Красноклюв очнулся ото сна и, склонив голову набок, посмотрел своим зорким взглядом на пятно на небе над заброшенным городом. Звезда мигнула и приблизилась. Вскоре крылатая фигура Обвинителя-посланника стала хорошо видна. Он подлетел к ним и приземлился перед воротами.
— Есть новости? — спросил его Тхост.
— Их мало, лорд-целестант. Мы нашли следы разрушенных поселений, в которых скрываются стада зверей. На юге есть большая крепость, в руинах города Эликсии. В любом случае, на этой земле нет жителей.
— Главное, что есть новости. — сказал Тхост. — Завтра мы пошлем больше разведчиков, чтобы посмотреть на эту крепость. Если это большой форпост врага, то именно там у нас будет первый шанс на месть.
Обвинитель склонил голову.
— Что находится поблизости? — спросил его Элдрок.
— Ничего, милорд. Все мертво, как обычно. Никто не приходил и не уходил.
— А дуардины?
— Рыцари-азирос все еще ищут их, и они отправились к более высоким пикам. Палата Огненных Клинков пересекла Серебряную реку и сейчас они обыскивают Сводчатый хребет. Они не обнаружили никаких следов пребывания дуардинов, ни старых, ни новых. Лорд-целестант Кумул из Предвестников Мщения велел сообщить вам, что он и его люди обнаружили возле реки их выработки. Там построены заводы, но они заброшены, судя по всему уже давно. Он и та часть его братства, что не отправилась вместе с Бараханом, уходят на запад, в сторону великого серебряного змия, в надежде все-таки обнаружить хоть какой-то намек на их присутствие.
— Они жили здесь. Это город был их столицей. Как мы и опасались. — сказал Элдрок.
— Эти горы пронизаны их копями. Это не окраина, а самый центр их страны. — согласился Тхост.
— Я тоже так думаю, милорд. И еще, в городах встречаются люди не из народа Грунгни. — закончил доклад геральд.
— Ладно. Возвращайся к патрулированию, Обвинитель. Как только появятся любые, абсолютно любые новости, докладывай мне.
— Да, лорд-целестант. — Обвинитель взметнулся ввысь, его крылья сверкнули в лучах солнца. Элдрок позавидовал его свободе.
— Он летит, а мы ждем тут, — сказал Тхост, повторяя мысли Элдрока.
— Я иду по пути защитника, милорд. Зигмар переделал меня, дабы оборонять крепости и охранять важные места, подобно этому. Я выполняю его волю с радостью.
— И все же ты завидуешь нашему Обвинителю, брат. — заметил Тхост.
Элдрок ничего не ответил, но не мог не посмотреть на юг, в сторону крепости. Пока еще не было никаких признаков приближения врага.
— Огонь! Голубой огонь! — радостный крик эхом отразился от скал. — Враг обнаружил себя! — Небесный Поборник указал на юг, где мерцающий шар синего света вознесся в утреннее небо.
— К оружию! К оружию! — крикнул Тхост с нетерпением, — Наконец то, братья мои, мы получим месть, которую так жаждем! К оружию! К оружию! Элдрок, удерживай восточный конец площади. Я буду сражаться на западном.
— Да, милорд. — отозвался Элдрок и поспешил исполнять приказ лорда, Красноклюв бежал за ним.
Заревели рога, призывая Грозорожденных Вечных к порядку. Скрежеща доспехами, они готовились оборонять врата дуардинов. Освободители встали полукругом плечом к плечу и сомкнули щиты. Перед ними линией встали Вершители, их небострельные луки затрещали, оживая.
— Осторожнее! Осторожнее! — доносились возгласы сверху, — Огонь погас!
Все глаза обратились к горизонту. Элдрок обвел глазами воинов, стоящих под утренним небом.
А потом на них напали. Шар колдовского огня появился из ниоткуда напротив Врат Владений. Языки голубого пламени вспыхнули пурпурным и оранжевым, зеленым и фиолетовым. В огне появлялись воющие, смеющиеся лица, сменяющиеся другими ужасами. Сияние было нестерпимым, жгучим, как молния, но порожденное темной магией. Когда на него смотришь, ранишь глаза и душу.
