Детка смерил взглядом порции и, подняв на Брока глаза, покачал головой.
— Мы со Стиви читали советы по реабилитации. Тебе нужно полноценное сбалансированное питание. Ключевое слово «полноценное». Так что… — и Баки вернул лазанью обратно. — А вообще я хотел тебя вытащить куда-нибудь, не знал, как у тебя тут, да и не хотел напрягать.
— А как же доставка? — Брок удивлённо скосил взгляд на коробку.
— А это, хм… — Барнс заулыбался, напоминая чеширского кота, — десерт.
— С каких это пор, — Брок начал чувствовать подвох, — десерты в такие монстры упаковывают?
— С тех пор, как их заказывают суперрты, — опять подмигнул Барнс и, кивнув на лазанью: — Ты ешь, — захрустел салатом.
После основного ужина Брок сварил свой коронный кофе и, поставив чашки на барную стойку, потянулся к коробке. Десерт же?
— Это, конечно, очень вкусно, но рекомендуется применять, чередуя с внешними, а не внутренними водными процедурами, — подмигнул детка в третий раз, и Брок бы заподозрил у него нервный тик, если бы не знал, что тем милый киборг напротив сам наградит кого угодно.
— Что в конце концов происходит?
Брок сдвинул брови, и Детка вмиг посерьезнел. Наклонившись к нему, сжал мощными ладонями руки ошалевшего Брока, и выдохнул, обжигая контрастом горячего дыхания и холодных металлических пальцев:
— Я соскучился.
Брока смутно осенило, он покосился на коробку.
— Твоя любимая, с ароматом корицы и двойным эффектом, — кивнул, улыбаясь, Барнс. Запомнил сукин сын, что Броку нравился оттянутый эффект смазки, которая сначала приятно холодила кожу, а потом при толчках разогревалась. Это было феерично.
— Детка, я…
Брок хотел сказать, что нехорошо непотребничать за спиной Роджерса, но Барнс в одно движение стек под барную стойку, и в следующее мгновение Броку оставалось лишь вымученно застонать. Так горячо любимые губы обхватили его «соскучился».
========== Часть 2 ==========
В широкой полосе проникающего в окно лунного света Детка был великолепен. Мощная, словно выточенная из камня, фигура с литыми мышцами под гладкой, почти без волос (последствия гребаных экспериментов) кожей, завораживала. Смертоносные в равной степени руки, крепкие ноги, размахом с дверной проем торс. Неподготовленные зрители, в лучшем случае, начинали заикаться при виде того, от чего Брок сейчас стремительно возбуждался.
Как они из кухни добрались до спальни, Брок помнил эпизодами. Очень короткими эпизодами, в которые он выныривал из лишающих сознания ласк. Способность Детки кончать кого-то и давать кончать кому-то, точнее, конкретно самому Рамлоу, одинаково беспощадно была одним из главных фетишей Брока, любившего жесткий, отчаянный, на грани драки секс, и Зимний, его «Детка», умел укатать командира до невменяемого состояния.
Короткий минет за барной стойкой только раззадорил обоих. Вылизав до капли немного опавший член Брока, бывший Солдат многообещающе посмотрел на него, подняв шальной взгляд, и в один короткий рывок полностью сдернул с того штаны. Подхватив руками под задницу, уверенно понес, ловко лавируя между дверными проемами, бережно придерживая поврежденную ногу Рамлоу. А на кровать уложил будто драгоценность на бархат шкатулки.
Действия Детки означали для Рамлоу бессонную ночь. Отказываться он не собирался, да и Детка сам пришел, но объясниться Брок все еще пытался.
— Все ищейки мира посреди ночи не нагрянут? — усмехнулся он, расслабленно откидываясь на подушку.
— Стив знает, где я, — припечатал Детка словами и телом.
Он горел, горел так, как всегда, когда хотел Брока, и в такие моменты был настолько открытым и живым, что сомнений в искренности его чувств не возникало. Но и Брок хотел быть честным. Особенно сейчас.
У него, должно быть, было слишком решительное лицо, потому что Детка вдруг уверенно наклонился и поцеловал, не давая ляпнуть сгоряча. Трахал языком рот как всегда, жестко, напористо, вышибая дух, лишая воздуха и вынуждая желать еще и больше. Детка умел целовать так, что Брок кончал только от этого.
— Я скучал, — шепнул Солдат, немного отстранившись, чтобы командир мог вдохнуть, и все равно оставаясь издевательски близко. Волосы щекотали лицо Брока, дыхание пускало по щекам предательскую дрожь.
— Я тоже, — врать не хотелось, не Детке, но даже в мареве добровольного желания маячила тень «отца Роджерса». — Послушай… — снова попытался было продолжить начатое Рамлоу.
— Обязательно, — охотно кивнул Зимний и вопреки словам снова поцеловал, бессовестно затыкая Броку рот. — Командир, мои мозги еще в кашу, но я все понимаю. Про тебя, себя и Стива. То, что здесь, — улыбнувшись совсем по-человечески, прервав поцелуй так же резко, как начал его, Барнс коснулся живой рукой своей груди, а потом Брока, — не изменилось. Мы все обсудим и сможем решить. Потом. А сейчас как ты хочешь?
