— Выпускайте лошадей! — скомандовал тем временем конюху Джек.
Пока тот открывал ворота конюшни, Баки все же не удержался и снова обернулся в сторону, где когда-то стояла группа. Брок (Баки был готов поклясться единственной живой рукой, что это был он!) стоял на том же месте, замерев, как статуя. Старший группы еще раз, уже более раздраженно, позвал его, и тот наконец направился за ним следом. Хотя, может, он, Баки, все же обознался. Его Брок, которого он знал и помнил, не мог оказаться таким трусом… Да и его, Баки, десять прожитых лет ада… Брок бы не поступил так с ним!
— Баки!
Огорченно тряхнув головой, Баки повернулся к Джеку, краем глаза увидел конюха, уводящего молодых жеребцов на центральный холм. — Готов?
Баки кивнул и, прежде чем Адмирал сорвался с места, успел напоследок еще раз посмотреть в сторону уходящего Брока.
Конюх благодарно смотрел, как двое незнакомых ему людей спасают породистых лошадей, хотя это и не их дело тоже. Три разделенных табуна едва успели скрыться на холмах, как огонь добрался до конюшен. Подоспевшие пожарные бросились спасать постройки. Охваченные огнем конюшни факелами полыхали из-за стоявших там обогревателей. Смотря на взлетающие в небо огненные всполохи, конюх понимал — если бы не эти незнакомцы — лошадей бы спасти не удалось.
***
— Да, так что давай подъезжай в мой отель, Джек обещал приехать, поужинаем в ресторане, — Баки присел на диван рядом с насквозь пропахшей дымом пожара курткой. — Извини, что так получилось. Сами до сих пор в шоке. Да, с лошадьми все в порядке. Пожар потушили. Правда, две конюшни спасти не удалось. Но хоть на постройки не перекинулось. Хорошо, ждем тебя. До встречи.
Баки выключил телефон и посмотрел в окно. Он снова и снова возвращался туда, к конюшням, лицо Брока стояло перед глазами, так что Баки мог описать каждую его морщинку, каждую черточку.
Роллинс остался в клубе разбираться с полицией, его отпустил, пообещав отзвониться. Всю дорогу до отеля Баки молчал, не реагируя на болтливого таксиста и полностью уйдя в себя.
— Как, — спросил сам у себя Баки, — как человек за десять лет мог настолько измениться, что от него прошлого осталось…
Баки замолчал. А что, собственно, осталось? У человека в клубе, как две капли воды похожего на Брока, даже имя было другое, хотя и какое-то до боли знакомое. Но опять же… Если это был Брок, как он мог так жестоко обойтись с ним?! Заставить медленно умирать столько лет, даже не намекнув, что жив? Они же любили друг друга! Собирались официально оформить брак!
Баки сжал руки в замок так, что металлические пальцы левой до крови вонзились в ладонь живой правой.
— Что случилось? — Баки поднял голову, он совсем не слышал, как вошел Джек. Тот стоял, с тревогой смотря на него. — Ты о ком?
— Там, в клубе, я видел… — Баки замер, словно уговаривал себя, может, все-таки он ошибся, может, ему показалось.
Поднявшись, Баки подошел к окну, замер, рассматривая переливающуюся огнями рекламу на здании Транс Америка. Перед глазами стояло лицо того, кого он уже не ожидал увидеть. И как бы он сейчас не уговаривал себя, что обознался, что это просто совпадение, он вынужден был признать — это был именно он…
— Кого ты видел? — решительно повторил Джек, подходя к нему и замирая за спиной.
— Брока.
***
В это же время в окно другого отеля на здание ТрансАмерика смотрел, прислонившись к оконному стеклу, мужчина, который до сих пор не мог поверить, что несколькими часами ранее он видел не призрак.
Отойдя от окна, он достал из бумажника помятую фотографию. С нее на него смотрел темноволосый сероглазый мальчишка, всегда удивительно выглядевший моложе своих лет. В его памяти тот остался именно таким, как на этом фото, которое медленно спланировало из сжавшихся в кулаки пальцев.
— Черт одноглазый… — прозвучало мрачно в тишине.
========== Пропасти ==========
— Бак, десять лет…
— Десять лет, один месяц и семнадцать дней.
Баки и Джек сидели в ресторане отеля. Джек думал, силком придется Барнса тащить, как услышал его «Брока…», но тот на удивление послушно пошел с ним. Без кофе мыслительная деятельность Роллинса резко скатывалась к нулю, а он сразу понял, что вечер обещает быть длинным.
— Баки, я понимаю, сам до сих пор в толпе ищу, — Джек посмотрел на бывшего любовника командира. Таким потерянным он его еще никогда не видел.