— Вершители, натягивай! — крикнул Элдрок.
Заполыхали молнии, сияющие чистым светом на фоне темного мерцания огня. Вершители методично пускали залп за залпом грозовых болтов в направлении врагов. Но они лязгнули о пламя, как об металл. Молнии погасли и упали на землю.
— Пли! — приказал Элдрок.
Вершители направляли стрелы точно в цель. Но каждая была остановлена, словно ударилась о зигмарит. Пламя выросло, охватывая всю платформу. Когда рун на портале коснулся нечестивый свет, из них посыпались искры. От огня не было тепла, лишь небольшой зуд, беспокоивший зубы Элдрока. Энергии, наполнявшие его тело, среагировали серией разрядов и искр. Из суставов брони Грозорожденного закурился дым с запахом серы.
Огонь подобрался ближе, теперь он был в тридцати ярдах от Вершителей. Элдрок поднял руку, чтобы прикрыть глаза. Позади огня он различил темные фигуры. Их силуэты колебались в пламени, сливаясь в одну огромную, шипастую фигуру. Эти воины были так же высоки, как и Грозорожденные Вечные, одеты в тяжелые доспехи, их шлемы были увенчаны рогами и странного вида гребнями. Кавалерия наступала в центре на массивных лошадях. Пехотинцы — на флангах, неся огромные, широкие топоры. Там было и что-то другое, огромное, парящее позади над воинами Хаоса, но детали скрывало пламя, которое, казалось, специально собралось там гуще и ярче, заботясь о своей тайне.
— Звук рогов! Нам надо спуститься вниз и защищать ворота! — крикнул Элдрок.
Серебряные рога заревели, чистота их звука убрала странные ощущения, вызываемые огнем.
Дым рассеялся, открыв воинов хаоса — их было по меньшей мере двести, облаченных в сине-желтую броню из яркой стали и бронзы, украшенной нечестивыми украшениями на пластинах. Воины Хаоса и Грозорожденные были разными сторонами одной монеты, обе стороны были усилены божественной волей, но если души Грозорожденных просветил Зигмар, то против них стояли люди, отдавшие души за более темную власть.
Ряды Освободителей плавно раздвинулись, позволяя Вершителям отступить за их защиту. Они вновь сомкнулись, когда воины Тзинча взревели и бросились в атаку.
Фланги выступили вперед — основу формирования составляли Клинки Бури. Тогда Элдрок потерял из вида Тхоста и его взор обратился к битве.
Звук обрушения волны врагов на стену щитов был оглушителен, словно пришел прямиком из Эры Мифов, когда даже боги брались за оружие. Грозорожденные подняли щиты, отражая удары, которые разрубили бы пополам огора. Молоты опустились в ответ, круша броню хаоситов, порождая осколки доспехов и плоти. Обе стороны призывали своих божественных покровителей, дабы те даровали им победу. Молитвы Повелителю Изменений звучали так же громко, как и зигмаритские боевые гимны, и сам воздух кипел в месте их столкновения.
Когда огонь погас, Элдрок узрел того, кого он скрывал. На вращающемся диске из чистого золота парил высокий человек в темных одеждах и с длинными, заостренными рогами. Колдун, послушник Изменения. Он заводил по воздуху длинными пальцами, вытягивая энергию из материй бытия и посылая ее в центр порядков Клинков Бури. Эти стрелы энергии мерцали разноцветным магическим огнем, трансмутируя и сжигая ртуть. Одна из них сразила Грозорожденного, оставшегося с Элдроком. С раскатом грома воин вспышкой света умчался вверх, обратно в палаты Перековки в Зигмарабулуме. Воины Хаоса показали себя как могущественные враги, и количество вспышек увеличивалось. Но Клинки Бури не сдавались. С каждой потерей круг Освободителей становился все уже, но не допускал прорех в своих рядах. Небесные стрелы летели по дуге над их шеренгой, поражая воинов Хаоса. Пехота Хаоса была полностью связана боем, но рыцари Хаоса пока не принимали в этом участие. Они были готовы, лошади-мутанты нетерпеливо фыркали, но они просто стояли.
