Обсудили новое зелье, договорились назло врагам разобрать–таки мою коробку. Раскрутили Боунс на подробности. Оказывается, вчера авроры так быстро прибежали потому, что и в самом деле были недалеко. Очень даже близко: проводили обыск в Хогвартсе, выискивая дополнительные улики против Дамблдора. Замок большой, так что они проведут здесь, наверное, пару недель. Пока нашли в кабинете директора несколько сомнительных приборов, явно работающих на запрещенной магии крови. И бутылочку с кровью Гарри Поттера.
Все фиалы, сосуды и бутылочки — кровь, воспоминания, медовуха, огденское — изъяли сотрудники Отдела Тайн. Теперь будут пристально изучать в рабочее и внерабочее время.
А еще нашли мантию–невидимку, предположительно принадлежащую Роду Поттеров. Теперь директора обвиняют еще и в том, что он лишил Джеймса Поттера и его семью возможности скрыться от Тома Реддла. Это опять идет в одну строку к пособничеству Тому — Кого-Нельзя — Называть.
На завтраке мы решительно расселись за гриффиндорским столом. Никто уже и не дернулся. Да и возмущаться особо некому: учителей за столом было еще меньше, видно, примеру профессоров Снейпа и Кеттлеберна последовали теперь самые пугливые. И останутся здесь к концу недели самые бестолковые, да те, кому бежать некуда.
А урока трансфигурации все–таки не было, потому что сразу после завтрака всех школьников срочно эвакуировали в Хогсмид.
Чуть раньше
Невыразимец Риникус Кэрроу в недоумении водил артефактом–проявителем у глухой стены на восьмом этаже. Там явно находился какой–то темнейший артефакт, представляющий нешуточную угрозу. Но как до него добраться? Стены Хогвартса умеют отлично прятать тайны. Риникус в задумчивости прошел из стороны в сторону: «Как же добыть этот артефакт?» Развернувшись на четвертый заход, он неожиданно увидел дверь, чем–то напоминающую дверь в отдел работы с темнейшим наследием. Проведя все возможные замеры и не обнаружив видимой угрозы, мужчина Патронусом вызвал группу поддержки. И лишь приняв вместе со спешно прибывшими невыразимцами и аврорами все возможные меры предосторожности, аккуратно повернул ручку.
Более никем не уважаемый негодяй Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор установил в школе темномагический артефакт, который мог вызвать глад, мор и повсеместную диарею. По крайней мере — это то, что услышали младшие школьники от выпускников, сумевших подслушать разговоры авроров и учителей. Кстати, количество профессоров вновь сократилось. Я поторопилась с выводами о том, что в школе задержатся бестолковые и те, кому идти некуда. Такими темпами к концу недели в школе останется одна МакГонагалл. И то только потому, что для нее выйти означает умереть.
Особенно мальчишки оплакивали исчезновение мадам Хуч, означающее, что во вторник ТОЧНО не будет уроков полета.
Артефакт находился на восьмом этаже и представлял собой два темнейших предмета, соединенных наилучшим проводником магических эманаций — мрамором.
При этом сообщении я позволила самым любопытным оттеснить меня из первых рядов, чтобы кто–нибудь не заметил моего ошарашенного вида. Ну… Простите, директор Дамблдор. Так уж вышло. Да. И перед Малфоем теперь оправдываться… Нехорошо получилось.
Да, еще говорят, что артефакт едва не сдетонировал, осталась буквально пара дней, после которых по Хогвартсу, скорее всего, бродили бы толпы зеленоватых зомби, возглавляемые дурно пахнущим костяным личем с пятью ногами. Поинтересовалась, как школьники узнали мой бред про слона про пятиногого лича? Оказалось, хитрый директор положил заготовку в нутро буфета. А когда невыразимцы открыли дверцы, скелет существа (ног в разных рассказах было от одной до сорока) набросился и, кажется, кого–то укусил. Два аврора отправлены в Мунго. Теперь и там все будут зеленые и вонючие. Потому что укус непременно заразен. В общем, школьники фонтанировали идеями и отказывались делиться со мной травой. Магглорожденные со смехом, маговоспитанные — с ужасом в глазах.
