— Приободрил невероятно! Спасибо, блин, большое!
— Пожалуйста, — кивнул Красный, накручивая на когтистый указательный палец тоненькую черную козлиную бородку. — Сейчас уже поздно, но завтра нам придётся повторить обход, — пробормотал он с задумчивым видом.
— Издеваешься?! Мне на учебу надо!
— А жить, не опасаясь того, что тебе в любой момент в жопу может воткнуться непонятно откуда появившийся гвоздь, тебе не надо? — в тон парню ответил Демон. — Зажуй сопли, истеричка. Завтра обойдем город снова. Ты меня понял?
— Понял, — буркнул Костя, шмыгая носом.
— И палочки возьми. Не собираюсь тратить лишнюю энергию, варганя новые, — продолжал раздавать распоряжения Красный. Костя со вздохом отрыл ветки из сугроба и направился прямиком домой. Общественный транспорт к этому времени в Энске вымирал, как динозавры в Ледниковый период, так что впереди его ждала получасовая прогулка. Замерзший, обозленный, голодный и усталый он шел под аккомпанемент непрекращающихся язвительных комментариев со стороны Зловара. И жизнь Косте показалась неожиданно неприятной и несправедливой. И ничто уже этим вечером не смогло бы его развеселить. Разве что неожиданно нарастающее тепло в руках. Но и оно оказалось с подвохом, быстро превратившись в невыносимый жар, виновницами которого стали березовые ветки. Костя выронил их раньше, чем понял, что происходит. Накаленные трещины начали извергать языки пламени, плавя лед, на который упали палки.
— Какого черта? — воскликнул парень.
— Кажись, сработало! Он рядом, — прошептал Демон с таким видом, будто бы боялся кого-то спугнуть.
— А почему ветки нагрелись? Я думал, что они должны притягиваться друг к другу.
— Они бы и притянулись, не держи ты их вместе.
— Но нагрелись-то почему?!
— Люди тоже нагреваются, притянувшись друг к другу, — многозначительно заявил Зловар.
— То есть… Ты хочешь сказать… Я что держал в руках сношающиеся ветки?!
— Да какая тебе разница, что там они делают, гребанный вуайерист?! — резко оборвал тему Демон. — Доброил совсем близко! Хер ли сиськи мнешь, ищи давай!
Костя, встрепенувшись, огляделся по сторонам. Человек, «присвоивший» его Ангела-Хранителя, мог жить в одном из находившихся рядом домов.
— Я же не буду вламываться в квартиры людей, крича, что хочу глянуть, нет ли у кого на правом плече моего Ангелочка?! — сперва обрадовавшись, снова скуксился Костя. — Я еще не готов к знакомству с санитарами.
— Что, глаза забыл накрасить? — кинул очередную язву Зловар.
— В жопу иди.
— Схожу как-нибудь, спасибо за рекомендацию. А ты пока загляни вон в тот рок-бар, — кивнул Демон в сторону шумной компании, курившей рядом с неприметной лестницей. Она, судя по всему, вела в полуподвальное помещение. — Я же говорил, что Ангелов отправляют тем, кто больше всех в этом нуждается. Такие типы редко сидят дома в девять вечера.