— Готовьтесь, братья мои! — вскричал Элдрок. Враги наседали на фланги Грозорожденных таким образом, что многие Грозорожденные были оттянуты от центра, что ослабляло магию их лидера. На западе лорд-кастеллянт увидел Тхоста в бою, но потерял его из виду в суматохе битвы. Элдрок рассудил, что рыцари ждали момента, когда середина строя будет истощена настолько, что ее можно будет разорвать на куски одним ударом.
Если план противника действительно был таковым, он провалился. Грозорожденных не сломить. Линия воинов стояла все так же плотно, без прорех.
Колдун наклонился вперед. Он нервно облизнул губы своим длинным фиолетовым языком и бросил осторожный взгляд на узкую долину, ведущую к площадке. Оттуда приближались другие Клинки Бури. Они покинули свои посты в горах и спешили вниз по лестнице, чтобы присоединится к своим братьям. Скоро они прибудут прямо во фланг сил Хаоса. Времени было в обрез, колдун прервал свой обстрел и поднял длинный палец. Из него хлынул красный свет. Увидев этот сигнал, кавалерия встала на дыбы. Их доспехи заскрипели адскими голосами и они двинулись вперед, опустив копья. Рыцари ударили прямо в центр войска Грозорожденных. Несколько копий сумели найти путь сквозь зигмарит, воины Азира были сметены в сторону огромной массой измененной конской плоти, сидящих на них наполненных Хаосом людей и стали. Бронированные сапоги заскрипели по скале, Грозорожденные отступили назад.
Доспехи Элдрока вспыхнули от ярости. Он шагнул к копьям и окликнул своих врагов.
— Месть! — кричал он, — Месть!
С ужасающей яростью он пел свою боевую песнь, убил противника рядом с собой взмахом алебарды, поддев его острым кончиком и выбросив из седла. Рядом с ним с рычанием атаковал Красноклюв. Грифогончая прыгнула сбоку от Элдрока и убила второго рыцаря Хаоса. Алебарда Элдрока свистела над головой и его сердце сжималось. Это и было тем, для чего он создан — дар Зигмара ему. В другое время, в другом месте он был другим человеком. Жизнь того человека была разрушена под злорадный хохот — его жена, его дети, его семья и его племя — все были убиты с беспощадной жестокостью. Он сражался, да — но он был повержен, и подвергнут пыткам. Когда его жизнь подошла к концу, он молился Зигмару. Он просил не спасения, но разрешения на месть. Когда его кровь смешалась со слезами, он кричал о своей ненависти к Хаосу. Он просил у неба силы, чтобы уничтожить прислужников великих богов так же, как они уничтожили его племя, растоптать их, превратить в грязь.
Мольба была тщетной, но звучала с неподдельной искренностью. И она была услышана. Осколки памяти, скрытые долгое время, мерцали в его голове. Каждый сокрушительный удар нес воспоминание о боли и ужасе. Эти кошмары прошлого отнимали у него больше сил, чем взмахи молота. Хоть это его и не утомляло, ведь он стал гораздо сильнее, потребность в мести подгоняла его даже сильнее, чем воля Зигмара. Адская броня трещала и разлеталась на куски. Отлетали даже закованные в броню головы лошадей. Многие великие чемпионы Тзинча бросили ему вызов, но никто из них не мог выстоять перед его гневом. Он был словно воплощением мести. Его песней были бессловесные вопли ярости, и Элдрок не отступал перед опасностью. Ряды Освободителей позади него продвигались вперед, несмотря на сопротивление врага, следуя за своим вождем в сердце битвы. Кровь лилась рекой, когда Элдрок орудовал своей алебардой. Топором он отбил в сторону клинок и проткнул врага наконечником копья, разбив не только темные доспехи, но и оскверненную плоть под ними.