— В смысле?
— Что я буду с этого иметь?
Санта Фергана Каранович (1200?-1217) родилась в семье трактирщика, убийцы и вора в Варнике. Место, где останавливались паломники из Святой Земли и те, кто пересекал Карпаты из Карнолии в Трансильванию через проход Феода (спустя много лет эта территория стала местом важного танкового боя в Битве за Ущелье во время Второй мировой войны).
Несколько поколений семьи Каранович управляли постоялым двором, который располагался в ужасной глуши, высоко в горах, на север от основной дороги (протоптанной тропинки). Клиентов было немного и они редко заглядывали в гостиницу потому, что место это было очень уединенным. И в течение многих десятилетий Каранович благодаря своему неустанному скрещиванию между собой превратились в мерзких, жестоких и не особо смелых людишек. Они пополняли свой скудный доход убийствами и ограблениями излишне доверчивых мимолетных странников.
Когда Фергане исполнилось одиннадцать лет, она стала активным участником таких безобразий, что даже по меркам коммуны (не раньше 13-ти) считалось непозволительным.
Фергана не имела ни малейших познаний о внешнем мире по ту сторону от ее жизни, которой управлял ее дядя с неджентльменскими манерами. Она даже не подозревала, что для нее, для дамы в таком нежном возрасте знакомиться ночью с мужчинами в постели и ожидать, когда дядя незаметно войдет в комнату с дубинкой, в нормальном обществе считается неправильным. Однако со временем она повзрослела и поумнела и отказалась от таких вещей. Есть основания полагать, что до семнадцати лет она выполняла отведенную ей роль с неподдельной старательностью и усердием.
Метаморфозы Ферганы из сообщника убийц в святую начались тогда, когда семейная гостиница была выбрана как место остановки, отдыха архиепископа Шайзекопфа, прелата в городе Ульме, который совершал паломничество в Святую Землю. Но даже одичавший клан Каранович осознавал, что разумнее не грабить и убивать архиепископа, а соблазнить и уничтожить его с помощью уловок развращенной нимфетки. Однако их план потерпел неудачу. Между молодой Ферганой и безгрешным священником состоялась спонтанная ночная беседа, в результате которой глазам ребенка открылись новые возможности (и обязанности) окружающего мира.
На следующее утро архиепископ покинул гостиницу и даже не догадывался, что в мешке воров, предположительно наполненным картофелем и наброшенным на его вьючную лошадку с уздечкой, скрывается Фергана. Только представьте себе удивление джентльмена в конце дня, когда вместо картофеля из мешка выкатилась дочь трактирщика!
Шесть дней Фергана путешествовала с этим замечательным священнослужителем. Благочинный отец наставлял ее в различных вопросах, начиная от земных (личная гигиена) и заканчивая высокой моралью (убийство людей это плохо). Фергана в радостном состоянии от произошедших с ней превращений, исповедовалась в своих грехах пастырю Божьему, в своем неподобающем поведении во время мерзких дел в гостинице. Она пообещала впредь вести непорочный во всех смыслах образ жизни.
На шестой день своего путешествия по дикой местности почтенный патриарх объяснял ребенку положение женщины в обществе и особенно девочки в ее возрасте. На Святой Земле Фергана приняла мудрое решение вернуться к своей семье в роли миссионера, остановить злодеяния их и наставить своих родственников на путь истинный. Вскоре они случайно встретились с труппой странствующих акробатов из Клопстокии, которые направлялись на северо-запад, в сторону прохода Феода. Фергана душевно попрощалась с ученым священником и присоединилась к акробатам, чтобы следовать обратно в свой дом, продолжая размышлять о выбранном ею новом жизненном пути и делать на нем новые открытия. (Ученые расходятся во мнениях, был ли кошелек с шекелям, который она несла на обратном пути, подарком архиепископа Шайзекопфа или стащила его преднамеренно или по старой привычке, вспомнив предыдущую жизнь.)
Конкретных обстоятельств, в результате которых Фергана стала мученицей достоверно неизвестно, известно следующее. Когда молодая святая встретилась лицом к лицу со своей семьей еще раз, то, возможно даже, потеряла какую-то долю своего миссионерского рвения, поскольку не произнесла ни одного из своих страстных призывов в пользу умеренности, благопристойности, гуманности и набожности (см. «чистоплотность»), которые она так страстно репетировала во время исполнение пирамид и других архитектурных строений с акробатами. Ребенок молчал до того момента, когда на приказ ее семьи войти в комнату (и кровать) торговца овцебыками по имени Малмп, она впервые ответила отказом. Тогда семья впервые обнаружили, что влияние, оказанное архиепископом, распространяется далеко за пределы кожаного кошелка с шекелями, который она, как послушная дочь, преподнесла родителям по возращению из своего путешествия.
