— Тебя могли вместо Элика угнать в Германию.
— Я показал свои документы, и меня выпустили.
— Так просто?
— Ну… немного пошпрехал с охранником. Немного повезло, немного Курт помог.
— И Курт там был?
— Я его позже увидел.
— Ты что-то недоговариваешь, Витя. — Мама пристально посмотрела ему в глаза. — Что-то недоговариваешь. Не верится мне, что все было так просто. Ты вошел, а Элик вместо тебя вышел. Не верится.
— Почему не верится? Знаешь, сколько там народу собралось? Плач! Крик! В Германию угоняют. Суматоха. Кто в машину садится, а кто за колеса прячется…
— Это ты — за колеса?
— Ну, мама, с тобой невозможно разговаривать, ты как рентген, насквозь все видишь.
— Вижу, не сносить тебе головы.
— Ну, а Славка где? — не выдержала я. — Почему вы и его не спасали?
Витя прилег на диван, положил руки под голову. Видно, очень устал.
— Славка сам убежал, три дня тому назад. Он уже в лесу.
— Ну что ты выдумываешь? Разве можно убежать из тюрьмы? — не поверила я.
В другой раз Витя промолчал бы, но сейчас у него хорошее настроение.
— Ладно, расскажу, только это длинная история, — начал Витя. — Славка мужественно вел себя в тюрьме, никого не выдал. У него все время допытывались, где он прячет оружие. Славка отвечал: «В глаза не видел никакого оружия». И вот привели его на допрос к самому шефу полиции. «Ну-ка признавайся, где спрятаны автоматы и патроны? И не вздумай лгать, нам все известно. В конце Грушовской улицы, около ветеринарной лечебницы, в могилах. Мы даже знаем, в каких именно могилах. Нужно, чтобы ты сам чистосердечно признался, это облегчит твою участь».
Пока шеф говорил, Славка думал: «Откуда им стало известно? Действительно, там мы прятали с Толей пистолеты и патроны; выкрадывали у немцев оружие и зарывали в могилах. Домой же не понесешь, рискованно. А копать яму тяжело, да и опасно. Сразу видно, где свежая земля вскопана. А на могиле раз-два ковырнул лопатой, прикопал — и все шито-крыто». И дяде Павлу, родственнику Полозовых, удобно откапывать оружие. Он передавал его партизанам. Славка сказал шефу полиции, что знает, где лечебница, знает, где могилы, но о том, что там зарыто оружие, ничего не знает. Могилы пленных он показать может.
И вот он отправляется в сопровождении двух охранников. Конец Грушовской улицы, по обе стороны дороги возвышаются братские могилы. В тех, что слева, прятали оружие. А вдруг там патрон какой-нибудь завалялся или еще что? Откапывали оружие ночью. Могли и недосмотреть.
И Славка показывает на могилы справа от дороги.
Полицаи взяли лопаты в ближайшем доме и стали копать. Но ничего не откопали. Дом, где живет Славка, совсем недалеко. Славка уговорил зайти к ним.
Растерянная мама побежала к соседям одолжить самогонки и закуски. Полицаи сидят за столом, пьют, едят. Потом им захотелось сигарет. Ну, будто сами подсказывают, что делать.
Славка берется достать хорошие, немецкие сигареты, он знает где. Один из полицаев говорит: «Слетай. Только смотри…»
Но прежде Славка пошел на кухню, заглянул в плиту.
Там должен лежать пистолет. Три недели он сидел в тюрьме. Все это время Славка боялся, что мама затопит плиту, где спрятано оружие. Пистолета не оказалось на месте. Значит, Толя перепрятал его.
Возле дома стоял велосипед. Славка сел на него и поехал в Сенницу, чтобы оттуда податься до Дзержинска.
— Неужели в полиции полные идиоты? — удивился отец.
Витя улыбнулся:
— Один из них — наш человек.
«Ну и денек! — думала я. — И горе принес, и радость, и смех, и слезы…»
Элик живет дома, Курт пристроил его в сапожную мастерскую — чинить солдатские сапоги. Там работает один старик. Элик ему помогает.
Он заходит к нам, но редко. Похоже, Витя не в ладах с Эликом. Однажды Элик сказал Вите:
— Курт видел, как Толик брал на складе батарейки для радиоприемника. Он предупредил: если увидит еще раз, то вынужден будет заявить.
— Что еще сказал твой Курт? — Витя сделал ударение на слове «твой».
— Курт сказал, чтоб в столярке больше не пели советских песен. Он тоже заявит.
— Почему он раньше об этом не заявлял? Может, потому, что и ты был с нами?
— Он боится. Солдаты услышат и на него же донесут, если он будет молчать. Одним словом, как хотите. Меня просили предупредить — я это сделал.
— Ты кто у него, личный секретарь или курьер?
Когда Элик ушел, я спросила у Вити:
— Зачем ты с ним так?
— Ты ничего не понимаешь. Все не так просто, как ты думаешь.
Холодный, сырой осенний ветер рванул форточку на окне, стекло зазвенело, и ржавые петли заскрипели. Я проснулась, откинула одеяло и подошла к окну. Покрепче закрыла форточку на крючок и взглянула на часы. Половина восьмого.
Витя должен был вернуться в шесть. Вчера вечером он ушел грузить уголь. На товарную опять прибыл состав. Никогда Витя не возвращался с ночной смены позже шести. А сегодня он не пришел вовремя.
Ветер бушевал за окном, гнал по улице мокрую листву. Заворочалась в постели мама.