Директор филармонии перевел взгляд на бумагу, пробежал глазами текст и неожиданно усмехнулся. Казалось, в нем внезапно созрело какое-то решение. Орлов насторожился.
— Я не могу это подписать, — спокойным и твёрдым голосом сказал Калюжный. — Здесь неверно расставлены знаки препинания, а я человек интеллигентный и не могу себе позволить бросаться своим именем!
Следователь смотрел на подозреваемого и не мог поверить своим глазам. Его поразила перемена, произошедшая с Калюжным за считанные минуты. В этот момент Орлов понял, что директор филармонии ни в чем не признается.
— Так значит вы… э-э… не убивали никого? — спросил он, чтобы хоть что-то спросить.
— Нет.
— Никого-никого? Ни разу?
Калюжный снова усмехнулся.
«Ну и черт с тобой! — с обидой подумал Орлов. — Ну и ладно, обойдемся, найдем другого убийцу! Катись ко всем чертям в свою вонючую филармонию!..»
В 9:30 утра капитан Орлов вошёл в кабинет полковника Стригуна. Полковник сходу озадачил Михаила Петровича вопросом:
— Орлов, тебе известно, что сегодня ночью из следственного изолятора бежал подозреваемый Калюжный, он же Спиваков?
— Этого не может быть, гражданин начальник, — твёрдо ответил капитан, — из нашего СИЗО бежать невозможно. И вообще, я его сам отпустил…
— Правильно, — согласился полковник. — Не напрягайся, Миша, это я тебя проверял. Хотя за то, что ты Калюжного отпустил, начальство меня по головке не погладит. Уж лучше бы ты его «расколол». Где нам теперь искать убийцу?
Михаил Петрович не по-уставному пожал плечами. Стригун вдруг усмехнулся:
— Может, заказать местному телевидению рекламный ролик о явке с повинной? О том, как это здорово, честно и правильно! Вроде того — «Признался и спи спокойно!», а?
— Или: «Чистосердечное признанье облегчает пониманье!» — подхватил шутку Орлов.
— Ладно, посмеялись и будет, — полковник вновь сделался серьёзным — Теперь к делу. Твой доклад о командировке в Москву я уже прочел. Хорошо пишешь, подлец! Язык — что у твоей Марининой. Как там у тебя?.. — полковник поднял глаза к потолку и продекламировал. — «… Безутешное горе сетью мелких морщин залегло вокруг карих глаз гражданки Драчёвой Е. А. Определённо, утрата мужа сделала гражданочку ещё более привлекательной…» Печататься не думал?
— Спасибо… — смущённо пробормотал Орлов. — Для меня очень важно ваше мнение, товарищ полковник…
— Теперь — что касается троллейбусного депо. Сержант Шнурко проверил сидения в троллейбусах — наркотиков там нет, хоть все сидения и изрезаны. Но чувство такое, что твоя прекрасная вдовушка не ошиблась, и в нашем депо действительно воруют и воруют по крупному. А убитый Старобабин им, видимо, чем-то помешал, вот они его и убрали. Значит так, Михаил Петрович. Ты давай звони начальнику депо Сикуляру и хорошенько попугай его, пускай понервничает, а мы сегодня же установим за ним наружное наблюдение. И, кстати, телефончики его послушаем.
— Есть.
— Это первое. Второе: сегодня же отправь оперативную группу на квартиру Старобабина, и пусть она там хорошенько поищет… Да, и последнее: завтра, когда будешь с Сикуляром беседовать, в глаза его внимательно смотри. Ведь они, глаза, многое могут рассказать... Вот, помню, у меня был случай: убили одного спортсмена, штангиста. Причём убили штангой. И ни улик, ничего. Так я убийцу по глазам определил. Им оказался старик, вахтёр из спортзала. Старенький уже, магнезия из него сыплется, а туда же — в убийцы… Ну всё, Миша, действуй!
Для наблюдения за начальником депо Аркадием Аркадьевичем Сикуляром было задействовано восемь оперативных работников.
Двое взяли под контроль ворота и забор вокруг депо. Один оперативник, одетый в спортивный костюм, бегал трусцой вдоль забора. Второй, одетый в берет и чёрную бороду, взял мольберт, кисть, краски и встал напротив проходной.
Было довольно холодно. Переминаясь с ноги на ногу, оперативник делал вид, что рисует с натуры. Через три часа, когда «художник» основательно замёрз, а «спортсмен» слегка подустал, милиционеры поменялись ролями.
