Гулистан - Муслихиддин Саади 6 стр.


Правители этих краев стали совещаться о том, как бы им избавиться от беды, и решили, что, если шайка продержится еще некоторое время, ей нельзя будет противостоять.

Они решили человека на разведку послать, свои намерения пряча, и потом выжидать, пока не улыбнется удача. А когда разбойники напали на жителей, оставив свое гнездо пустым, правители послали туда несколько воинов, испытанных в боях, и те укрылись в горном проходе. Разбойники вернулись ночью, после набега, привезя с собой награбленное добро. Сняв с себя оружие, они разделили добычу. Тогда-то напал на них первый враг — сон. Когда прошла первая стража ночи

выскочили отважные воины, сидевшие в засаде, и всем разбойникам поодиночке связали руки сзади, а утром, когда занялась заря, они привели их ко двору царя. Царь приказал всех пленных казнить. Случайно среди них оказался молодой человек в расцвете ранней юности; травка на лужайке его ланит едва пробивалась. Один из вазиров поцеловал подножие трона государя, с мольбой приник лицом к земле, и промолвил:

— О царь, этот мальчик еще не вкусил плодов сада жизни и не наслаждался блаженной порой молодости. Я уповаю на доброту и великодушие царя — да окажет царь мне, рабу своему, милость и дарует ему жизнь.

Царь, услышав эти слова, нахмурился, ибо они противоречили его высоким помыслам, и молвил:

Лучше всего уничтожить их грязный род и вырвать корни их племени в предупреждение невзгод, ибо не дело мудрецов, потушив огонь, оставлять тлеющую золу и, убив змею, оставлять ее детеныша.

Выслушав эту речь, вазир поневоле согласился с нею, воздал хвалу благим помыслам государя и промолвил:

— То, что соизволил произнести владыка, — сущая истина. Государь прав — юноша усвоил бы этих негодяев нрав, если бы он воспитывался и доныне в их обществе. Однако ваш раб надеется, что, воспитываясь в обществе праведных людей, молодой человек усвоит их обычаи. Ведь он еще дитя, мятежный и бунтарский характер той шайки в нем еще не укрепился, а хадис гласит: «Люди рождаются только с чистой природой, и лишь потом отцы делают их иудеями, христианами или огнепоклонниками».

После этого другие приближенные царя присоединились к просьбе вазира; тогда государь даровал юноше жизнь и сказал:

— Я прощаю тебя, хотя и не считаю это полезным.

Как бы то ни было, царь юношу лаской и негой окружил, а его воспитание на опытного учителя возложил. Юноша усвоил придворную учтивость в обращении, научился вести изысканную беседу и делать все в соответствии с придворным этикетом. Он заслужил всеобщее одобрение. Однажды вазир в присутствии царя говорил об успехах юноши, утверждая, что разумных людей воспитание оказало на него благотворное влияние и выбило из него прежнюю глупость, достойную порицания. Царь улыбнулся и молвил:

Прошло после этого два или три года, и шайка воров из ближнего квартала связалась и завела дружбу с тем юношей; улучив удобный момент, он убил вазира и двух его сыновей, забрал несметное количество добра и обосновался на месте своего отца в пещере разбойников, превратившись в бунтовщика. Узнав об этом, царь в изумлении прикусил палец и произнес:

Я видел сына одного военачальника при дворе Угульмуша. Этот юноша был до такой степени умен, проницателен, сметлив, рассудителен и приветлив, что даже трудно описать все его совершенства. Еще с детства его облик был отмечен признаками величия:

Он, конечно, понравился султану, ибо отличался благородной осанкой и духовным совершенством. Мудрецы говорят: «Могущество человека есть следствие доблести, а не богатства; величие — следствие разума, а не возраста»..

Люди его круга, позавидовав ему, обвинили его в предательстве, приписали ему сотни грязных дел, чтобы царь казнить его велел, — правда, все напрасно.

