– Какой он?
– Чёрный… в сапогах… и звезда у его прилеплена, а из неё красный флажок.
– Ну да, да, орден!
– Только скорей бы, – добавил Жиган, – светать скоро будет… А тогда бандиты… убьют, коли найдут.
И что тут поднялось только! Забегали все, зазвонили телефоны, затопали кони. И среди всей этой суматохи разобрал утомлённый Жиган несколько раз повторявшиеся слова: «Конечно, армия!… Он!… Реввоенсовет!»
Затрубила быстро-быстро труба, и от лошадиного топота задрожали стёкла.
– Где? – порывисто распахнув дверь, вошёл вооружённый маузером и шашкой командир. – Это ты, мальчуган?… Васильченко, с собой его, на коня…
Не успел Жиган опомниться, как кто-то сильными руками поднял его с земли и усадил на лошадь. И снова заиграла труба.
– Скорей! – повелительно крикнул кто-то с крыльца. –
Вы должны успеть!
– Даёшь! – ответили эхом десятки голосов. Потом:
– А-аррш!
И, сразу сорвавшись с места, врезался в темноту конный отряд.
А незнакомец и Димка с тревогой ожидали и чутко прислушивались к тому, что делается вокруг.
– Уходи лучше домой, – несколько раз предлагал незнакомец Димке.
Но на того словно упрямство какое нашло.
– Нет, – мотал он головой, – не пойду.
Выбрался из щели, разворошил солому, забросал ею входное отверстие и протискался обратно. Сидели молча: было не до разговоров. Один раз только проговорил Димка, и то нерешительно:
– Я мамке сказал: может, говорю, к батьке скоро поедем; так она чуть не поперхнулась, а потом давай ругать:
«Что ты языком только напрасно треплешь!»
– Поедешь, поедешь, Димка. Только бы…
Но Димка сам чувствует, какое большое и страшное это «только бы», и потому он притих у соломы, о чём-то раздумывая.
Наступал вечер. В сарае резче и резче проглядывала тёмная пустота осевших углов. И расплывались в ней незаметно остатки пробирающегося сквозь щели света.
– Слушай!
Димка задрожал даже.
– Слышу!
И незнакомец крепко сжал его плечо.
– Но кто это?
За деревней, в поле, захлопали выстрелы, частые, беспорядочные. И ветер донёс их сюда беззвучными хлопками игрушечных пушек.
– Может, красные?
– Нет, нет, Димка! Красным рано ещё.
Всё смолкло. Прошёл ещё час. И топот и крики, наполнившие деревеньку, донесли до сараев тревожную весть о том, что кто-то уже здесь, рядом.
Голоса то приближались, то удалялись, но вот послышались близко-близко.
– И по погребам? И по клуням? – спросил чей-то резкий голос.
– Везде, – ответил другой. – Только сдаётся мне, что скорей здесь где-нибудь.
«Головень!» – узнал Димка, а незнакомец протянул руку, и чуть заблестел в темноте холодновато-спокойный наган.
– Темно, пёс их возьми! Проканителились из-за Лёвки сколько!
– Темно! – повторил кто-то. – Тут и шею себе сломишь.
Я полез было в один сарай, а на меня доски сверху… чуть не в башку.
– А место такое подходящее. Не оставить ли вокруг с пяток ребят до рассвета?
– Оставить.
Чуть-чуть отлегло. Пробудилась надежда. Сквозь одну из щелей видно было, как вспыхнул недалеко костёр.
Почти что к самой заваленной двери подошла лошадь и нехотя пожевала клок соломы.
Рассвет не приходил долго… Задрожала наконец зарница, помутнели звёзды. Скоро и обыск. Не успел или не пробрался вовсе Жиган.