Достоверно известно, что семья сделала попытку депрограммировать ребенка, пробудить в ней прежние взгляды на жизнь, избавить от чужого влияния и вновь сделать из нее полезного члена семьи. Эта попытка возвращения к прежним взглядам сопровождалась лишением свободы, голоданием, избиением и другими мучениями, что известно из семейных историй. Эти старания закончились смертью и как ни прискорбно, каннибализмом, о котором поведал святой архиепископ. Спустя несколько месяцев он возвращался из Святой Земли и снова решил остановиться на постоялом дворе Каранович. И как следовало того ожидать осведомился о честной Фергане. Несчастная мать ребенка сообщила, что в гостинице никогда никого не было с таким именем и у архиепископа закралось страшное подозрение, что девочка пропала без вести. Он поспешил в близлежащий замок на обед к барону, которому принадлежали земли, на которых располагался постоялый двор.
Стюарды барона провели расследование в гостинице и с помощью разнообразных методов убедили нескольких членов семьи разгласить все, что им известно о случившемся. Вскоре откопали несколько тел из неглубоких могил в оврагах и вдоль ручьев по всей окрестности, но не было найдено, ни следа Ферганы, за исключение ее левой ноги, от колена до бедра, которая вследствие депрограммирования получила гангрену и только по этой причине не была съедена семьей. Только благодаря показаниям архиепископа Шайзекопфа удалось опознать ногу девочки по своеобразной родинке в форме сердца на внутренней стороне бедра.
Вернувшись в свой собор в Ульме, вооруженный добытыми признаниями — вместе с их зубами — от членов семьи о возвращении на путь истинный и мученической смерти Ферганы, архиепископ Шайзекопф предложил Святому Престолу в Ватикане, в Риме, который тогда еще не был столицей несуществующей Италии, канонизовать бедное измученное дитя. Со временем Фергану причислили к лику блаженных (1489) и в итоге к святым (1762).
Молитвы к Санта Фергане, как говорят, доказали свою эффективность в нескольких сферах, в частности, для тех, кто занимается поиском дешевого жилья. Святую часто изображают с боярышником, и только один Бог знает почему.
Стэн Марч взял такси от ж/д станции Лонг-Айленда до музыкальной ярмарки Вестбери, но он не присоединился к опоздавшим, которые спешили в театр на выступление суперзвезд. Каждый год весной и летом на музыкальной ярмарке Вестбери можно было встретить звезд мировой величины, выступающих в Лаг-Вегасе, Атлантик-Сити, в Сиднейском (Австралия) оперном театре и даже в Сант-Сити в Южной Африке. И на это всего в часе езды на восток от Нью-Йорка. Все самые зажиточные стоматологи и бухгалтеры, а также торговцы элитными коврами, захватив своих жен, стремились попасть на эту ярмарку. У некоторых из них не всегда хватало денег, чтобы расплатиться за парковочные места возле Вестбери, поэтому они часто бросали свои машины на соседних улицах. Хотя так поступали и многие богачи тоже.
Стэн Марч считал себя в некотором смысле рыбаком, а в это время года Вестбери манила его своим богатым уловом. Он мог пойти туда, немного прогуляться и буквально через несколько секунд «накрутить на катушку» шикарный Ролс, «подцепить» Порше и «схватить» Кедди, а иногда даже «вытащить на землю» Ламборгини. Позже весь улов дня он отвезет в «Подержанные авто Максимилиана». Стоит только пересечь линии округа Нассау в Нью-Йорке и ворчливый старый Макс заплатит, конечно, меньше реальной стоимости авто, но, с другой стороны, для Стэна это было выгодное и безопасное сотрудничество. Доходная сделка для всех заинтересованных сторон. Ну, почти для всех.
Сегодня Стэну удалось «вытащить» нового 4-дверного Мерседеса темно-зеленого цвета с желтовато-коричневым кожаным салоном. В доли секунды он вскрыл замок двери, удобно устроился на уютном кресле, насладился прикосновением к коже, разобрался какой из ключей зажигания сработает и покинул «рыбное место».