Разговоры услышал наш преподаватель по ЗоТИ (его отправили сопровождать школьников потому, что не могли доверить помогать в школе — оказывается, старичок был ровесником Дамблдора, учился с ним на одном факультете и дружил едва ли не с самого первого курса). Со смехом объяснил нам, что «зеленый и вонючий» — это не признаки инфернала, которого магглы зовут «зомби», и уж тем более не костяного лича, каковых вовсе не водится (по крайней мере, профессор их не встречал), а всего лишь симптомы драконьей оспы. Но это точно не она. И вообще, ее последняя вспышка была двенадцать лет назад, так что совершенно нечего бояться. И вспышки драконьей оспы никак не связаны с артефактами Альбуса Дамблдора.
Проходивший мимо невыразимец сделал большие глаза, долгим взглядом посмотрел на профессора Дожа и убежал в том направлении, откуда только что пришел.
— Но авроров же госпитализировали! — возразил профессору кто–то из толпы.
— Слабые нервы, — недовольно пожал он плечами. — Вот господа из Отдела Тайн в полном порядке. Школа очищена, и уже вечером вы будете спокойно сидеть в своих гостиных.
Слегка успокоенные школьники вновь собирались кучками, чтобы обсудить новую информацию. Про драконью оспу и цвет инферналов профессору вполне можно было доверять. Во–первых, он много путешествовал, а во–вторых, в детстве сам переболел этой самой оспой, до сих пор периодически зеленея лицом и испуская ужасный запах, из–за чего в свое время так и не смог жениться. И в детстве, и со вступления в должность его кличкой было «вонючка Дож». Не очень–то дружелюбно, на мой взгляд. Остается только удивляться, как этот удивительный человек сохранил такую мягкость характера. А неприятный запах… по мне, пахло просто старческой немощью.
Элфиас Дож пытался нас успокоить, но от авроров мы услышали, что школу чуть было не закрыли. И спасло Хогвартс только заступничество Министра Магии Корнелиуса Фаджа.
Огромной галдящей толпой, как на первомайской демонстрации, мы повалили обратно к школе, игнорируя попытки сопровождающих выстроить нас хоть в какое–то подобие колонны. А на пороге школы ждала торжественная делегация: коренастый представительный седовласый мужчина в полосатом костюме и черной мантии, обрюзгшая женщина в розовом (к нам на первое сентября на линейку обязательно из администрации пару таких же теток присылали), очень толстый, лысый и усатый старик в щегольской мантии, одноглазый и одноногий утренний «пират» и пара мутных личностей в серых балахонах, чьи лица скрывал капюшон. В отдалении маячил целитель Ройс с серой кошкой на руках.
Седовласый мужчина с лицом, вызывающим инстинктивное отвращение у советского человека, пережившего перестройку и гласность, завел нудную речь, в которой мне, помимо воли, слышалось что–то такое про «нАчать и углУбить», когда сзади меня легонько толкнули:
— Назови реку.
— Лена! — я подавила желание прыгнуть на шею Драко. Очень переживала за него!
— Как вы тут без меня? Очень переживал за вас!
— Весело живем, как видишь. Знаешь кого из выступающих?
— Ну ты даешь! Конечно знаю! Это Корнелиус Фадж, Министр Магии. Рядом его зам, Долорес Амбридж. Не смотри на розовый. Будь в ее семье хоть на гран больше чистой крови, была бы в Великобритании Темная Леди, а не Темный Лорд. И была бы заместитель министра достойной преемницей своей мамочки. Справа — Аластор «Шизоглаз» Моуди. Солдафон и любитель применять жесткие меры к правонарушителям. Он половину камер в Азкабане заселил лично пойманными преступниками. И большая их часть так и не побывала на суде.
— Шутишь? А министр?!
— А что министр? Он у Дамблдора с рук ел. Теперь будет всеми силами открещиваться.
— Ну, надеюсь, узники под эту дудку догадаются подать на апелляцию.
— Наверное, догадаются. Я спрошу у папы. В капюшонах — невыразимцы. Они всегда скрывают имя и внешность.
— Ух ты! А усатый кто?
Драко замялся, и мы услышали обрывок речи министра:
— …директором Хогвартса. Встречайте! Гораций Слагхорн!!!
— А усатый — Гораций Слагхорн. Крестный его очень не любит и вспоминает только злым словом. Говорит, что он похож на жирного паука и свой комфорт ставит выше прочего. А также гонится за связями.
