Ядовитый плющ, фига с два. Парниша работал в оранжерее. Скорее всего, там окажется сонная одурь, или белладонна, или что-то в этом роде.
Кому: Джону Кентону
Дата: 23 февраля 1981 года
Сообщение: Я, было, подумал притащить свою задницу и поговорить с тобой по душам, но через несколько минут жду звонка от Харлоу «Лесоруба Комет» Эндерса и не хочу выходить из кабинета. Но может, это и к лучшему, что я пишу, потому что ты, похоже, веришь только написанному.
Джон, остановись. Дело Детвейлера осталось в прошлом. Знаю, что вся эта история огорошила тебя (черт возьми, да и меня тоже), но тебе нужно остановиться. У нас тут не менее серьезные проблемы, на тот случай если ты забыл. В июне будет переоценка нашего финансового состояния, и похвалиться нам пока особенно нечем. Это значит, что в сентябре мы все можем вылететь к чертовой матери. Наш «год отсрочки» начал сокращаться. Брось мысли о Детвейлере и, ради Бога, найди мне что-нибудь, что будет продаваться.
Говорю тебе прямым текстом. Ты мне по душе, Джон, но забудь и возвращайся к работе, или мне придется принять неприятное решение.
Кому: Ридли
От: Джона Кентона
Тема: Возможно, придет посылка
Где-то через семь-десять дней мне может прийти посылка через UPS из Среднего Запада. Имя отправителя будет Роберта Солрак. Если тебе попадется на глаза такая посылка, позаботься, чтобы я ее не увидел. Другими словами, немедленно уничтожь ее в ближайшей мусоросжигательной печи. Подозреваю, ты в курсе дела Детвейлера. Всё это может быть взаимосвязано, и содержимое посылки может представлять опасность. Вряд ли придет, но есть вероятность.
Благодарю,
Кому: Джону Кентону
От: Ридли
Тема: Возможно, придет посылка
Дасэр, мист Кентан!
Ридли / отдел обработки почты
Я знаю, как достать его. Я привел механизм в действие, хвала Аббале. Хвала Зеленой Деметре. Я до всех доберусь. Зелень-зелень, ее стоит увидеть, уверен. Ха! Ты, Иуда! Как мало ты знаешь! Зато я знаю! Всё знаю о твоей подруге, только она теперь ДЬЯВОЛИЦА, как мало ты о ней знаешь! В твоем стойле завелся другой жеребец, господин Иуда Раздутый Редактор! Уиджа сказала, что его имя — ГЭРИ! Я видел их в своих снах, и ГЭРИ — СТРАШЕН! В отличие от тебя, маленький слабачок Иуда! Скоро я пришлю тебе подарочек! Все благоденствуют! Каждый Иуда чувствует себя в безопасности в руках Аббалы! Приди, Аббала! Приди, Великая Деметра!
Приди, Зелень!
Конец второй части (1983)
Джон Кентон, специалист по английскому языку и экс-президент литературного общества Брауновского университета, работая одним из четырех редакторов издательства «Зенит Хаус», столкнулся с суровыми жизненными реалиями. Издательство, которому по итогам истекшего 1980-го года принадлежит лишь два процента рынка книг в мягкой обложке, дышит на ладан. Сотрудники издательства обеспокоены тем, что головная корпорация «Апекс», возможно, скоро примет решительные меры по сокращению своих убытков… и наиболее вероятным развитием событий является закрытие «Зенита». Единственное, что может спасти издательство, — это радикальное улучшение продаж, но это маловероятно на фоне мизерных авансов, предлагаемых «Зенитом» авторам, и его неповоротливой системы распространения книг.
