– Это что, – сказал Халилов. – Я звонил тебе не за тем, чтобы выложить эту старую историю. Главное не в этом…
– Как не в этом? – спросил посерьезневший Шубников.
– А в чем?
– А вот послушай… Клинок, с той поры как попал в мой дом, висел на стене в моей комнате. Правда, теперь я припрятал его. Надежно припрятал.
– Припрятал? – недоуменно переспросил Шубников. –
Это зачем же?
– Не без причин. Отсюда, Леонид Архипович, начинается новая история. Месяца полтора назад в мое отсутствие в дом пожаловал какой-то тип. Его встретила жена. Он назвался монтером телефонной станции, проверил аппарат, позвонил куда-то, а перед уходом, как бы невзначай, спросил, глядя на клинок: «Не продается?» Анзират даже рассердилась. Тогда он сказал: «Может быть, думаете, я много дать не могу? Так вы не беспокойтесь. За ценой я не постою». Жена еще раз сказала, что клинок не продается.
Монтер покачал головой и ушел.
А совсем на днях произошел другой эпизод. Я был на службе, тетушка, как всегда, в поликлинике, а жена дома.
Она полоскала белье во дворе, а потом спохватилась, что тетушки слишком долго нет. Обеспокоенная, она решила позвонить в поликлинику и узнать, в чем дело. Когда она поднялась по ступенькам на веранду, из дома выскочил какой-то оборванец, налетел на нее и чуть не сбил с ног. В
руке у него был клинок. Анзират не растерялась, бросилась за вором в калитку и стала кричать. Прохожие схватили вора, отвели в милицию, а клинок вернули нам.
– Забавно! Ты был в милиции? Видел его?
– Был и видел. Парень лет семнадцати, без документов.
Сразу распустил нюни. Родом якобы из-под Тамбова.
Рассказывает, что на вокзале утром этого же дня его подцепил какой-то прилично одетый молодой человек и уговорил за вознаграждение в две тысячи целковых стащить клинок. Парень согласился. Украденный клинок он должен был передать своему заказчику на привокзальной площади, возле будки с газированной водой, как только стемнеет.
Милиция водила якобы вора на место свидания, делала там засаду, но «заказчик» не явился.
– Я думаю… – заметил Шубников, закуривая новую папиросу. – Почему же ты раньше не сказал мне ни слова?
– Почему? Визиту монтера я не придал особого значения, а когда провалился этот ворюга, я сейчас же позвонил тебе. Позвонил, а мне сказали, что ты в Бухару укатил. Так?
– Верно.
– Потом звонил еще, ты уже вернулся из области, но опять укатил куда-то.
– Тоже верно, – согласился Шубников. – Да… Получается занятно… Я никак не предполагал, что клинок вернулся в Узбекистан, а в этом, кажется, и заключается вся суть.
– Какая суть? – недоумевающе осведомился Халилов.
Шубников немного смешался, пожал плечами и, покрякав, сказал:
– Суть?… Ну, как тебе сказать? Возможно, я не так выразился. Собственно, меня удивило это. Понимаешь?
Халилов ничего не понимал. Он смотрел на подполковника широко открытыми глазами.
– Меня удивило, – попытался Шубников придать ясность словам, – что клинок продолжает путешествовать.
Так, видно, ему судьбой предначертано. Подумать только,
сколько сменил он хозяев: эмир Саид Алимхан, Ахмедбек, Умар Максумов, Наруз Ахмед, какой-то иностранный корреспондент, потом Садыков и наконец, ты. Семь человек. Шутка сказать…
– А почему ты тоже заинтересовался клинком? –
спросил Халилов.
Шубников ответил не сразу. Он закурил, подумал, пристально посмотрел на Халилова и проговорил:
– Сейчас объясню. Я тебя вызвал, уж если говорить начистоту, не по поводу клинка. Не в нем дело. Я хотел спросить тебя: помнишь ли ты, каков был собой Наруз
Ахмед? Я его плохо себе представляю. Сможешь ли ты описать мне его внешний облик?
– А что?
– Ну вот видишь. Сразу «а что?» – рассмеялся Шубников. – А если без вопросов?
Халилов смущенно улыбнулся:
– Можно и без вопросов.
– Вот так лучше.
– Но я его, мерзавца, помню таким, каким он был в те годы.
– Ничего, валяй!
Халилов постарался обрисовать внешность Наруза
Ахмеда и, когда сделал это, все же спросил:
– Интересно, Леонид Архипович, а почему ты вдруг вспомнил об этом проходимце? Ведь когда я подумаю о нем, у меня на сердце нехорошо делается. Ты же знаешь…
– Почему вспомнил? – Шубников пригладил волосы. –