Когда он был уже на Северном государственном бульваре, направляясь на запад в сторону Макса, то внезапно почувствовал, что, увы, повеяло «рыбным запашком». Можно сказать, что он купил кота в мешке. Возможно, Мерседес побывал в аварии или с ним приключилась иная беда, после чего его быстро привели в надлежащий вид. Рулевое управление клонило сильно в левую сторону, что было собственно очень удобно на такой скоростной автомагистрали как Северное государственное, но на улицах с двусторонним движением лучше не рисковать. Кроме этого, переключение коробки передач на более высокую передачу занимало много времени, поэтому бедный двигатель часто работал на повышенных оборотах, «тянул», издавал неприятные стоны-звуки и нагревался.
Ну, если вам подсунули бракованный товар… сбагрите его еще кому-нибудь. Вместо того чтобы прямиком направиться к Максу — который будет открыт в эту пятницу до 10:00 вечера, ведь тому нужно выполнить заказ одного импульсивного покупателя и восстановить 11-летний Додж с пулевыми отверстиями в двери: зашпатлевать, отшлифовать и покрасить — Стэн поехал в Куинс, переключился на автомагистраль Ван-Вик и помчался к аэропорту Кеннеди, где он купил билет на долгосрочную стоянку и вернулся к «ловле рыбы на блесну». (Мы снова вернулись к метафоре о рыбе).
Парковка была заполнена хорошими машинами. Стэн, конечно же, приезжал бы сюда и чаще, но что-то в названии «долгосрочная стоянка», которое звучало как обвинительный приговор судьи, настораживало его. Стэн решил «отложить свою прикормку». Однако теперь были не те времена, когда можно было легко разбрасываться средствами. Стэн поехал, медленно и расслабленно, мимо превосходных авто, которые непременно оценил бы по достоинству Макс, но на самом деле сердце Стэна принадлежало сегодня вечером только темно-зеленому Мерседесу с новой кожаной обивкой. И вот он в его руках!
Отлично. Такой же автомобиль. Стэн остановил свой «запашок», вышел, ознакомился с новым Мерседесом, включил заднюю передачу и выехал, заехал «браком» на освободившееся место и быстро заменил номерные знаки. Забирать с прежней тачки было нечего, за исключение мыслей о бывшем владельце Мерседеса, поэтому Стэн оставил ее нетронутой и поехал в направлении выхода, где билетер, посмотрев на его талон, поинтересовался:
— Вы справились очень быстро.
— Конечно, — согласился с ним Стэн. — Я решил остаться и вернуться домой, а там я уж выскажу все моей женушке, а после посмотрим, что из этого получится.
— Отличная идея, — похвалил его работник парковки.
Он взял деньги у Стэна, отсчитал сдачу, а к ней добавил еще и свой совет:
— Возможно, что вам не стоит ничего ей рассказывать.
— Возможно вы правы, — не стал перечить Стэн и выехал на своем новом Мерседесе — подержанном автомобиле в отличном состоянии, настоящая находка для «Подержанные авто Максимилиана». После наступления темноты он включил фары, которые светили словно фонари во время ночной игры на старейшем стадионе «Ригли Филд». Немного поторговавшись с Максом, они пришли к сумме, которая удовлетворила их двоих, а затем Стэн на метро отправился в Канарси. Мама была дома и хрустела пиццей, прежде чем забрать свое такси из какой-то ночной акции в аэропорту. Она предложила сыну:
— Садись, Стэн, и съешь кусочек пепперони.
— Спасибо, мам, — он достал бумажную тарелку с полки, пиво из холодильника, присел за стол и спросил у нее: — Ты до поздна сегодня?
— Н-да. Только несколько часов. Выйду в Кеннеди, возьму плату за проезд на Манхэттен, пошастаю по гостиницам, а ночью из какой-нибудь позвоню.
— Я был совсем недавно в Кеннеди, — ответил Стэн, — трафика почти не было. Ты можешь поехать через 130 улицу и попасть туда… — он попытался щелкнуть пальцами, но жирные от пиццы пальцы лишь коснулись друг друга и не произвели вообще никакого звука.
— Спасибо, Стэн, — поблагодарила мать.
В приятном обществе друг друга они ели пиццу, пили пиво, когда вдруг она произнесла:
— Пока я помню, хотя на самом деле я уже почти забыла, но теперь вспомнила.
— Да-а?
— Тини Балчер звонил. Он хочет встретиться сегодня в полночь.
Стэн посмотрел на настенные часы: еще не было десяти.
— Надо пойти, — размышлял Стэн. — Он не говорил, кто еще должен прийти?
— Джон, — ответила она, — Энди и еще какой-то парень.
— В «Бар и Гриль»?
— Нет, он сказал, что последний раз, когда вы виделись, тот парень напился и устроил погром в «Бар и Гриль» и Ролло выкинул его из бара.
— Выкинул Тини?
— Нет, его приятеля. Он не сказал его имя.