В любое другое время Костя бы решил, что данный довод высосан из пальца, но сейчас он слишком устал для того, чтобы спорить, и слишком замерз, чтобы отказываться от пребывания в теплом помещении. Забросив «волшебные» веточки в сугроб, на случай, если они ему еще пригодятся, парень направился к бару, морально готовясь к мордобою. Иного расклада он и предположить не мог, так как невезение наверняка собиралось сыграть с ним очередную злую шутку. Курившие у лестницы не то мужчины, не то деды — бороды не позволяли распознать возраст контингента данного заведения — окинули Костю насмешливыми взглядами, но ничего не сказали. Не мудрено. Даже в мороз они стояли в футболках или косухах, Костя же в темно-зеленом пуховике до колен, шапке с дурацким помпоном и в длинном полосатом шарфе выглядел как клоун, пришедший на похороны, то есть настолько неуместно, насколько это возможно. КВГ собственный нелепый вид не смущал, поэтому на взгляды он никакого внимания не обратил. Парень уверенно прошествовал к лестнице, опустил ногу на первую ступеньку, чтобы затем все с той же уверенностью с нее полететь, поскользнувшись на заледеневшей поверхности. Компания взорвалась диким гоготом, но Костя не обратил внимания и на это. Оказавшись в позе «задницей кверху», он судорожно прислушивался к своему телу, проверяя, не сломал ли чего. Обрадовавшись тому, что отделался парой ушибов, парень все же ввалился в бар, сдал верхнюю одежду в гардероб, больше походивший на кладовку, и с гордо поднятой головой прошел в основной зал. Рок-бар оказался совсем маленьким. Барная стойка, несколько столиков и миниатюрная сцена в дальнем зале, где играла очередная группа Энска. Лажали парни кошмарно, но публику это не смущало. Человек пятьдесят, из-за размеров помещения производившие впечатление аншлага, орали и улюлюкали перекрикивая игравшую музыку. Старые, хриплые колонки не могли перебороть толпу. Чего нельзя сказать о вокалисте, который в отличие от своих коллег музыкантов, пел достаточно чисто. Даже красиво. Специфично, но однозначно завораживающе. Костя даже на мгновение остановился, вслушиваясь в непонятную смесь слов и наслаждаясь тем, как здорово парень играет голосом. Константин не мог назвать себя музыкальным эстетом, так как пока другие люди в плохом настроении слушали Placebo или Nirvana, он включал Сердючку и подпевал ей про то, как она «шла, шла, шла, пирожок нашла». Но парень однозначно понимал, когда ему что-то нравилось или не нравилось. И этот голос совершенно точно заставил его сердце биться чаще.
— Чего встал как вкопанный? — послышался недовольный бубнеж за спиной, после чего Костя почувствовал ощутимый толчок в правое плечо.
— Извините, — кинул Константин рефлекторно, и пьяный мужчина, было приготовившийся к конфликту, лишь смерил парня взглядом и решил, что убогих лучше не трогать. Потому что кто, если не убогий, придет в рок-бар в красной толстовке, на которой написано Princess. Ее Косте купила мама на рынке, где продавец ее убедил, что сынишка не сможет устоять перед обновой и заслужил именоваться принцем. То, что на самом деле на толстовке значилось «принцесса», а далеко не «принц», мама Кости узнала лишь в момент, когда вручила подарок сыну. Парень конечно не растерялся. Толстовка не считая надписи, ему понравилась. Да и маму расстраивать не хотелось, так что вещь влилась в не слишком разнообразный гардероб КВГ, даже привнеся в него некую пикантность. В институт, впрочем, Костя ее не надевал. В рок-бар не надел бы тем более, если бы знал, что окажется в нем. Но сейчас об этом думать было уже слишком поздно.
Купив себе кружку пива, Костя начал осторожно прогуливаться по утопавшему в полумраке помещению, вглядываясь в каждого человека. Точнее он рассматривал правые плечи незнакомцев на наличие Ангела, и параллельно с тем наслаждался звонким низким голосом. Не найдя искомого в мирно попивающих алкоголь посетителях, находившихся в отдалении от сцены, Костя на свой страх и риск влился в бьющуюся в экстазе толпу. Судя по состоянию преобладающей части людей, с таким же восторгом они бы восприняли и детскую колыбельную. Трех тычков под ребра, разлитого на толстовку пива и одной подножки оказалось достаточно, чтобы убедить Костю, что прорыв к сцене — не лучшая идея за сегодняшний день. Он уже было решил вернуться к стойке и там сторожить людей поодиночке, когда уперся взглядом в сцену и обомлел.
— Вот ведь… — пробормотал он сквозь зубы.
