Норс фыркнул.
Мариголд усмехнулась.
— Я тоже пью чёрный.
Он наклонился над кухонным «островом», вытянувшись во весь свой немаленький рост.
— А я думал, ты любительница травяных чаев.
— Понятно. — Мариголд протянула ему кофе, закатив глаза. — Из-за ресторана.
— Из-за солнцестояния, имени и этой керамической кружки. — Он поднял кофе. — А что за ресторан?
Мариголд совсем забыла, что не рассказывала про ресторан. Казалось, они знают друг друга давным-давно.
Мариголд села за столик для патио, Норс занял место напротив неё.
— У моей мамы ночной веганский ресторанчик с домашней кухней в центре города, — выпалила она на одном дыхании. — Да, знаю. Очень по-эшвилски.
— «У Генриетты»? Твою маму зовут Генриетта?
У Мариголд взлетели брови от удивления.
Норс пожал плечами.
— В городе мало ночных ресторанчиков, а в Шугар Ков их вообще нет, так что я частенько захожу в «Генриетту» после кинотеатров или концертов. Все знают твою маму, — добавил он. — Или наслышаны про её репутацию. Приходит на помощь бездомным и всем нуждающимся. Это клево.
Мариголд думала, что Норс будет её подкалывать, а вместо этого от его слов встал ком в горле. Давненько она не слышала добрых слов о своей матери. Мамины работники устали от её грусти и гнева так же, как и сама Мариголд. Однако Генриетта построила репутацию на том, что кормила всех желающих, несмотря на количество звонких монет в карманах. В меню было простое блюдо из риса и бобов, а клиенты сами решали, сколько денег оставить. Те, кто платил больше, фактически оплачивали ужин тем, у кого не хватало или совсем не было денег. Удивительно, но люди обычно не скупились.
— Спасибо, — это всё, что Мариголд смогла выдавить из себя.
— Ты веган?
— Даже не вегетарианка. Но, — признала она, — мне приходится быть веганом по умолчанию. Дома запрещено мясо, так что я привыкла питаться в школьном кафетерии.
— Школьное мясо. Печально.
Мариголд улыбнулась.
— Ты даже не представляешь.
— Так ты… школьница?
— Уже нет. А ты?
— То же самое. Сколько тебе лет?
— Девятнадцать. А тебе?
— Тоже.
Они застенчиво друг другу улыбнулись. Довольные. Они почувствовали важность момента, огромную важность момента. Однако пауза затягивалась. Норс заёрзал на стуле.
— Я был вегетарианцем пару месяцев, но пришлось вернуться к мясу. Организму не хватало протеина и энергии для физического труда. Но, как только я отсюда выберусь, то обязательно снова попробую.
— Тебе не интересует семейное дело?
— Не-а. А тебя?
Мариголд покачала головой.
— Мне не досталось ресторанного гена. У бабушки с дедушкой тоже есть ресторанчик, — объяснила она. — В Атланте.
— Здорово. А мои бабушка с дедушкой основали нашу ферму.
— «Семейный бизнес с 1964 года», — вспомнила она надпись на вывеске.
В глазах Норса что-то мелькнуло. Те же эмоции, что пробудились в сердце Мариголд, когда он так уважительно отозвался о её матери. Гордость и, возможно, облегчение.
— Точно.
— Так почему ты не хочешь стать фермером, Норс Драммонд?
— Не по мне это. — Он пригубил кофе. — Как с твоим ресторанным геном.
Но он не смог скрыть эмоций в голосе. Норс скорее страдал на ферме, чем испытывал к семье безразличие.
— Так почему ты не хочешь становиться фермером, Норс Драммонд? — повторила она вопрос.
Он хмуро улыбнулся.
Мариголд была шокирована переполнявшей голос горечью.
— Но… разве он не пошёл по пути к своей мечте, как ты сам этого хочешь?
— Моему отцу тогда диагностировали Паркинсона.