— Ну, нормальный такой слизеринец. И директор может на самом деле хороший получиться: есть связи, чтобы найти годных преподавателей. Да и чтобы дополнительное финансирование найти. Есть стремление к комфорту. Отсутствует тяга к политическим игрищам. Ведь отсутствует? Ну вот. Что еще нужно от школьного директора?
— Ну, посмотрим… Но крестный его очень не любил. Всегда говорил, что с учителем зелий ему не повезло.
Мы опять замолчали. Сейчас слово взял новый директор. И мы опять к важному объявлению:
— …у первого курса. Нет смысла переживать об увольнении мадам Хуч, мои милые! И чтобы вас порадовать, я попросил мою бывшую ученицу провести этот урок. Так что завтра все желающие могут взять автограф у Гвеног Джонс, капитана и загонщика «Холихедских Гарпий»…
Школьники завопили от восторга.
Больше Гораций мог ничего не говорить, в этот миг среди поклонников квиддича он стал самым любимым директором школы, затмив, наверное, и славу Основателей. А поклонников у этой игры — девяносто девять процентов обитателей замка.
Выслушав все подобающие случаю торжественные речи, вошли наконец в школу. И нас тут же погнали по гостиным. А оттуда — по спальням. Поговорить, обсудить, посидеть у камина не удалось. Я вообще половину запланированного сделать не успеваю. А считала, что не привыкать к загруженному графику. Как волшебники живут в таком напряженном ритме постоянно? Умиротворяющий бальзам, наверное, бочками заготавливают. Но я против искусственных релаксантов. Пора уже втягиваться, привыкать к скоростям. Мне за ними минимум пять школьных лет поспевать нужно.
В своей спальне с удивлением уставилась на вскрытую посылку. Что ж, кажется, любезные полицаи один пункт плана выполнили за меня и без меня. Решили, что мы с ребятами слишком долго тянем. Ох, люди! Нельзя, что ли, было все вернуть, как было? Я бы и не узнала ничего. А то сейчас так гадко чувствую себя, что хочется срочно помыться. Мои соседки с причитаниями собирали рассыпанную пудру. Лаванда оплакивала разлитый флакончик духов. Да. Минус духи и все, на что они пролились. Почему аккуратнее–то нельзя было?!
Бедный Невилл! У него на факультете чуть ли не через день софакультетнички по сумке шарят. И идей–то толковых нет. Домовики отказались помогать — им запрещено директором вмешиваться в любые отношения между школьниками. Хоть ворует кто–то, хоть издевается, хоть дерутся — домовики не имеют права останавливать, защищать и разнимать. А наших навыков пока хватает только на идею подкараулить и устроить темную. Вообще, выполнимо. Но нужно точно знать, кто там крысятничает. Я уже попросила домовиков присмотреть за вещами и составить список крыс. Это им не запретили. Не догадались, наверное. А потом будем отлавливать по одному. Мешок на голову и бить по заднице, пока в башке не просветлеет. И повторять процедуру до полного возвращения порядочности. Ну или до разучивания более действенных методов защиты своих вещей. Кстати, просила отца аккуратненько прислать заряженный конденсатор. Якобы для опытов совместимости электричества и магии. На самом деле, собиралась сунуть Невиллу в сундук, чтобы первая крыса получила бодрящий разряд. Но вот он валяется, родной! Накрылся мой эксперимент. Поди теперь разбери — получил любезный аврор свои воспитательные вольты или просто покрутил и отбросил в сторону странную маггловскую фиговину. Приятнее думать, что получил.
Зарылась поглубже. Выудила подгнившие грейпфруты и пакетик мармелада. Просила же не совать еду в посылку! Но могла и догадаться, что бессмысленно просить не посылать дочке еду. Спасибо еще, что мы в Европе — мама ни консервацию на зиму не заготавливает, ни картошку не сажает. Русские родители не удержались бы, послали доче в общагу мешочек картошки и немножко квашеной капустки. Мне тогда не орлы, а ездовые драконы для переписки понадобились бы.
Ладно. Махнув рукой на свои вещи, пинком отправила посылку под кровать и отправилась спать, напомнив Лаванде, что завтра с утра тренировка.