— Какая неожиданность! — воскликнул Демон настолько неправдоподобно, что парню следовало бы напрячься, почувствовав неладное. Но для него увиденное действительно стало неожиданностью, и он не мог в полной мере описать, хорошая она или плохая. Вцепившись в микрофон, будто в спасительный круг, вокалист продолжал петь, поглощенный процессом и потому не видя никого вокруг. Это сыграло Константину на руку, иначе бы его пристальный взгляд не остался незамеченным.
Энск являлся среднестатистическим заскорузлым городком, который справедливее было именовать и не городом вовсе, а большой деревней. Если ты сталкивался с человеком, которого не знал, то его с вероятностью в девяносто девять процентов знали твои друзья, родители или соседка. Из-за данной специфики слухи по городу разлетались подобно раковой опухоли. Ты мог некорректно выразиться при внимательной бабушке со двора, а к вечеру уже весь город знал, какое ты хамло. При этом большую часть населения города по понятным причинам составляли люди старшего поколения. Поколения, для которого было неприемлемо ничего, что хоть как-то отличалось от их собственного мировоззрения. Любое отличие от основной массы грозило лютым прессингом по всем фронтам. Оттого в таких городишках далеко не каждый решался заниматься тем, к чему тянуло, не рисковал делать то, что хочется и выглядеть так, как требовала душа.
Вокалист со сцены входил в ту малюсенькую долю одного процента населения Энска, который не побоялся пойти против совковского мышления. И доказательством тому являлся в первую очередь его внешний вид. Выбритые виски. Черные волосы, поставленные на макушке торчавшими вверх иглами с выбеленными концами. Блестящий в переносице двойной бридж. Септум, в котором красовалось черное колечко. Плоскостный пирсинг на средних пальцах обеих рук. Проколотые соски, штанги в которых выразительно выделялись сквозь черную драную футболку с изображением скелета. Такие же драные джинсы с кучей цепей и парой шипастых поясов. И тяжелые гриндера на толстой подошве с зелеными шнурками. Костя мог поклясться, если бы в Энске открыли хотя бы один нормальный тату салон, этот парень точно не обошел бы его стороной.
Но КВГ всполошил вовсе не вид вокалиста. На то у него были другие причины. Первая заключалась в том, что над правым плечом горе-неформала левитировал Ангел. Вторая — Костя знал этого парня. И знакомство их едва ли получилось бы назвать удачным.
========== Правило №4 ==========
Свод правил, которых должен придерживаться каждый Хранитель, Уважающий Истоки и не желающий потерять работу (далее СХУИ)
Правило №4 (Пресвятая святыня святынь, дай нам сил и терпения превозмочь окружающий долбоебизм, из-за которого после оглашения каждого нового правила, нам приходится выпрыгивать из трусов, объясняя, насколько это правило важно и почему его надо исполнять! Когда-нибудь в Хранители начнут набирать не только всякий сброд, но мы до этого уже не доживем даже будучи бессмертными)
«Если по какому-то странному, необъяснимому, непонятному, непостижимому стечению обстоятельств окажется, что субъект видит своих Хранителей (прецеденты фиксировались, и не раз, так что будьте осмотрительны, следите за своим подопечным на наличие у него психологических травм), им категорически воспрещается, запрещается, не разрешается и не позволяется (Если какому-то смекалистому Хранителю Ада придет в голову оспорить правило, заявив, что в нем воспрещалось, запрещалось и не позволялось, но о недозволении речи не велось, то сразу заметим, что и не дозволяется! И на любые другие синонимы данных слов на любых языках это правило так же распространяется!) разговаривать с субъектом. Делайте вид, что у подопечного приход, галлюцинации, последствия переутомления, то есть никоим образом не подтверждайте ваше реальное существование! Пусть он лучше считает себя больным на голову, чем перед ним предстанет страшная правда, которую скудный человеческий разум в полной мере постичь не способен.