— Я помню каждую гребаную секунду, — качая головой, Баки сверлил взглядом стол. — В той мясорубке многих вообще не нашли, родные пустые гробы хоронили. Задняя часть самолета, куда перед самой посадкой ушел Брок, была всмятку. Как хвост отвалился, я бросился туда, но меня откинуло взрывом. Когда очнулся, все уже полыхало, спасатели даже подойти не могли. Я все мог бы понять. Жуткие травмы, потерю памяти, многое мог бы, но… Чтобы вот так изменился человек. Это был его голос, его глаза. Да, не было следов рубцов, которые никакой пластикой до конца не сводятся! Но это был Брок, это был он! И он узнал меня, я уверен! Если бы он подошел, хоть что-то сказал, да просто моргнул или одним из наших тайных жестов дал знак. Но… — Баки покачал головой. — Это словно был совершенно другой человек. Понимаешь, оболочка та же, а вот внутри…
Баки рассказывал их недолгий с Броком разговор в клубе, если то пересечение взглядов вообще можно было назвать разговором, а Джек молча крутил очередную чашку кофе, рассматривая рисунок из гущи на дне.
— Понимаю, — кивнул Джек, не верить Барнсу у него не было оснований, но и поведение человека в клубе не вязалось с характером командира. — Не торопись с выводами. Очень часто то, что мы видим, выдаем за то, что есть на самом деле. Мы все ошибаемся, совершаем поступки, за которые потом самим бывает стыдно. Но если бы мы сами и наши любимые и друзья не давали нам шанса, в мире были бы одни одиночества. Вы любили друг друга. Это то, что не забывается, не проходит с годами. Вы были частью друг друга. И я не верю, что Брок, если это действительно Брок, так бы поступил с тобой без серьезных на то причин.
— Причин?.. — глухо переспросил Баки, поднимая голову, где-то глубоко вдруг стала набирать обороты, нет, не обида и даже не боль, Баки не мог дать определение заполняющему его и сжигающему дотла чувству.
— Не спеши выносить приговор и оставлять все в прошлом. Настоящие чувства, будь то дружба или любовь, не могут быть проходящими, они вечны. Они живут, пока живем мы. Они живут в нас. Давай попробуем найти его, я осторожно заброшу удочки. Но если вы вдруг случайно снова встретитесь, дай ему шанс. Ему и себе. Потому что теперь ты уже не сможешь жить, делая вид, что все по-прежнему. Потому что это не так. И так уже не будет.
Баки молча слушал Джека и понимал, что тот прав. Но вместе с тем, как он ни старался, не мог найти объяснение поведению Брока. Самое главное, Баки не понимал, почему тот отказался помочь им? Почему струсил и послушался главного своей группы? Ушел. Человек с лицом и голосом Брока повел себя совершенно несвойственно командиру. И это заставляло сердце Баки бурлить: то неожиданно жалеть, что в том пожаре не сгорели его чувства, так больно было даже допустить, что Брок мог настолько измениться, по каким-то причинам откатиться к себе молодому и циничному в начале наемничества; то хотелось сорваться и перерыть весь город, найти, вжать в себя и поцеловать, вышибая дух. А потом умереть, если все повторится как там, в клубе…
Баки не ожидал, что его, пережившего и прошедшего за эти десять лет немало всего, но так и не сумевшего принять смерть Брока, встреча с ним выбьет из колеи. Хотя должна была обрадовать. Все-таки, его любимый жив! Но Баки терзали противоречивые мысли и чувства. Странное ощущение…
— Извините, что долго, — вдруг раздался голос, Баки вздрогнул и благодарно улыбнулся тому, кто вырвал его из плена тяжелых мыслей.
— Стив, — Джек повернулся к подошедшему Роджерсу, кивнул, приветствуя. — Ну, и что с ним делать? Он такой последние несколько часов.
— Ничего не сделаешь, — на удивление сдержанно пожал плечами Стив, когда ему рассказали о странной встрече в клубе.
Роджерс будто даже не удивился. Впрочем, он умел в любой ситуации сохранять хладнокровие, поэтому к нему и шли за трезвым советом.
— Это исключительно их прошлое, — чуть полуобернулся Стив к Джеку, присаживаясь в свободное кресло. — И в данной ситуации только они вдвоем могут либо сделать пропасть между собой еще больше, либо проложить мосты. Мы ничего не сделаем, это должен быть их выбор. Даже учитывая, что и нам Брок не чужой, далеко не чужой человек.
— Ладно, — Баки тряхнул головой, его даже обескуражило, что Стив не назвал его безумцем, не стал убеждать в ошибке и говорить, что это не мог быть Брок. — Хватит обо мне. Что у тебя? Как дела?
В какой-то степени Баки сейчас уходил от дальнейшего разговора, чтобы дать себе время подумать и понять, отчего так гложет и горит внутри. Но в то же время его действительно беспокоил Стив, еще неделю назад обмолвившийся о каком-то важном выступлении.
— Идут, — кивнул Стив и добавил, — на саммите делаю доклад по Ближнему Востоку.
Баки присвистнул. Так вот что имел в виду старый друг! И эта новость была не менее важна, чем его страдания по воскресшему любовнику.
— Три месяца ночевал в ЩИТе, — продолжал Стив. — Ненавижу политику, неблагодарное это дело, но в данном случае иначе не получилось. Ты знаешь, если я что-то делаю, то копаю, пока не разберусь.