Заднее стекло «кадиллака» было еще прочнее, поскольку его площадь меньше. Долан не мог разбить его - по крайней мере не за то время, которое я намеревался ему дать, -и он не решится стрелять в стекло. Стрельба в пуленепробиваемое стекло является вариантом русской рулетки. Пуля оставляет на стекле всего лишь маленькую белую царапину и отлетает рикошетом внутрь машины.
I'm sure he could have found an out, given world enough and time, but I was here now, and I would give him neither.
I kicked a shower of dirt across the Cadillac's roof.
The response was immediate.
Я не сомневался, что он сумел бы выбраться из «кадиллака», окажись в его распоряжении достаточно времени, но я находился рядом и не собирался предоставить ему эту возможность.
Я поддал кучу грунта ногой, и на крышу автомобиля посыпался песчаный дождь. Реакция была немедленной.
“We need some help, please. We're stuck in here.”
Dolan's voice. He sounded unhurt and eerily calm. But I sensed the fear underneath, held rigidly in check, and I came as close to feeling sorry for him right then as it was possible for me to come. I could imagine him sitting in the back seat of his telescoped Cadillac, one of his men injured and moaning, probably pinned by the engine block, the other either dead or unconscious.
- Нам нужна помощь, пожалуйста. Мы застряли. Голос Додана. Он не пострадал, и голос звучал как-то до жути спокойно. Но я чувствовал, что под внешним спокойствием скрывается страх и только силой воли он держит себя под контролем. Мне едва не стало жаль его: сидит на заднем сиденье сдвинувшегося вперед салона, один из его людей пострадал и стонет, а другой либо мертв, либо без сознания.
I imagined it and felt a jittery moment of what I can only term sympathetic claustrophobia. Push the window-buttons—nothing. Try the doors, even though You can see they're going to clunk to a full stop long before you could squeeze through.
Меня на мгновение охватило какое-то странное чувство сопереживания. Нажимает на кнопки дверей - ничего. Пытается опустить стекла - тщетно.
Then I stopped trying to imagine, because he was the one who had bought this, wasn't he? Yes. He had bought his own ticket and paid a full fare.
“Who's there?”
“Me,” I said, “but I'm not the help you're looking for, Dolan.”
Затем я остановил себя - ведь он попал сюда по собственной вине, не так ли? Да. Он купил билет и заплатил за него сполна.
- Кто там?
- Это я, но я не намерен оказывать вам помощь, которой вы ждете.
I kicked another fan of grit and pebbles across the gray Cadillac's roof. The screamer started doing his thing again as the second bunch of pebbles rattled across the roof.
“My legs! Jim, my legs!”
Я снова поддал ногой кучу земли, и на крышу серебристо-серого «кадиллака» опять посыпался дождь песка и гравия.
- Мои ноги! Джим, мои ноги!
Dolan's voice was suddenly wary. The man outside, the man on top, knew his name. Which meant this was an extremely dangerous situation.
“Jimmy, I can see the bones in my legs!”
“Shut up,” Dolan said coldly.
Голос Делана внезапно стал осторожным. Человек, что стоял снаружи, возле траншеи, знал его имя. Это создало исключительно опасную ситуацию. - Джимми, я вижу кости, они торчат из моих ног! - Заткнись, - холодно бросил Долан.
It was eerie to hear their voices drifting up like that. I suppose I could have climbed down onto the Cadillac's back deck and looked in the rear window, but I would not have seen much, even with my face pressed right against it. The glass was polarized, as I may already have told you I didn't want to see him, anyway. I knew what he looked like. What would I want to see him for? To find out if he was wearing his Rolex and his designer jeans?
Голоса, доносящиеся из-под земли, звучали как-то жутко. Пожалуй, я мог бы спуститься на крышу «кадиллака», сойти на багажник и попытаться заглянуть внутрь через заднее окно. Нет, вряд ли мне удастся рассмотреть что-то, даже если я прижму лицо к стеклу. Как я уже говорил, стекла были поляризованными.
К тому же мне не хотелось видеть его. Я знал, как он выглядит. Зачем мне на него смотреть? Выяснить, одет ли он в сшитые на заказ джинсы и носит ли свой «Ролекс»?
“Who are you, buddy?” he asked.
“I'm nobody,” I said. “Just a nobody who had a good reason to put you where you are right now.”
And with an eerie, frightening suddenness, Dolan said: “Is your name Robinson?”
- Кто ты, приятель? - спросил он.
- Я - никто, - ответил я. - Никто с вескими основаниями закопать тебя в могилу, где ты сейчас и находишься.
И тут со странной, сверхъестественной проницательностью Долан спросил:
- Тебя зовут Робинсон?
I felt as if someone had punched me in the stomach. He had made the connection that fast, winnowing through all the half-remembered names and faces and coming up with exactly the right one. Had I thought him an animal, with the instincts of an animal? I hadn't known the half of it, and it was really just as well I had not, or I never would have had the guts to do what I had done.
Мне показалось, что кто-то со страшной силой ударил меня в живот. Он догадался неимоверно быстро, выловив из тысяч полузабытых фактов и лиц именно те, что требовались. Разве я не считал его хищником со всеми инстинктами животного? Но я не знал даже половины того, на что он способен, и это к лучшему, потому что в противном случае я не решился бы совершить то, что сделал.
I said, “My name doesn't matter. But you know what happens now, don't you?”
The screamer began again—great bubbling, liquid bellows.
- Мое имя не имеет значения. Но ты ведь догадываешься, что сейчас произойдет с тобой, верно?
Внутри «кадиллака» снова послышались ужасные булькающие вопли.
“Get me outta here, Jimmy! Get me outta here! For the luvva Jaysus! My legs're broke!”
“Shut up,” Dolan said. And then, to me: “I can't hear you, man, the way he's screaming.”
- Вытащи меня отсюда, Джимми! Вытащи! Ради Бога! У меня сломаны ноги!