Кентон получает письмо-запрос от некоего Карлоса Детвейлера. Детвейлеру — 23 года, он работает в цветочном доме в городе Сентрал-Фолс и пытается сбыть свою книгу под названием «Правдивые истории о заражениях демонами». У Кентона рождается смутная мысль, что собранный Детвейлером материал может представлять некоторый интерес (а книгу впоследствии перепишет писатель, сотрудничающий с издательством), и он просит Детвейлера прислать несколько глав из книги. Вместо этого Детвейлер отправляет всю рукопись, приложив к ней набор фотографий. Рукопись оказалась еще хуже, чем Кентон представлял в своих самых мрачных прогнозах, ведь он надеялся, что книга в измененном виде будет интересна поклонникам «Ужасов Амитивилля». Но самое кошмарное заключалось в присланных фотоснимках. На большинстве из них эффекты выглядели жалкими подделками, но четыре фотографии изображали человеческое жертвоприношение, правдоподобное до отвращения. На этих фотографиях можно было увидеть сердце, извлеченное из зияющей грудной клетки старика… и у Кентона вовсе не вызвало сомнений, что функции хирурга на этом сеансе выполнял никто иной, как сам Карлос Детвейлер.
Роджер Уэйд соглашается с Кентоном, что об этом мерзком деле должна узнать полиция. Кентон относит фотографии сержанту Тиндейлу, который затем пересылает их по телеграфной связи Иверсону, начальнику полиции города Сентрал-Фолс. Карлоса Детвейлера немедленно арестовывают, однако затем отпускают, когда полицейский, которого назначили наблюдать за подозреваемым, увидев фотографии, сообщает, что этим днем в цветочном магазине он видел так называемую жертву живой и невредимой, раскладывающей пасьянс и смотрящей по телевизору «Надежду Райана».
Тиндейл пытается ободрить Кентона. Возвращайтесь домой, говорит он, выпейте чего-нибудь и забудьте обо всем этом. Вы допустили вполне простительную ошибку, выполняя свой гражданский долг.
Кентон сжигает фотографии с «сеанса жертвоприношения», но не может о них забыть. Он получает от окончательно свихнувшегося Карлоса Детвейлера письмо с обещаниями мести. Через две недели Кентону приходит письмо от некоей «Роберты Солрак», которая представляется большой поклонницей второсортного писателя «Зенита» Энтони ЛаСкорбии (ЛаСкорбиа является автором романов из серии «Бунт природы», таких как «Крысы из ада», «Муравьи из ада», «Скорпионы из ада»). В своем письме Роберта пишет, что подарила ЛаСкорбии розы, и хотела бы в «знак уважения» отблагодарить Кентона цветочком, являющегося редактором писателя.
Сообразительный Кентон сразу догадывается, что «Солрак» — это написанное в обратном порядке имя «Карлос»… а, как известно, Детвейлер работал в оранжерее. Не сомневаясь, что данный «знак уважения» вполне вероятно может оказаться чем-нибудь вроде сонной одури или белладонны, Кентон отправляет служебную записку Ридли, отдавая ему распоряжение уничтожать любую посылку, которая придет от «Роберты Солрак».
Ридли Уокер, уважающий Кентона так, как тот даже не подозревает, соглашается с ним, но про себя решает занять выжидательную позицию. В самом конце февраля 1981-го года действительно приходит посылка, адресованная Джону Кентону от Роберты Солрак. Ридли вскрывает посылку, несмотря на уверенность, что ее отправитель Детвейлер — олицетворение зла на Земле. Однако содержимое посылки никак не вяжется с этим. Это всего лишь безобидный горшок, в котором чахнет растение под названием плющ обыкновенный. В горшок воткнута небольшая пластмассовая табличка, надпись на которой гласит:
Привет!
Меня зовут Зенит
Я — подарок Джону от Роберты
Ридли кладет подарок на верхнюю полку в комнате уборщика и забывает о нем.
До поры до времени.
25 февраля
Дорогая Рут,
Я напуган и сам не могу понять, от чего именно. Взгляни на вложенные ксерокопии, которые венчает нахальная записка от Ридли, свойственная для этого молодого человека, черного как смоль с тремя сотнями огромных белоснежных зубов.
