— Это связано с Ритой, а я не собираюсь вмешиваться в ее дела,— голос его дрогнул,— Но она моя дочь, мой единственный ребенок...
Селби ждал продолжения.
— Деньги, которые у нее есть, это деньги игрока,— продолжал ^Хендрикс.— Она сказала, что получила деньги от страховой компании, но я говорю, что это деньги игрока. Она хорошая девочка. Теперь она остепенилась. Она купила этот большой дом на Оранж Хейте, надеясь, что ее мать и я будем жить с ней и ее свекром.
— Пока я не вижу, к чему вы клоните,— перебил его Селби.
— Ну, я думаю, что старик чокнулся.
— Кто?
— Френк Артрим, ее свекор.
— Амнезия — обычное следствие шока. Клетки памяти, которые повреждены от шока, не влияют на умственные способности человека.
— Это не так,— возразил Хендрикс.— Видите ли, после катастрофы он не знает, кто он и где он. Рита рассказала ему все о его собственной семье. Джеймс — муж Риты — был пьян. Он собирался встретиться со своими приятелями в местном клубе. Дорога шла вдоль берега реки, Рита рассказывала, что он был сильно пьян и не мог управлять машиной. Поэтому он и усадил за руль отца. В клубе они не появились, и оттуда позвонили домой, чтобы узнать, в чем дело. Рита испугалась и поехала их искать. Она ехала медленно и смотрела по сторонам. Потом она почуяла запах горелой резины. Машина свалилась с обрыва. Ее муж оказался зажатым машиной, а свекор лежал в стороне. Она попросила кого-то помочь ей. У врача Френк Артрим пришел в себя, и Рита рассказала ему, что он правил машиной и убил своего сына. Она сообщила ему, кто он такой и кто был его сын. Я думаю, с тех пор он ее ненавидит.
— В чем, по-вашему, выражается его ненависть?
— Мне кажется, он хочет убить ее.
Селби удивленно взглянул на посетителя,
— Но он же калека.
— Я знаю,—отозвался Хендрикс.—Но он опасный калека и постепенно сходит с ума,
— Он может ходить?
— Нет. Он не может ходить на ногах, но руки и тело у него сильные. Я не понимаю одного: он может двигать ногами, но не может удержать равновесие. Кажется, это называют нарушением координации.
— Что наводит вас на мысль о его опасности? — спросил Селби.— Рита вам что-нибудь говорила?
— В прошлое воскресенье Рита пришла к нам,— рассказывал Хендрикс.— Мы больше не ходим к ней в дом. Иногда она сама приходит к нам. Она пришла не ко мне, а к матери. Она всегда приходит проведать мать. Мы с ней едва разговариваем.
— Хорошо,— быстро проговорил Селби, пытаясь понять Хендрикса и показывая, что он торопится.
— У нее на шее был синяк. Кто-то пытался задушить ее.
— Вы знаете, кто?
— Артрим.
— Это она так сказала?
— Нет. Она клянется, что никаких синяков вообще не было. Но они были. Рита носит платье с высоким воротником. Тогда ворот раскрылся и мать увидела синяки.
— Почему вы решили, что это Артрим?
— Я знаю, что она его боится. Он — единственный человек, который может это сделать и который может запугать ее и заставить хранить молчание.
— И вы только об этом хотели мне рассказать? — торопливо спросил Селби.
— Я хочу, чтобы вы присмотрелись к нему. Рита сама знает, что делать. Но она моя плоть и кровь, и я не могу сидеть и смотреть, как ее убивают.
— По соседству с вами произошло убийство,— сказал Селби.— И теперь я занят расследованием. Я рад, что вы рассказали мне обо всем, мистер Хендрикс, и я присмотрюсь к Френку Артриму, пока занимаюсь этим делом.
Хендрикс поднялся.
— Я хочу, чтобы вы присмотрели за ним,— сказал он й добавил извиняющимся тоном: — Я не сомкнул глаз за последние двадцать четыре часа. Ее мать тоже беспокоится,.. Вы же знаете, каковы матери. Я думаю, все женщины одинаковы. Если бы не я, Элизабет — это моя жена — жила бы на Оранж Сейтс с Ритой, Она говорит, что деньги уже пущены в ход и, хоть они нажиты на игре, возвращать их поздно. И вообще было бы глупо возвращать деньги страховой компании или совсем отказываться от них.
— В этом есть логика,— согласился Селби.
— Я не собираюсь жить на деньги игрока, — упрямо повторил Абнер Хендрикс.
Он обошел свое кресло, пожал руку Селби.
— Вам виднее, как надо поступить,— произнес он.— Знаете, Рита — единственное наше дитя, и мы очень беспокоимся за нее.
Он резко повернулся и вышел из кабинета. Селби некоторое время наблюдал за ним и прислушивался к его шагам.
Минут тридцать Селби сидел, курил и думал. Потом выбил трубку и вышел в коридор.
Не прошел он и двадцати шагов, как какая-то темная фигура отделилась от стены и шагнула ему навстречу.
— Мистер Селби.
Раздался очень низкий женский голос, скорее шепот, и Селби наклонился вперед к стройной молодой испуганной женщине, стоявшей перед ним.
— Что вы здесь делаете? — удивился он.
— Жду вас,— ответила она.— Я знала, что вы в своем кабинете.
— Почему же вы не постучались ко мне?
— Потому, что я хотела видеть вас одного. Никто не должен ничего знать, абсолютно никто.