Глава XI
БОЙ В КАРЕТНОМ САРАЕ
После этого короткого сообщения воцарилась удивленная тишина, потом все захохотали. Можно было спорить о том, кто чемпион в том или ином весе, но не было никаких сомнений, что все чемпионы любого веса сидят сейчас в этой комнате. Дерзкий вызов, обращенный ко всем, без различия веса и возраста, трудно было воспринять иначе как шутку, но шутка эта могла дорого обойтись шутнику.
– Это всерьез? – спросил дядя.
– Да, сэр Чарльз, – отвечал хозяин. – Он ждет внизу.
– Да это мальчишка! – послышались голоса. – Какой-то малый нас разыгрывает.
– Ну нет! – возразил хозяин. – По одежде он настоящий господин, и сразу видать, что не шутит, или я уж вовсе ничего не смыслю в людях.
Дядя пошептался с принцем Уэльским.
– Что ж, джентльмены, – сказал он наконец, – время еще раннее, и, если кто-нибудь из вас не прочь показать свое искусство, случай самый подходящий.
– Сколько в нем весу, Билл? – спросил Джем Белчер.
– Росту футов шесть, и нагишом он должен весить фунтов сто восемьдесят.
– Крепкий орешек! – воскликнул Джексон. – Кто хочет сразиться?
Сразиться хотели все, вплоть до самого легкого – всего сто двадцать девять фунтов – Голландца Сэма. Раздались хриплые выкрики, каждый доказывал, почему надо остановить выбор именно на нем. Что может быть желаннее драки, когда вино уже ударило в голову и чешутся кулаки?
А тут к тому же предстояло драться перед столь избранным обществом, перед самим принцем – такой случай не каждый день представится. Только Джексон, Белчер, Мендоса да еще два-три из самых старших и самых знаменитых боксеров сохраняли спокойствие, они не хотели ронять свое достоинство, вступая в столь странное состязание с никому не ведомым пришельцем.
– Не можете же вы все принять его вызов, – заметил
Джексон, когда гомон стих. – Пусть председатель скажет, кому с ним драться.
– Может быть, это предпочтете сделать вы, ваше высочество? – спросил дядя.
– Да я бы и сам с ним сразился, но, увы, мой титул не позволяет, – сказал принц. Он тоже раскраснелся, а в глазах появился тусклый блеск. – Вы-то видели меня в боксерских перчатках, Джексон! Знаете, что я кое на что гожусь.
– Да, конечно, я вас видел, ваше высочество, и испытал ваши удары, – отвечал учтивый Джексон.
– Может быть, нам устроит представление Джем Белчер? Белчер с улыбкой покачал красивой головой:
– Тут мой брат Том, в Лондоне ему еще ни разу не пускали кровь, сэр. Он больше подходит для такого случая.
– Дайте его мне! – заорал Джо Беркс. – Я весь вечер ждал случая и стану биться со всяким, кто попытается занять мое место! Это моя добыча, хозяева… Коли желаете поглядеть, как разделывают голову телка, дайте его мне. А
коли пустите вперед Тома Белчера, я буду драться с Томом
Белчером, или с Джемом Белчером, или с Биллом Белчером, или с любым другим Белчером, который пожаловал сюда из Бристоля.
Было ясно, что Беркс допился до того состояния, когда уже просто необходимо с кем-нибудь подраться. Ярость исказила его грубые черты, на низком лбу вздулись вены, и свирепые серые глазки шарили по лицам – ему не терпелось затеять ссору. Подняв красные, шишковатые ручищи, он потряс над головой огромными кулаками и обвел пьяным взглядом сидящих за столами собутыльников.
– Я думаю, вы все со мной согласитесь, джентльмены, что Джо Берксу полезно глотнуть свежего воздуха и поразмяться, – сказал на это мой дядя. – Если его высочество и все прочее общество не возражают, будем считать Беркса нашим представителем в этом бою.
– Вы делаете мне честь, – сказал Беркс, с трудом поднимаясь на ноги и пытаясь стянуть с себя сюртук. – Да не видать мне Шропшира, если я не разделаю его под орех за пять минут.
– Не торопись, Беркс! – раздались голоса кое-кого из любителей. – Где будете драться?
– Где угодно, хозяева. Если желаете, могу хоть в яме, хоть на крыше дилижанса. Вы нас только поставьте нос к носу, а уж дальше моя забота.
– Здесь не годится, здесь слишком тесно, – сказал дядя.
– Где они будут драться?
– Да полно, Треджеллис! – закричал принц. – У нашего неизвестного друга могут быть на этот счет свои соображения. Нельзя же обойтись с ним так бесцеремонно, пусть хоть предложит свои условия.
– Вы правы, сэр. Надо его позвать.
– Чего проще, – сказал хозяин, – вон он сам идет.
Я оглянулся и увидел обращенный к нам профиль высокого, хорошо одетого молодого человека в длинном коричневом дорожном сюртуке и черной фетровой шляпе.
Молодой человек повернулся, и я обеими руками вцепился в плечо Чемпиона Гаррисона.
– Гаррисон! – ахнул я. – Это наш Джим.
И, однако, его появление не было для меня неожиданностью, скорее, я с самого начала почему-то этого ждал, и
Чемпион Гаррисон, наверно, тоже, ибо едва только начался разговор о незнакомце, дожидающемся внизу, он помрачнел и на лице его отразилась тревога. И сейчас, едва утих ропот удивления и восторга, вызванный лицом и фигурой
Джима, Гаррисон вскочил на ноги.
– Это мой племянник Джим, джентльмены, – сказал он, взволнованно размахивая руками. – Ему еще нет двадцати, и не моя вина, что он сюда пришел.
– Оставь его в покое, Гаррисон, – сказал Джексон. – Он уже не маленький, у него у самого голова на плечах.
– Дело зашло слишком далеко, – сказал мой дядя. – Мне думается, вы, как старый спортсмен, Гаррисон, не станете мешать вашему племяннику, пусть покажет, достоин ли он своего дяди.
– Он совсем не в меня! – в отчаянии воскликнул Гаррисон. – И вот что я вам скажу, джентльмены: я думал больше никогда не выходить на ринг, но, чтобы поразвлечь общество, я с радостью померяюсь сейчас с Берксом.