Ты увидишь, что Роджер устроил мне приличный разгон, что так на него непохоже, и это мгновенно отрезвляет. Думаю, не нужно страдать паранойей, чтобы понять, что Роджер говорит о моем возможном увольнении. Сомневаюсь, что он набросился бы на меня столь яростно, если бы мы обсудили это с ним за рюмкой мартини у Флаэрти после работы, но я понятия не имел, что он ждал звонка от Эндерса. Несомненно, я заслужил выговор — я действительно перестал заниматься своими должностными обязанностями — но он даже не подозревает о том ужасе, который охватил меня после того, как я осознал, что письмо вновь было прислано Детвейлером. Роджер считает меня слишком чувствительным… но Детвейлер страшен по другим, менее очевидным причинам. Быть навязчивой идеей в голове какого-нибудь психически ненормального человека — одно из самых неприятных ощущений на свете; если бы я был знаком с Джоди Фостер, думаю, я бы звякнул ей и сказал, что прекрасно ее понимаю. У меня установилась незримая, почти осязаемая связь с Детвейлером, и, Боже мой, как бы мне выбросить его из своей головы, но меня по-прежнему мучают ночные кошмары, связанные с его фотографиями.
В любом случае, я сделал всё, что было в моих силах, и я больше не собираюсь звонить в Сентрал-Фолс. Завтра у нас состоится редакторское собрание, и я приложу все свои скромные способности, чтобы вернуться в строй. Правда, в «Зенит Хаус» этот строй настолько тесен, что его почти не видно.
Люблю тебя, скучаю по тебе, страстно желаю твоего возвращения. Возможно, часть моих проблем заключается в твоем отъезде. Но не чувствуй за собой вины.
Со всей любовью,
23 февраля 1981 года
Подобно тому, как камень, брошенный в большой и застоявшийся водоем, вызывает круги на поверхности воды, дело Детвейлера вызвало переполох в издательстве, в котором я работаю. Я думал, что всё уже позади, но сегодня образовался еще один круг, и кто скажет, что на этом дело закончится?
Включаю в свои записи ксерокопию чрезвычайно любопытной записки, которую я получил от Кентона в 14:35, а также свой ответ на нее. Записка пришла сразу после того, как ушел Гелб в состоянии гнева и раздражения; причина, по которой он был разгневан, остается выше моего понимания. Сегодня он притащил свои игральные кости, а я из вежливости к нему даже не стал относить их в камеру хранения. Палагаю, я никада ни пайму белых.
Думаю, я подробно поведал о деле Детвейлера на страницах этого дневника, но должен добавить, что меня нисколько не удивляет тот факт, что именно Кентон оказался тем, кто притянул Детвейлера, эту злую комету, на неустойчивую (и, боюсь, умирающую) орбиту «Зенита». Он умнее Сандры Джексон, умнее этого играющего в свои дурацкие кости и носящего галстук Лиги плюща чертяки Уильяма Гелба, намного умнее Херба Портера (Портер, как уже было ранее отмечено, вообще извращенец, который ходит кругами вокруг кабинета Сандры в ее отсутствие и обнюхивает сиденье ее кресла; странный типок, но не мне об этом судить). Кентон — единственный в этой компашке, который способен разглядеть в книге будущий бестселлер, если она попадется ему на глаза. В данный момент его гложет чувство вины, он в замешательстве из-за всего происходящего, считая, что сделал комическую ошибку. Однако, ему невдомек (даже если обратить на это его внимание), что решив взглянуть на книгу Детвейлера, он подтверждает, что его редакторские ушки — на макушке и все еще настроены на самую приятную на свете мелодию — божественную мелодию, которую издают шведские кассовые аппараты в аптеках и книжных торговых центрах при продажах.
Ему невдомек, что все его действия направлены на спасение «Зенита».
Другие уже давно сдались.