— Я бы не хотел критиковать других, чужих политконсультантов. Это не корпоративно. Я не хочу обсуждать политтехнологов Янушевича. Но даже на начальном этапе, где я приложил свои скромные силы и способности, было много ошибок, на которые я указывал, но мне жестко ответили, чтобы я не вмешивался.
— Например? — спросила Алла.
— Янушевич и его люди не коалиционны, так с Витренко они мешали друг дружке борясь за одних и тех же избирателей…
— Дальше, — не поднимая головы от клавишей ноутбука, просила Алла.
— Он плохо сориентировался в отношении левых сил…
— Еще!
— У него не было ясно и последовательно сформулированной межнациональной политики и политики в отношении Москвы, что не позволило до конца собрать распыленные между партией регионов и между колеблющимися за левых или за правых…
— Еще, — просила Алла, а ее пальчики так и мелькали по клавишам.
— Не сделал ставку на молодежь, рассчитывая, что его основа — это работяги из восточных регионов, принимал в свой стан перебежчиков, не использовал в полной мере ошибки штаба Ильченко…
— Ну, а подробнее, — подняв свои красивые глаза на захворавшего Марата, попросила Алла.
— У Янушевича большая проблема присоединения новых групп, союзников. Многие те, кто ушли к Юлии Тимоченко или к Александру Морозу могли бы быть перехвачены Партией Регионов.
— Ваш прогноз, значит ли это, что Янушевич проиграет?
— Легко представить те силы в нашем демократическом российском обществе, которые были бы в этом заинтересованы. Это рекламный бизнес, это политические консультанты, и, конечно, журналисты. Насколько я знаю, теневые бюджеты украинских СМИ просто космические. А что может быть примером? Вперед выходят одни силы, а участвовать в коалициях предлагают другим. Я был у Савика Шустера на передаче Свобода слова. Он стал хуже ее вести, чем в Москве. Формат передачи потерян, в ней нет политических дебатов, в ней много оскорбляют лично друг друга. Революция должна давать эстетическую прибыль для общества. Должны появляться новые голоса, новые стили, новые образы. Ничего в Украине этого нет. Я думаю, все кончится плохо.
— Ну, вы поправляйтесь! — ласково положив руку поверх пледа, укрывавшего больного Марата, пожелала Алла.
Она собрала свой ноутбук и уже выходя, подумала, что ей бы теперь было обязательно… Даже необходимо переговорить с Колей. С Николаем Козаком.
С Коленькой.
И тут Алла вдруг вспомнила песенку, что бабушка Наташа пела ей в детстве:
— Коля, Коля, Николаша!
На край света я с тобой!
Навчання в приватних університетах Франції і Швейцарії для ваших дітей це гарантія їх майбутнього. Відправте ваших дітей за європейським майбутнім! Приватні університети «Шолом» у Франції і Швейцарії це свобода вибору щасливого майбутнього і прекрасні перспективи.
— Васька, вставай!
— А который час?
Василий скорчил недовольную рожицу. Он лежал лицом в измятую подушку и ступни его ног, а также крепкое от непрестанных занятий в фитнесс-зале загорелое плечо торчали из под одеяла.
— Который час? — недовольно переспросил Василий.
— Уже десять, — ответила Анжелка, — мать звонила. Она сейчас заехать хочет. Так что, уматывай к себе, любимый.
Вот оно пагубное следствие жизни в примаках!
У Васи Воздвиженского была своя, съемная квартира в Соломенском районе Киева, но Анжелка никогда и ни за что не желала там оставаться на ночь, под капризным предлогом, что там ей, видите ли неуютно. А у самой Анжелки была превосходная сто метров квадратных квартирка-студио в пентхаусе на Крещатике, которую мама подарила ей на восемнадцатилетие и заодно, по поводу поступления Анжелки в Киевский университет. Так что, любовь молодые крутили на Анжелкиной территории. А с чужого коня и посреди грязи долой.
— Ты что? Не слышал? Мать через час заявится, так что, собирайся, милый, двадцать минут на сборы.
Вася знал, что мать Анжелки — знаменитая политическая тигрица и бизнес-вумэн Юлия Тимоченко мягко говоря, не одобряла сердечный выбор своей дочери. И поэтому, уязвленный Василий, отвечал своей условной теще холодным сдержанным английским презрением.
— Мне кофе в постель и нежного орального сексу, — из подушек лениво промычал все еще недвижимый Василий.
— Я тебе сейчас горячего кофе на спину выплесну, если тут же не поднимешься! — уже почти сердито прикрикнула Анжелка.
Она уже пол-часа, как встала, приняла душ и оделась в полосатый «а-ля кот матроскин» спортивный купальник для шейпинга. При ее длинном худом теле и длинных ногах, поперечные полоски немного полнили Анжелку и поэтому, такой купальник ей нравился. Она считала его «секси».
— Ну, а как же оральные ласки? — проканючил Василий.
— Если через пол-часа не уберешься, получишь хорошего пендаля от маминых охранников, — хмыкнула Анжелка, бросая Василию его джинсы и футболку с надписью «наркотику — ТАК», в которых еще сегодня ночью, после концерта Русланы в Спортивном дворце, Вася отплясывал потом с Анжелкой в дискотеке бара «З ранку до ночi» на Сагайдачного 6.
С явным неудовольствием на лице, Вася сел на край огромной кровати-сексодрома и принялся натягивать джинсы.
— Ну, пива то хоть принеси, — скорчил рожу Василий, — не будь совсем свиньей.
— По дороге к себе на Соломенки пива попьешь, давай, собирайся быстрей, мать сейчас придет, скандалу давно не видал? — делая плие и прот-де-бра, тараторила Анжелка.
Но скандала избежать-таки и не удалось.
С грозной мамой-Юлией Вася столкнулся внизу в вестибюле, когда выходил из лифта.
Машинально сказал ей «здрасьте» и поспешил прошмыгнуть мимо двух рослых — ну, пря-таки из фильма «люди в черном» охранников мадам Тимоченко.
— Ты все с этим москаленком таскаешься? — с порога, ни здрасьте-ни досвиданья, начала прессовать маман.
— Что за тон, что за выражения, мамуля! — изобразив на лице невинное недоумение, вскрикнула Анжела.
— Я этого твоего Ваську возле лифта внизу повстречала, — строго глядя на дочь, сказала мадам Тимоченко, — он от тебя, как какой-нибудь поручик Ржевский из борделя утром с похмелья выкатывается, меня перегаром обдал, мне дурно стало.
— Мама, ты грузишь, — фыркнула Анжелка и принялась продолжать свои экзерсисы — все эти плие, батманы, порт-де-бра и фуэтэ.