшей прорабской, и когда там такую полу-живую нашел ее Володя Сипитый, Галочка упала к нему на руки и потеряла сознание.
Сама краща акустика і електронні підсилювачі кращих західних фірм. Магазин «Звук» на вулиці Казачей Слави. Автомобільна аудіо і відео системи. Автомобільні сигналізації «Блек-баг» і іммобілайзери всіх видів.
От Киева до Запорожья пятьсот семьдесят километров.
— Как от Москвы до Питера, — заметила Алла.
— Примерно так, — согласился Николай.