САРА. Ну, завелась.
ЛИББИ. А теперь вот с ушами проблема.
САРА. Не хочу об этом слышать.
ЛИББИ. У тебя тоже с ушами не очень?
САРА. Ну, довольно.
ЛИББИ. Что-что?
САРА. Да ничего. Давай, одевайся.
ЛИББИ. Переодеваться ради него, ни за что.
САРА. Но почему?
ЛИББИ. Он нам чужой человек.
САРА. Он же гость.
ЛИББИ. Я чужих людей не приглашаю.
САРА. При необходимости приходится.
ЛИББИ. Ты что задумала?
САРА. Да ничего.
ЛИББИ. Что-то у тебя на уме!
САРА. Просто пригласила Маранова и все.
ЛИББИ. Лишний он у нас.
САРА. Он часть общества, к которому я еще принадлежу.
ЛИББИ. Мы и есть общество, и нам больше никто не нужен!
САРА. Некогда мне спорить.
ЛИББИ. Тебе всегда некогда. Так найди время!
САРА. Не получается.
ЛИББИ. Когда мама умерла, я нашла время ухаживать за тобой.
САРА. Ты выполняла свой долг.
ЛИББИ. Да, именно. (Пауза). Ты у меня в долгу. (Пауза). Да выполняла. Целых пятнадцать лет!
САРА. Вот мы и квиты! Пятнадцать на пятнадцать! (Уходит на кухню).
ЛИББИ. Ну-ка, вернись! Ну-ка, вернись! Не убегай далеко, дитя мое!
САРА (за сценой). О, черт! Булочки сгорели! Все из-за тебя!
ЛИББИ (встает и наощупь направляется к кухне). Ладно… не будем ссориться. Не будем и все. Да Бог с ними с этими булочками.
САРА (входит в комнату и сталкивается с ЛИББИ лицом к лицу). Ты мне вечер не испортишь. Одевайся и не мешай мне все закончить.
ЛИББИ. Все уже кончено. Неужели не понимаешь? (Пауза). Помнишь как каждое лето мы убегали в лес и привязывали лоскутки к ветвям деревьев вдоль тропинки, чтоб не потеряться. Тропинки зарастали, а лоскутки все висели, и помогали нам не заблудиться. (Короткая пауза). Брось свои дела. Помоги мне отвязать и собрать эти лоскутки. Вот чем нам надо заняться.
САРА. Это не жизнь.
ЛИББИ. А больше ничего не остается. (Пауза). Я молю о смерти. А ей только того и надо.
САРА. Какие же мы разные с тобой.
ЛИББИ. Но мы родные сестры. И должны смотреть правде в глаза.
Быстрое затемнение
Время перед закатом солнца. Тихо, безветренно, все как бы замерло. Лучи уже заходящего солнца струятся через окно и освещают левую часть сцены позади стоящей на возвышении кресла-качалки ЛИББИ. Слышен шум разбивающихся о камни волн, время от времени звенит колокольчик на буе, изредка вскрикивают чайки. По ходу сцены сумерки сгущаются и опускается ночь. На веранду начинает пробиваться свет луны.
Стол освящается настольной лампой с абажуром из тонкого шелка. За столом сидят МАРАНОВ и ЛИББИ. САРА убирает со стола. На МАРАНОВЕ старый, местами выцветший голубой в белую полоску костюм из легкой ткани, белая рубашка и темный галстук. САРА нарядно одета. ЛИББИ одета в зеленое платье, но сидит оно на ней как и лиловое.
МАРАНОВ (продолжая монолог). А в зимнее время, когда мы возвращались в Санкт-Петербург, Великий князь устраивал шикарнейшие приемы. Вы только представьте себе — триста пар кружатся и кружатся под звуки венского вальса… да, а дамы в своих розовых платьях прямо таки парят над полом… (Пауза). Госпожа Стронг, было бы крайне неучтиво с моей стороны не сделать комплимент по поводу вашего платья. Оно вам очень к лицу.
ЛИББИ. Благодарю вас.
МАРАНОВ. Не стоит благодарности, мадам. (Пауза. МАРАНОВ прислушивается к ночным звукам). Музыки у нас нет, зато какие звуки издает океан. Просто чудо какое-то.
САРА (усаживаясь за стол). М-м-м… Как музыка, и каждый раз другая, правда?
МАРАНОВ. Именно, госпожа Уэббер. Красота творится практически непрерывно.