Детка был прямолинеен как асфальтоукладочный каток, и Рамлоу больше спорить не стал. Кто знает, как все обернется, так пусть укатает его сейчас, хоть будет что вспомнить потом.
— В лужу, — выдохнул Брок в поцелуй, и Детка предвкушающе и хищно улыбнулся.
Доводя Брока очередным поцелуем до тумана в голове, Солдат не особо жалел, отпуская припухшие жесткие губы и спускаясь на шею. Все самое интересное было еще впереди. И за это Рамлоу своего Детку тоже любил — за тягучую прелюдию, переходящую в яростную схватку, когда тело — крепость: ворваться, взять и выбить захватившие дурные мысли. Брок знал за собой особенность обострять ситуацию, предпочитая быть готовым к самому хуевому варианту, а Детка как никто умел вытрахать его так, что в голове еще какое-то время был только сквозняк.
Горячие, влажные губы Зимнего медленно опускались по покрытой жесткими короткими волосками груди, и от этих касаний у Рамлоу уже начинало знакомо скручивать в паху. Детка, то поглаживая, то пощипывая и выкручивая, терзал соски Брока пальцами, языком буравя пупок, а член Рамлоу уже уверенно упирался ему в подбородок.
Зимний знал в пытках толк. Самозабвенно вылизывая живот Брока, постепенно спускаясь к паху, задевая внутреннюю сторону бедра, он намеренно обходил вниманием подрагивающий член, разве что случайно задевая его щекой, и Брока от этих «случайных» прикосновений выносило еще больше.
Не выдержав, в очередной раз стукнувшись головой о подушку, он хрипло застонал и нетерпеливо подался бедрами вверх.
— Вкусный. Мой… — с хрипотцой в голосе Зимний склонился к любимому «божеству» и наконец принес дар.
Брок, не сдерживаясь, взвыл и плевать на звукоизоляцию. Страсти голос не заткнешь. Детка вобрал в себя почти весь ствол, со знанием дела уделяя особое внимание головке, потирая ее между языком и нёбом, отчего Брок тонко и прерывисто выл на одной ноте, не замечая, что вцепился подрагивающими пальцами в волосы Зимнего. Тот тут же решительно отвел их и поднял вверх.
— Без рук. Ты умеешь. И любишь. Я знаю, — прошептал Детка, на секунду поднявшись на уровень лица Брока и сцепляя запястья над головой. Тот крупно сглотнул, хватаясь за изголовье: руки не фиксировались, но Рамлоу знал правила игры, и это тоже добавляло градус.
Зимний коротко лизнул Брока по нижней губе в знак одобрения и вернулся к прерванной экзекуции. И Рамлоу бы выкручивало и выгибало, разметав во все стороны, но сильные руки уверенно прижимали его за бедра к кровати. Брок почти уже сорвал голос, всем телом как одним сплошным натянутым нервом тянулся, хрипло всхлипывая в шаге от разрядки, скулил, мелко вздрагивая, пока наконец Детка, сжалившись, не сжал головку стенками узкого горла, заставляя Брока выгнуться с криком, как и каждый раз, крупно дрожа в продолжающих крепко держать руках.
Довольный, ухмыляясь как сытый кот Зимний скользил по потному горячему телу обратно вверх и снова жадно целовал, делясь с Броком его же вкусом. Поднимаясь по рукам, считал мурашки кончиками пальцев. На разнице теплых живых и холодных металлических прикосновений Рамлоу «восставал из пепла».
Обычно Детка с улыбкой ждал, когда Брок упрется ему пятками в поясницу, не отводя взгляда, целовал колени и, закинув ноги себе на плечи, прикасался к святая святых. Для начала руками, и много времени не требовалось, чтобы Брок ощутил наполненность. Абсолют — состояние тела, самое правильное из всех. Так было всегда. Так было только с Зимним.
Сейчас же Рамлоу укололо холодком страха. И дело было не в Детке. Он, Брок, не смог удержать пятки на пояснице любовника, и, болезненно морщась, уронил травмированную ногу на кровать. Короткая мысль о внезапной ограниченности в постели резанула по сердцу. И так не первой молодости где-то внутри себя Брок всегда комплексовал из-за их с Деткой возрастного мезальянса, а тут… Сгорбившийся старик с палочкой промелькнул в крайне неэротичной фантазии, и Рамлоу передернуло.
— Даже не вздумай, — сердито фыркнул Барнс, сцеловывая с лица Брока замершее на нем выражение, — на животе я даже больше люблю, да и задницу лучше видно, — он заговорщицки подмигнул.
Рамлоу удивленно замер, даже пиздострадать перестал, а довольный эффектом Детка, огладив бедра, мстительно вжал пальцы в ягодицы:
— Мои, — и быстро перевернул Брока, подсовывая подушку под живот.
Дальнейшие терзания пришлось отложить: ввинтившийся в пока сжатую дырку горячий язык этому явно не способствовал. А вот уверенному расслаблению очень даже. Под мычание Брока в подушку Детка перешел от языка к пальцам. Когда Рамлоу первый раз разорвал простыню, их в нем было целых три. Металлических. Обычно растягивали дольше, но вынужденное воздержание сегодня категорически не дружило с терпением.