— И ты клади. Вот тебе сигарета.
— Он не назвался, — начал рассказывать Билл, затягиваясь. — Сказал, что ему надо только дать мне номер телефона. А мы должны сидеть здесь до пятницы, а потом позвонить по этому номеру. Когда я спросил, почему, он ответил, что, может быть, имя «Эдди Кэпп» поможет догадаться.
— А в четверг он выходит из тюрьмы.
— Я знаю.
— Ну-ка, подожди. — Я набрал номер, и после двух звонков записанный на пленку женский голос сказал, что этот телефон временно отключен. Я положил трубку.
— О’кей, надо выметаться отсюда. Наверное, этот тип уже звонит своим дружкам в вестибюле, что Келли вернулись.
Мы заперли дверь, вызвали грузовой лифт и спустились в подвал. Теперь кошка разлеглась на столе и, подняв голову, сонно посмотрела на нас. Справа вдоль стены стояли ящики виски. Мы подошли поближе и огляделись. В небольшом углублении в бетонном полу стояли четыре десятигаллонных пивных бочонка с кранами, от которых вдоль стены тянулись медные трубки. Значит, это было служебное помещение бара, а не винного магазина. Подойдя к лестнице, мы поднялись наверх. Лестница заканчивалась обыкновенной дверью, а не люком, как в химчистке, и, распахнув ее, мы оказались в коридоре между баром и кухней. Вокруг никого не было. Миновав коридор, мы заскочили в туалет, умылись и, пройдя через длинный зал бара, вышли на улицу. Затем повернули за угол и, минут десять покрутившись по узким переулкам, вышли на Западную 44-ю улицу, где на стоянке была припаркована наша машина. Сторож — угрюмый старик в потрепанной кепке — подошел вместе с нами к машине и остановился рядом, глядя сквозь ветровое стекло в кабину.
— Я сильно рискую, ну и черт с ним, — неожиданно сказал он. — Не собираюсь за других делать грязную работу.
Он быстро окинул нас взглядом и снова уставился на ветровое стекло.
— Они нагрели меня на двести пятьдесят монет. И что мне теперь делать, легавым звонить, что ли? Эти легавые сами у них в кармане. Да вы, наверное, и так знаете.
— А в чем дело? — спросил я.
Он продолжал смотреть на машину, его щека подергивалась, словно от нервного тика.
— Просто хочу, чтобы вы были в курсе, только и всего. Почему так вышло. Я отплачу этим подонкам, как раз на двести пятьдесят зеленых. — Он натянул козырек на лоб, огляделся по сторонам и вновь повернулся к нам. — Вчера днем ко мне подошел один парень и показал бумажку с номером вашей машины. Сунул ее мне и сказал, чтобы я позвонил в «Алекс», если эта машина появится. Он подробно ее описал — красно-кремовый «меркюри», точь-в-точь как ваш. Только я не из тех, кто у них на побегушках. Номера у вас не нью-йоркские, вот я и подумал, что вы, наверное, или туристы, или что-то вроде этого, а они хотят задать вам жару. Так что черт с ними, не стал я никуда звонить. Да еще замазал ваши номера грязью.
— Серьезно? — Я обошел вокруг машины. Действительно, и передний, и задний номера были заляпаны грязью, но не целиком, а так, чтобы их было невозможно прочесть полностью. Постарался он на славу. — Спасибо. У вас здорово получилось.
— Лучше бы вам, ребята, возвращаться к себе домой.
Покопавшись в бумажнике, я вытащил десятку и положил ее на капот.
— Возьмите. Надеюсь, это отчасти возместит ваши убытки.
— Хоть вы мне ничего и не должны, но спасибо. — Он быстро скомкал банкноту в кулаке.
— А как зовут этого парня?
— Точно не знаю. Вроде бы слышал, как его назвали Сэлом. Или Солом, сейчас уже не помню. Иногда он крутится поблизости, может, работает где-то неподалеку. Время от времени оставляет на стоянке шикарную колымагу. Мой босс его хорошо знает. Здоровый такой, челюсть прямо как у Муссолини.
— А что такое «Алекс»?
— Агентство по прокату автомобилей рядом с Вашингтон-Хейтс. — Он снова быстро покосился на меня. — Не стоит вам с ними связываться, мистер. Лучше вам линять отсюда подальше.
— Спасибо за помощь.
Он пожал плечами.
— Подождите у тротуара. Я подгоню машину.
— О’кей.
Вскоре он подогнал машину к воротам и, ни слова не говоря, ушел.
Проехав квартал, мы свернули на 39-ю улицу и нырнули в Линкольн-туннель. Машину мы оставили в Джерси-Сити неподалеку от Хадсон-бульвар, а в свой манхеттенский отель вернулись на метро и, распаковав чемодан, приняли душ.
— Теперь ты, наверное, захочешь заняться этим прокатным агентством? — спросил Билл.
— Нет, — подумав, ответил я. — Это было бы похоже на Тихоокеанскую кампанию во время Второй мировой. Брать с боем каждый бесполезный островок на площади в пять тысяч квадратных миль, пока, наконец, не наткнешься на большой остров, который и был тебе нужен? Глупо. Наоборот, мы будем держаться от них подальше. Потому-то мы и сменили отель, а в четверг захватим большой остров.
— Я — за.
Чтобы скоротать время, мы пошли в кино, но мне не сиделось в душном зале, и мы отправились на метро в Бруклин и немного выпили в баре. В четыре бар закрылся, и пришлось возвращаться в отель. Выпить у нас было нечего, и мы легли спать. Я долго лежал в темноте, глядя в потолок.
— Билл, — тихо позвал я, — кажется, я знаю, почему они так суетятся на маленьких островах.
Но он уже спал.
В понедельник днем я позвонил в «Эймингтон». Оказалось, что нас разыскивали и Биуорти, и Джонсон: оба просили перезвонить. Но, поскольку теперь мы знали, что начинать надо с Эдди Кэппа, я решил, что связываться с ними не имеет смысла.
Билл пошел покупать карты и вернулся только через час. Когда я накинулся на него с расспросами, он сказал, что зашел в парикмахерскую и что ему и в голову не пришло, что я буду так волноваться.
Мы сыграли несколько партий в «джин». Я расхаживал по номеру и нервничал: казалось, комната становится все меньше. Когда играть надоело, мы прогулялись по городу, посмотрели фильм в каком-то кинотеатре в Бронксе и на обратном пути заглянули в бар.
Во вторник, исключительно от нечего делать, я позвонил Джонсону. Он был вне себя от ярости.
— Где вы шляетесь, черт бы вас побрал! — с ходу завопил он. — Я тут чуть с ума не сошел. Вы что, переехали?
— Да нет, мы все еще здесь. Просто редко бываем дома.
— Не морочьте мне голову. Я заходил к вам раз десять, чуть было не решил, что до вас добрались те ребята.
— Как видите, нет.
— Они что, вообще не появлялись?
— Нет.