Государь задал ему вопрос:

— В чем причина вражды этих людей к тебе?

Он ответил:

— Под сенью покровительства государя, да продлится его царство, я угодил всем, за исключением завистников, которые до тех пор будут недовольны, пока не наступит конец моему благоденствию, — да продлится счастье. царя!

Рассказывают, что один иранский шах несправедливо на имущество подданных руку налагал, насилию и притеснению их подвергал. Дошло до того, что народ из-за его разбоя разбрелся по всему свету, из-за мучений, не знавших предела, стал на чужбине лучшего искать удела. Подданных стало меньше, пришла в упадок вся страна, опустела царская казна, неприятель стал одолевать царское войско.

Однажды на царском приеме читали главу из книги «Шах-наме» — о падении власти Заххака и о возвышении Фаридуна. Вазир спросил царя:

— Как это объяснить — вот Фаридуну ни сокровищ, ни владений, ни пышной свиты не досталось в удел — как же он царством овладел?

Царь отвечал:

— Тебе же известно, что вокруг Фаридуна объединился угнетенный люд; он-то и сверг Заххака, и власть досталась Фаридуну.

Вазир сказал:

— О царь! Если народное единение — для власти источник возвышения, зачем ты разгоняешь народ, множа свое угнетение? Значит, твоя голова не создана для царствования.

Царь спросил:

— Каким же образом объединить вокруг себя войско и подданных?

Вазир ответил:

— Чтобы объединить народ, шах должен быть справедливым и щедрым, тогда люди будут безопасны под сенью его правления; у тебя же нет ни справедливости, ни щедрости.

Благоразумные советы мудрого вазира пришлись не по вкусу царю, ибо вкус его был испорчен. Он нахмурился, разгневался и велел бросить вазира в темницу.

Через короткое время восстали родственники царя, возвратить владения отцов желанием горя. Подданные, выведенные из терпения гнетом и рассеявшиеся по чужбине, присоединились к мятежникам, умножив их силы, так что власть была вырвана из рук царя и утвердилось господство его врагов.

Некий царь сел на корабль с одним тюрским гуламом. Тот гулам моря никогда не видал, морской болезни не испытал. И когда корабль двинулся в путь, он начал плакать, рыдать, всем телом дрожать и путникам надоедать. Как его ни успокаивали, он не мог прийти в себя. Из-за этого ухудшилось настроение у царя, но никто ничего не мог поделать.

На том корабле был один мудрец. Он сказал царю:

— Если вы прикажете, я найду способ его успокоить.

— Это было бы очень хорошо и благородно с твоей стороны, — ответил царь.

Мудрец велел бросить юношу в море. Когда тот несколько раз окунулся с головой, матросы поймали его за волосы, подтащили к кораблю, и гулам поспешно влез на палубу по рулю. Потом он сел в уголок и успокоился.

— В чем суть этой мудрости? — удивленно спросил царь.

— Еще ни разу, — отвечал мудрец, — он не испытывал, насколько мучительно тонуть, и потому не знал, как ценна безопасность на корабле. Цену благополучия знает только тот, кто бедствия перенесет.

Хурмуза спросили:

— Какой проступок заметил ты за вазирами своего отца, когда решил заковать их в цепи?

— Никакого проступка я у них не замечал, — так Хурмуз отвечал. — Однако я заметил, что они предо мной трепещут от страха и совершенно не доверяют моим обещаниям. Я испугался, как бы они, опасаясь насилия, не решили убить меня, и претворил в дело указание мудрецов, изрекших:

Один из арабских царей заболел. Когда он уже был совсем без сил и недуг всякой надежды его лишил, в дверях его опочивальни появился вестник, сообщивший ему радостную новость:

— Благодаря счастью царя мы захватили такую-то крепость, врагов взяли в плен, а подданные края, на силу твою взирая, покорились твоей воле.

Назад Дальше