Ещё двое оперативников дежурили возле дома, где проживал Сикуляр. Чтобы не привлекать к себе внимания, они сидели на корточках в заваленной снегом детской песочнице и делали вид, будто что-то строят из снега или что-то выпивают.
* * *
В 11:30 в кабинете начальника депо раздался телефонный звонок. Звонил следователь Орлов, приглашал назавтра в милицию в 14:00 для важного разговора или допроса.
Положив трубку, Аркадий Аркадьевич Сикуляр крепко задумался. Что вынюхал в Москве этот настырный мусор? Что успел рассказать ему Драчёв? Жалко всё-таки, что Володьку пришлось убирать, хороший был мужик, хоть и жадный… Нет, этот Орлов явно зарвался. Надо бы его немного постращать… Позвоню-ка я Тусузову…
Сикуляр снял трубку телефона. Гудков не было. Начальник депо подул в трубку, потряс её, послушал и положил на место. Телефон тут же зазвонил. Сикуляр услышал женский голос:
— Это с телефонной станции. У вас что, телефон сломался?
— Да, — растерянно ответил Аркадий Аркадьевич. — А откуда вы…
— Не волнуйтесь, сейчас я пришлю мастера!
В дверь тут же постучали. Зашли двое, разобрали-собрали аппарат и ушли. Телефон снова заработал, и Сикуляр, не теряя времени, принялся названивать своим высокопоставленным друзьям.
Часов в двенадцать к зданию управления троллейбусного депо подъехала автовышка.
— Ко дню города велено во всех домах окна вымыть. Вот, с вас и начнём, — хмуро пояснил удивлённой секретарше рабочий в оранжевом жилете.
Начали они с Сикулярова окна и мыли его до вечера. Когда в 17:30 начальник депо оделся и собирался покинуть кабинет, вышка тоже свернулась.
— Жаль, не успели домыть окно, товарищ лей… э… бригадир, — послышался голос одного из мойщиков.
— Завтра домоем, — бодро отозвался «товарищ бригадир».
Сикуляр вышел во двор и пошёл в гараж, где стояла его машина. В гараже начальник электроцеха Кукуев что-то рассказывал обступившим его ремонтникам. Сикуляр прислушался. Кукуев утверждал, что он только что был в пивной, и там к нему пристал с занудными расспросами какой-то мужчина в треухе, телогрейке и грязных милицейских штанах. Под конец разговора алкаш предложил Кукуеву воровать электричество из троллейбусных проводов и продавать через его знакомых. Кукуев послал мужика подальше. Мужик не обиделся, а предложил подумать, добавив загадочную фразу: «У вас там в депо все электричество тащат, а ты девочку из себя строишь…»
Встревоженный Сикуляр сел в свой «Опель», завел мотор и выехал за ворота. Автовышка с мойщиками незаметно последовала за ним.
После того, как Орлов позвонил Сикуляру и отправил опергруппу на квартиру Старобабина, ему ничего не оставалось делать, как только ждать. Разгадав за рабочий день четыре кроссворда, Михаил Петрович понял, что сегодня ждать уже больше нечего, и со спокойной совестью отправился домой.
Путь Орлова пролегал через городской парк Культуры и Отдыха имени Конст. Бальмонта. Чтобы немного развеяться, усталый следователь взял билет в комнату смеха на последний сеанс…
Подойдя к первому же зеркалу, капитан Орлов чуть не умер от страха. Из кривой глубины зеркала прямо на него смотрел убитый кондуктор! Его синие губы словно шептали: «Иди ко мне, Мишаня!», а длинные кривые руки вытянулись до самого пола. Не помня себя от ужаса, Михаил Петрович выбежал из павильона.
Следователь вышел из парка и быстро зашагал по пустынной и плохо освещённой улице по направлению к троллейбусной остановке. Внезапно возле него с визгом затормозил огромный чёрный джип. Внутри машины громыхала музыка. Тонированное стекло медленно опустилось, и из окна высунулась круглая стриженая голова. Если бы не золотые генеральские погоны и не массивная цепь на толстой шее, Михаил Петрович ни за что бы не узнал начальника ГУВД генерала Ширяева.
— Здравия желаю, товарищ генерал! — громко поздоровался капитан Орлов, стараясь перекричать музыку.