Санька поставил бидон под кустик и снял рубашку. Старшеклассница обернулась, внимательно взглянула на Саньку и что-то негромко сказала цыганистому кудрявому пареньку, лежащему на траве возле камня.
Паренёк сел, обхватил колена руками и крикнул Саньке:
— Эй, парень, поди сюда!
Санька подошёл неторопливо.
— Плавать умеешь? — спросила старшеклассница.
— А тебе какое… — начал было Санька гордо, но почему-то смутился и закончил еле слышно: — Не так, чтобы очень…
Старшеклассница нахмурилась и строго сказала:
— Здесь купаться я тебе не разрешаю. Спустись по берегу к мосту, там лягушатник для малышей устроен, которые не так, чтобы очень… понял?
Санька возмутился:
— Кто ты такая?! Подумаешь… возьму искупаюсь — и всё! Нечего командовать!
Он чуть не заплакал. Мало того, что всё утро его обижают: и мама, и тракторист, и те двое, с повязками… так ещё и эта, не стесняясь, обзывает малышом!
Кудрявый встал:
— Зина — патрульная, понял?
Санька глотнул слёзы, отошёл к своему бидону и сел спиной к Зине и Кудрявому. Конечно, лучше всего было бы встать и гордо уйти. Пусть сами в своей противной реке купаются. Но не мог же он уйти вот так, сразу, когда все смотрят на него и смеются… Ещё подумают, что он сдался.
Кто-то тронул Саньку за плечо. Санька поднял голову. Перед ним стоял Кудрявый и улыбался.
— Чего раскис? — спросил он. — Ты на Васильеву не злись. У нас порядок такой, понимаешь? Наша речка с норовом. Весной два тракториста еле из омута выбрались. Даже тем, кто плавает классно, не на всяком месте купаться можно. А Васильеву уже второй раз на сборе дружины патрульной выбирают. Она справедливая. Ей сам Володя доверие оказывает.
Опять этот Володя…
— Кто это? — спросил Санька.
— Наш старший пионервожатый. Володя уже в армии отслужил. Десантником. Слыхал про таких? Уж если кому Володя доверие оказывает — значит, стоящий человек.
Санька оглянулся. Зина по-прежнему сидела на камне, подставив солнцу лицо. На носу её зеленел кленовый листок. Но в ушах Саньки ещё звучали Зинины обидные слова: «Для таких малышей…» Он отвернулся и сказал упрямо:
— Ну и плевать, пусть оказывает. Мне-то что?
Паренёк огорчённо пригладил кудрявый чуб.
— Чудак! С тобой, как с человеком… нужен ты нам такой!
И тут терпение Саньки лопнуло. Ведь с самого утра… с самого утра все на него! Он вскочил, сжал кулаки:
— Какой такой?! Сча-ас как дам — узнаешь, какой!
Санька ожидал, что противник тут же обидится и примет вызов. Но паренёк спокойно протянул руку, потрогал Санькино плечо и вздохнул:
— Плохо дело…
Санька растерянно топтался на месте.
— Физкультурой мало занимаешься, — сокрушённо продолжал Кудрявый. — В какой класс перешёл?
— Во второй.
Кудрявый оглянулся, призывно махнул кому-то рукой:
— Пашка! Иди-ка сюда! Дело есть!
Из воды на берег вылез коренастый загорелый Пашка.
— Чего тебе, Гринь? Я только нырнуть собрался, а ты кричишь…
— Успеешь, Пашенька, — весело сказал Гриня и скомандовал: — А ну сожми руку, октябрёночек! Ещё, ещё…
Рука Паши напряглась. На ней вздулся коричневый бугорок. Гриня постучал ребром ладони по бугорку и повернулся к Саньке.
— Видал? Вот что значит физкультура!
— Физическая работа, — поправил Пашка. — Гринь, можно разжать?
— Можно. Беги, Паша, ныряй, а то скоро на птицеферму.
Паша бросился к воде. Санька с откровенной завистью смотрел ему вслед. Вот это октябрёночек!
— Не печалься, — сказал Гриня. — Наш Володя говорит: «Мускулатура — дело наживное». Ты к нам отдыхать приехал? Из Ленинграда?
— Ага. Мы раньше в центре жили, а теперь в Купчино переехали.
— Здорово! А я ещё нигде не был. Тебя как зовут?
— Санька…