Наша ссора с их мотоклубом была скорее раздражающей, а не серьезной. Это прошло с низким количеством трупов, и наши клубы сейчас в хороших отношениях.
Он пожимает плечами.
— Они придурки.
Одно неверное движение может разрушить наше перемирие. Вот почему меня беспокоит работа с такими ублюдками, как Такер. Но я не През, так что это не мое дело. Нет, моя работа — защищать клуб, когда решения Ромео ставят его под угрозу.
— Ты знаешь о парне, которого он прислал к ней, чтобы поговорить?
Клянусь, если он, блядь, в курсе этого, През он или нет, я разобью эту чертову бутылку пива о его голову.
— Нет, черт побери.
Он кажется искренним, я бы даже сказал, почти оскорбленным. — Я не воспринимал все это так серьезно. Такер познакомил меня с Хеми. Никогда не говорил мне, что он парень его дочери или что-то в этом роде. Первый раз я встретил твою девушку, когда ты привел ее сюда. Даже тогда я не знал, кто она такая.
— Окей, — черт побери. — Думаешь, Хеми знал?
— Возможно.
Черт. В том, что он увез ее, вдруг появился смысл, наверняка он узнал о долге и подумал, что ее вот-вот отдадут Ромео. Будет сложно перерезать ему горло, если выяснится, что он пытался защитить ее своим дурацким способом. Я все еще планирую избить его нелояльную задницу, когда найду его. Забрать ее от меня. Пытаться настроить ее против меня. Это не может остаться безнаказанным.
— Итак, что у нас? — спрашиваю я, прежде чем впасть в ярость из-за Хеми.
Ромео смотри на меня дольше, чем мне хотелось бы, прежде чем ответить на мой вопрос:
— Ты планируешь заявить на нее права в ближайшее время?
Удача смотри на нашего Президента. Черт, я тоже так думаю. Этот вопрос — плохой знак.
— Я не знаю, През. Я подумал, может, ей стоит окончить школу, прежде чем я нагну ее над столом и трахну на глазах у всего клуба, — мне с трудом удается скрыть сарказм в голосе.
— Не кипятись, Данте. Я не говорю, что собираюсь трогать твою девушку. Но ты знаешь так же хорошо, как и я, что слух об этой сделке просочится, а права на нее еще не заявлены... это будет выглядеть неправильно.
Это будет выглядеть не так по отношению к нему. Он будет выглядеть слабым. Но ты не зарабатываешь звание Президента в таком клубе, как наш, потому, что кто-то вручает его тебе, и ты, черт возьми, не удерживаешь его, потому что кто-то позволяет тебе, поэтому я понимаю его озабоченность.
И это бесит меня.
Ромео проводит рукой по груди — он делает так всегда, когда думает.
— Я услышал, что ты сказал о школе.
— Сколько он тебе должен?
— Сто тысяч.
— И это все?
Ромео поднимает бровь.
— Ты хочешь заплатить его долг?
Нет, я, блядь, не хочу платить по его счетам. Это серьезно ударит по деньгам, которые я начинаю считать фондом Карины для колледжа. Но я также не хочу торопить ее с тем, к чему она не готова.
Поскольку я все еще думаю об этом, Ромео открывает рот:
— Не переживай. Я продолжу работать над этим тупым придурком. Когда выпускной?
— Через две недели, кажется.
Еще одна ухмылка освещает его лицо.
— У ее маленькой подруги сразу после этого день рождения, не так ли?
— Да, — устало отвечаю я. Господи, судя по тону, которым он это спросил, эта дата обведена у него красным в календаре «девчонки, которых мне нужно трахнуть».
— Может быть, ты приведешь ее в клуб, и я начисто сотру все это дело?
— Ты хочешь отпустить долг в сто тысяч долларов, чтобы попробовать на вкус ее подругу?
Он приподнимает плечо, но этим меня не обманешь.
— На самом деле, меня это не очень беспокоит.
Удача поворачивается ко мне.
— Я не думаю, что заявление прав должно быть большим делом. Не торопи ее с этим.
— Да. В конце концов, это все равно произойдет. Просто подумал, что сначала дам ей закончить учебу.
— Две гребаные недели, — говорит Ромео.
— Нет, я имею в виду, колледж.
Ромео кривится.
— Какого черта такая горячая маленькая штучка, как она, должна идти в колледж? Ты должен ее обрюхатить.