— Ишь ты, здорово! И земля даром, и податей нет — живи себе вольной птицей, паши, сей — и все для себя…
Солдаты с ружьями стали теснить мужиков со двора. Те, угрюмо поглядывая на ружья, по одному, по двое выходили на улицу. Дюжий рыжеусый солдат схватил Яния за плечо. Яний рванулся, и клок его ветхой рубахи остался в руках у рыжеусого. Яний, изловчившись, впился зубами солдату в палец.
— Ах ты, стервец! — заорал солдат.
Но Яния уже и след простыл…
Через колючие кусты шиповника, по жгучим зарослям крапивы Яний пробрался к задней стенке амбара, в котором был заперт Эркай.
Толсты стены амбара, сложенные из дубовых, в полтора обхвата бревен. Прочно строился старшина Аксан. Из такого амбара не уйдешь, даже мышь не отыщет в нем щели.
Яний опустился у стены, и жгучие слезы бессильной ярости блеснули в его глазах. Пропал Эркай! Не уйти ему теперь от беды.
Яний заколотил кулаками в стену амбара:
— Эркай! Ты слышишь меня, Эркай?
Из амбара донесся глухой голос:
— Яний, браток, ты?
— Я, я… — прижался к стене Яний.
За стеной Эркай торопливо говорил:
— Беги скорее к деду. Солдаты коней седлают, собираются ехать к омшанику. А там сегодня наши должны собраться. Беги скорее, предупреди деда! Слышишь?
— Слышу!
И Яний, не чувствуя ни рвущих кожу колючек шиповника, ни обжигающей босые ноги крапивы, побежал прочь от амбара…
А в это время на широком дворе старшины Аксана два десятка солдат седлали лошадей.
— Быстрее, быстрее, — торопил их офицер, — надо вовремя захватить бунтовщиков в их гнезде.
Тут же, во дворе, стоял старшина Аксан.
— Где человек, принесший вести о бунтовщиках? — спросил его офицер.
Аксан, низко поклонившись, показал на стоящего рядом марийца в черном кафтане:
— Вот этот человек. Это мой младший брат Исатай. Он вам покажет прямую дорогу к омшанику.
— Ладно, — сказал офицер и вскочил в седло.
Минуту спустя по деревне проскакали всадники. Густая пыль заклубилась на дороге.
Яний уже перешел реку и взобрался на кручу, когда услышал вдали стук копыт и увидел солдат, скачущих к броду. Не о них ли говорил Эркай? Всадники подъехали к реке и, не останавливаясь, ринулись в воду. Вот уже передние, разбрызгивая воду, приблизились к другому берегу.
Испуганно забилось сердце Яния, со всех ног побежал он вперед. Вот и тропинка, ведущая к омшанику. Сейчас будет развилка.
На пне, у развилки дорог, сидел старый Темирбай, острым ножом стругал палочку и поглядывал на дорогу.
— Дедушка! Солдаты! Солдаты сюда скачут! — издали закричал Яний, увидев деда.
— Солдаты?
Темирбай вскочил, побежал, но тут же задохнулся и остановился, поняв, что ему не добежать. Всадники уже взобрались на кручу.
— В омшанике… наши… крикни им… — задыхаясь, проговорил Темирбай.
Яний, сверкая босыми пятками, мчался по тропинке к омшанику. А сзади нарастал топот копыт.
Темирбай, покачнувшись, опустился в зеленую траву и из последних сил крикнул:
— Солдаты! Яний, скорее!
Всадники заметили Яния:
— Эй, малец, стой!
Но Яний бежал изо всех сил и звонким мальчишеским голосом отчаянно кричал:
— Бегите-е! Солда-а-ты!
Ветки хлещут его по лицу, кусты словно нарочно вылезли на дорогу. Но омшаник уже недалеко.
Бу-ун-н-г — неожиданный выстрел пронесся по лесу. Из омшаника выскочили люди в белых кафтанах.
— Эшпат, беги! Солдаты!
Эшпат вскочил на коня, стоявшего у омшаника, хлестнул его плетью, и конь с места в галоп поскакал вдоль опушки. Остальные марийцы побежали в лес. Один из них на мгновение остановился и поднял ружье. Раздался выстрел, и солдат повалился с коня.
Всадники настигли Яния. Со свистом взвился хлыст в руках офицера, и словно огнем обожгло спину мальчика.
— Дедушка-а! — закричал он и упал.