Козак повез свою девушку к себе на родину.
— А жить где я буду? — деловито поинтересовалась Алла, — у твоих родителей с тобой вместе я ночевать не буду, мне это неудобно, мы не в таких отношениях.
— А в каких мы отношениях? — игриво насупил брови Николай, — ты моя…
— Кто я твоя? Ну? — шутливо отталкиваясь и понарошку сопротивляясь объятиям возлюбленного, — взвизгнула Алла.
Наконец, поддавшись его силе и напору, Алла затихла с долгим поцелуем на губах.
— Жить тогда я тебя помещу к моей сестре Маринке, она отдельно живет, а сам, естественно, у родителей остановлюсь, это тебе подходит? — спросил Николай, продолжая сдавливать девушку в стальном кольце своих львиных лап.
Поезд, стуча колесными парами на стрелках, уже подъезжал к Запорожью.
— Запорижже… Запорижже…, - Алла с превеликим трудом пыталась заучить правильное произношение, — Запорижже…
— Раньше, до двадцать первого года он Александровском был в честь вашего царя Александра, тебе бы так легче выговорить было, — засмеялся Николай.
— Ничего, я и так выучу, не беспокойся, — ответила Алла, подхватывая свою нетяжелую дорожную сумку, поезд уже замедлял возле перрона ход.
Иван — муж сестры Николая, встречал их на машине.
— Сперва Аллочку к вам с Мариной завезем, пусть душ с дороги примет, а потом уже меня к батьке с мамой, — распорядился Николай.
Марина с Иваном жили в престижном Хортицком районе на улице Будименко.
— А ваши родители где живут? — поинтересовалась Алла.
— Рядом, на Заднепровской, — ответил Иван.
Он лихо крутил руля и весело комментировал дорожную обстановку.
— Иван у нас патриот, — похвалил зятя Николай, — на нашей, на запорожской машине ездит.
— «Славута», бывший «Запорожец», — уточнил Иван.
— Это улица Набережная, это улица Победы, а это улица Сергея Тюленина, — пояснял Иван.
— Там Жовтнёвый район, а там Ленинский, — помогал Ивану Николай, там мы раньше все вместе жили, там я с Мариной в школу ходил.
Переехали по большому красивому мосту.
— На Хортицу въехали, — пояснил Иван, — скоро уже дома будем.
— А где Днепрогэс? — поинтересовалась Алла, — отсюда не видно?
— От вокзала по проспекту Ленина десять километров до Днепрогэса, — с готовностью ответил Иван.
— Завтра мы с тобой туда поедем, — пообещал Николай, — завтра и на Днепрогэс, и на старую Хортицу, где семисотлетний дуб, что еще вольную Запорожскую Сечь помнит поедем.
— Засыхает старый дуб, — с сожалением заметил Иван, — из Киевского университета привозили ученых дуб смотреть, ничего они поделать не могут, засыхает.
Незаметно доехали до дома Марины и Ивана.
Обычная панельная девятиэтажка, каких в Москве — миллион и больше.
Поднялись на лифте на шестой этаж.
Дверь в квартиру уже была раскрыта и сестра Николая в фартуке, повязанном поверх красивого парадного платья, встречала дорогих гостей на лестничной площадке. Тут же под ногами крутились двое деток и собака.
Брат и сестра расцеловались.
— А это Алла из Москвы, — сказал Николай.
Марина и Алла тоже дважды, щека к щеке поцеловались.
И детки тоже не остались не целованными.
Мишка семи лет и пятилетняя Ганка.
— А вам, малышня, подарунков дядька с Киева привез, — весело зароготал Николай.
Алле сразу дали красивое полотенце — вышитый рушничок.
— Ой, какой красивый, — восхитилась Алла, — даже руки вытирать таким жалко.
— Да мы вам таких надарим еще, — махнула рукой радушная хозяйка и сразу принялась загонять всех за стол. Всех, кроме собаки.
— Анну, пошла прочь отсюда, скотина поганая, не вертися подл ногами! — шутливо ругаясь и не зло замахиваясь на добрую собаку кухонной тряпкой, прикрикнула Марина.
Наконец, все расселись за столом.
Николай во главе, справа от него посадили Аллу, напротив ее сел Иван, а ближе к телевизору — Мишка и Ганка с собакой.
— Откушайте с дороги нашего борща, — радушно угощала хозяйка, — вот помидорчики свои с дачи, только вчера привезли, вот колбаска украинская, такой в Москве не бывает, вот наше сало, сальце деревенское, на базаре брали, не магазинное.
Мужчины выпили за встречу.