При этом вы обязаны отправить в ДемоАнгельское муниципальное управление заявление, в котором необходимо подробно описать, в какой ситуации вы оказались. И лучше бы с этим не тянуть! Субъекты сейчас впечатлительные! Чуть что, и бегут в психиатрическую больницу! А в психиатрических больницах они живут меньше, чем следует. Кроме того, длительное проживание в данных учреждениях ставит крест на тех действиях, которые запланировала для человека Судьба (За исключением тех индивидов, для которых Судьба прописала пребывание в психиатрической больнице)! Если вы решите нарушить данное правило и заговорить с субъектом или не вовремя подадите заявление и это приведет к непоправимым последствиям, то кара будет пострашнее чем даже та, которая описывалась в третьем правиле. Но на этот раз мы решили сохранить интригу. Просто обратим внимание, что никто бы из вас не захотел пережить то, что грозит Хранителю, нарушившему четвертое правило! НИКТО! Даже Демоны с мазохистскими наклонностями».
Хреново жить в маленьком городе, в котором любое неосторожно кинутое слово мгновенно станет достоянием общественности. Погрязшие в скуке и отсутствии будоражащих воображение происшествий люди готовы сделать событием тебя и твое грязное белье, развесив его на главной площади на всеобщее обозрение. Так что прятать его надо за семью печатями.
Хреново жить в среднестатистической семье, где отец пьет, как последняя мразь, а мама горбатится на трех работах, убивая здоровье и нервы.
Хреново, что для окружающих кажется нормальным домашнее насилие. Никого не интересует, откуда у тебя очередной фингал под глазом или почему каждую неделю на теле подобно вселенным расцветают новые синяки. Все нормально, пока увечья наносит кто-то другой, а не ты сам. Но лишь коснись бритвы, проведи пару раз по венам или оставь толстые шрамы на любой другой части тела, и эту тему обмусолят со всех сторон. Потому что, когда тебя калечат близкие, люди, без возможности помочь, прячут глаза, стараясь не затрагивать эту тему. Если ты калечишь себя, люди не хотят тебе помогать. Им куда проще записать твою персону в ряд ненормальных и обсуждать это следующую тысячу лет. Другие могут делать с тобой что угодно, но ты на собственное тело права не имеешь.
Хреново, когда душа требует чего-то, выходящего за границы маленького города, а уехать из него возможности нет хотя бы потому, что маму один на один с пьяницей ты не оставишь.
Хреново иметь хороших друзей, живущих от тебя за тысячи километров. Людей, которым ты действительно интересен. Людей, которых твоя определенная неординарность впечатляет, а не вызывает смешки или критику. Людей, которых ты, скорее всего, никогда не увидишь вживую.
Хреново, что чтобы сделать пирсинг, о котором ты долгое время мечтал, приходится ехать за пятьсот километров в большой город.
Хреново быть непонятым окружающими неформалом, на которого пялятся все, кому не лень, беззастенчиво тыкают в тебя пальцем и фотографируют со вспышкой в маршрутках.
Хреново, когда красивая девушка после хренового выступления отводит тебя в укромное место, рассчитывая на секс, а ты в панике, потому что хренов девственник. Еще хреновей, когда на девчонку не встает, потому что… потому что ты хренов гей и женщин ты любишь лишь в эстетическом плане.
Хреново быть геем в хреновом городе, в котором за подобные предпочтения могут и камнями закидать.
Хреново чувствовать себя не в своей тарелке в любой шумной компании и на очередной вписке, не выдержав, уходить на кухню подальше от людей, которые, как кажется на первый взгляд, принимают тебя таким, каков ты есть. Но город маленький, слухи здесь — самая ходовая валюта. Благодаря ей ты знаешь, что ребята говорят за твоей спиной. Какую оценку дают, злословят, завидуя твоей смелости здесь, в Энске, быть таким, каким ты быть хочешь. Таким, каким им стать никогда духа не хватит.
Хреново, когда твое спокойствие разрушает парень на курс старше. Густо усыпанное веснушками скуластое лицо. Неказистый вид. Черные густые всклокоченные волосы в свете электрических ламп отдающие медью. Старые потрепанные вещи. И абсолютный похуизм, явно читающийся во взгляде. О таких обычно говорят «не от мира сего». Он таким и является, выглядя человеком, постоянно ведущим с кем-то мысленный диалог, из-за чего на окружение внимания у него просто не остается.