– А как вас зовут? — спросил мальчик, когда мы наконец вышли на свет.
– О-о, — многозначительно протянул я, — моё настоящее имя — тайна за семью печатями, но ты можешь меня называть по второму имени — Паша... дядя Паша. — После того как я узнал, что Алёша не инвалид, я с чистой душой обсыпал его мозги сахарной пудрой...
Дальше мы какое-то время шли молча. Я бы в жизни один не нашёл этот чёртов кабинет, Алёша вёл меня через какие-то неприметные проходы и сквозные кабинеты, срезая путь.... Хотя на самом деле он, по-моему, не срезал, а наоборот, увеличивал его. Мальчика просто распирала гордость, он постоянно поднимал свой смешной конопатый носик вверх и украдкой смотрел на меня, ожидая чего-то необычного. Один раз он даже так загляделся, что споткнулся о собственные ноги и растянулся на холодном линолеуме.
– Ты чего, Алёшка! — чуть не засмеялся я, протягивая мальчику руку. Я взял его за локоть — о боже! У Ксюшки, моей семилетней дочки, и то руки толще...
Он что-то ответил, но я не разобрал, от резкого наклона у меня закружилась голова, и в глазах замелькали чёрные точки. Я зажмурился.
– Дядя Паша! — со смешной заботливостью воскликнул мальчик. — Что с вами?
– А... это... — Я быстро очухался и тут же изобразил на лице загадочную таинственность. — Представляешь, Алёша, как только я до тебя дотронулся, у меня перед глазами замелькали бесконечные звёзды. Ты не простой ребёнок, — прошептал я ему на ушко, — ты особенный, Алёшка!
Малыш просто расцвёл.
– Правда? — почти шёпотом спросил он.
– Конечно, правда! — громко ответил я. — Я же волшебник, я чувствую такие вещи... — На самом деле, когда я до него дотронулся, у меня в сломанной руке опять стрельнуло, так что можно считать, я врал только на половину.
Алёшка поднялся на ноги, его немного пошатывало.
– Так чего ты шлёпнулся-то так? — вновь спросил я.
– Ноги устали, — спокойно ответил мальчик. — Мне сказали — это от почек, ну, когда усталость в ногах... но это лечится. — Я промолчал. — Дядя Паша, а у вас почему гипс на руке? — отважился спросить Алёша.
– Так это я со злым колдуном сражался, — не стал я разочаровывать малыша.
– А мне сказали, злые колдуны бывают только в сказках.
Я смерил мальчика суровым взглядом. Он тут же испуганно опустил глаза.
– Ты всё неправильно понял, говорят по-другому: «Все сказки, написанные про злых колдунов, написали сами злые колдуны, чтобы в них никто не верил».
Алёшка пришёл в тихий восторг, и дальше мы шли молча, собственно, мы уже пришли...
– Явился — не запылился! — засмеялся Мишка, пожимая мой гипс. Я виновато заулыбался.
– Здравствуйте, Михаил Васильевич.
На лице моего старого приятеля появилась суровая гримаса:
– Алёша, а ты что здесь делаешь?! Опять сбежал?
Тот попятился назад.
– Нет, он был моим проводником по вашим ужасным лабиринтам, — заступился я за мальчишку.
– А ну-ка марш в кровать, и чтобы тут же заснул! — прикрикнул на него Михаил Васильевич, впрочем, без особой злости.
Алёшка посмотрел на меня вопросительным взглядом, я многозначительно кивнул, и он, сияя от счастья, застучал ножками по пустынному коридору.
– Славный мальчишка! — улыбнулся я Михаилу.
– Да, — устало вздохнул он. Уж кто-кто, а Мишка за свою карьеру врача такого насмотрелся, что и подумать страшно.
– Надо же, почки у него заболели, — отрешённо проговорил я, — с чего вдруг?
Мишка не ответил, воткнул в розетку старый кипятильник и полез в шкафчик за заваркой.
– Посмотрел я твои снимки, — сказал он, не оборачиваясь. — Всё у тебя там нормально, сможешь ты на своей гитаре играть, как раньше играл, даже ещё лучше... подай сахарницу... справа.
– А лучше-то почему? — с улыбкой спросил я.
– Ну как? Сейчас отдохнёшь, сил наберёшься...
– А, это да — устроил себе внеочередной отпуск, жаль только, за свой счёт.
– Куда подашься-то?
Я пододвинул к себе стул и аккуратно сел на него — в больнице даже мебель всегда какая-то чахлая.
– Ну, на этой неделе кое-какие дела улажу, и на дачу к своим махну.
– А они на даче? — спросил Михаил, усаживаясь за стол напротив меня.
– Да, у Ксюшки каникулы, а Танька в декрет ушла.
– Вот даже как? — приподнял брови Мишка. — Чего же ты молчал?
– Ну вот молчал, теперь говорю. — Я отхлебнул глоток чая и обжёг себе губы. — Неужели так сложно нормальные чашки купить?! — обозлился я. — Кружки — это допотопность.
Мой друг рассмеялся:
– Кто будет, пока не узнавали?
– Неа, Танька всем этим УЗИ не доверяет — боится.