— Еби уже! — прорычал на очередном хриплом всхлипе Брок.
Детка сноровисто подсунул ему под живот еще одну подушку, разведя и устроив ноги так, чтобы не напрягать травмированную. Жрать обезболики Брок будет потом, сейчас от выжигающего возбуждения он не чувствовал ничего, кроме желания принять Деткин член. И в этом тот никогда ему не отказывал.
Ворвался так, что треск простыни заглушил рев самого Рамлоу, который вдруг сразу, не давая себе привыкнуть, сам подался назад, насаживаясь до конца. Забывшие без практики член мышцы поддавались тяжело, болезненно, но именно это и нужно было сейчас Броку, а Детка спокойно выдерживал и не такое, Брок это знал.
— Тише ты, тише, — прошептал Зимний в затылок командира, когда тот, насадившись по самые яйца, попытался сразу двигаться. — Порвешься нахрен.
— Блядь… — выдохнул Брок; не скажешь же, что ебется сейчас как в последний раз.
— Командир… шальной… — засмеялся Детка в ухо, и по Броку растеклась волна мелких мурашек. Докатилась до каждой клеточки, жадно сжав в теле внушительный член.
Зимний максимально накрыл Рамлоу собой, унимая тремор мышц и потихоньку разгоняясь.
Брок шипел в подушку; было ощутимо больно, но хотелось еще больше, глубже, резче. Чтобы биться под Деткой нанизанной на иглу бабочкой, выкричать себя до дна, сгореть дотла и рассыпаться пеплом, ибо Рамлоу не представлял себя без всего этого. Детка всегда чувствовал его настрой и после пары осторожных толчков сорвался в тот бешеный ритм, который так любил Брок, в котором они оба сливались в одно целое. Рвали друг друга в клочья и кончали зачастую в один взрыв.
Так случилось и сейчас. Брок намеренно сдерживался, то и дело пережимая у основания член, доводя себя до абсолютно невменяемого состояния и забившись в оргазме, только когда уже не то что пережимать, дышать не мог.
Рамлоу скончался, но это была самая сладкая смерть. Где-то на откатывающей волне Брок понял, что Детка почти тут же его догнал. Ощущение, что в тебя изливается любимый человек, подстегнуло еще не отошедший от оргазма организм, и Брок тут же кончил второй раз.
— Охуеть… — выдохнул Зимний, сцеловывая с виска командира водопад пота.
Оставаясь в его теле, пока полностью не схлынет оргазменная волна, Барнс вышел, лишь когда Брок полностью затих, и только еле ощутимое дыхание на поднесенной ко рту ладони выдавало, что тот жив.
***
Когда Брок открыл глаза, в спальне было пусто. Приятная тянущая боль в теле убеждала, что все ему не приснилось, но абсолютная тишина давила на барабанные перепонки болью опустошения. Детка соскучился, пришел. Но неужели, получив свое, так же спокойно ушел, пока Брок приходил в себя? Он бы, конечно, не упрекнул, да и был готов. Готовил себя, наблюдая за контактами Детки и Роджерса. Взгляды, когда кажется, что никто не видит; касания, только для несведущих случайные; тембр голоса, поворот плеч. Все говорило о том, что скоро общение воссоединившейся парочки перейдет в горизонтальную плоскость. Если уже не перешло. Получается, Детка просто не хотел сразу его бросать? Решил отлучать постепенно? Только Броку всегда проще было вырвать с мясом, но разом, чем тянуть.
— По-моему, ты загоняешься, — Зимний стоял в двери спальни с подносом в руках и внимательно смотрел на командира.
— Прикидывал, смогу ли дойти до кухни пожрать, — хмыкнул Брок нарочито небрежно, медленно потянулся. Детка сделал сложное лицо.
— А я вот как раз, — кивнул тот наконец на поднос. — Старался не шуметь, чтобы ты отдохнул. Весь ужин вытрахали. Впервые ты меня почти заездил, хоть и был снизу.
«Там мне теперь и быть», — подумал про себя Брок, прислушиваясь к ноющей ноге, пока Детка поустойчивее устраивал поднос прямо на кровати.
— Ешь, — решительно кивнул, в свою очередь сооружая нехитрый бутерброд: на руками оторванном ломте багета толстый кусок холодного мяса. Без изысков, зато сытно.
Рамлоу спорить не стал, хотя снова почему-то был уверен, что вот теперь точно — Детка покормит немощного старика и свалит под более молодой и здоровый бочок. Но тот, слопав еще три похожих гастрономических сооружения, дождался, когда доест Брок, отставил поднос прямо на пол и по-хозяйски улегся на кровати, подгребая командира ближе к себе.
— Миссия — спать, — коротко и безапелляционно отрезал, пресекая возможные возражения.
Брок не спал. Заставлял себя не спать, лежал и наблюдал за мирно посапывающим Деткой. Знал — любил он и любили его сегодня не просто как в последний раз, это действительно был последний раз. Зимний уверенно оттаивает, возвращается к жизни, он заслужил ее во всех красках. Заслужил жить и дышать полной грудью, мчаться вперед, распахнув миру руки, а не оглядываться то и дело на задыхающегося одышкой старика и не тормозя из-за него, резко сдавшего в скорости из-за хромоты.
Брок… А что Брок? Он будет жить дальше. Попробует. Найдет дело по душе, но в ЩИТ даже на штабную работу не вернется — сил не будет видеть Детку каждый день. Будет жить обычной холостяцкой жизнью. Мало что ли таких, как он? И ничего, живут.
***
Утром Рамлоу накормил Зимнего скорым завтраком, но облапать себя не дал. Не без усилий сдержался, оправдываясь, что получил приглашение на собеседование в серьезную охранную контору и уже надо бежать.
Детка предложил подвезти, но Брок отказался, отшутившись, что в его присутствии ближе, чем на километр, он, конечно, думать может, но не совсем о том. Проводив машину Зимнего взглядом, едва та скрылась за поворотом, Рамлоу захлопнул дверь своей. И хотя ехать ему на самом деле никуда не надо было, но и домой сейчас не хотелось совсем. Слишком там еще пока пахло его Деткой.
Брок решил прогуляться, и тут взгляд его упал на стоящий неподалеку автобус одного из туристических маршрутов.
Комментарий к
По-прежнему считаю, что не умею писать НЦу. Спасибо моему Баки, что вычесал блох.
Отдельное спасибо Цисси за конструктивные правки.
========== Часть 3 ==========
— Дамы и господа! Мы приглашаем вас на наш один из самых популярных туристических маршрутов по Нью-Йорку. Мы начнем нашу поездку отсюда, из Квинс, далее через Бруклин…
Особо не прислушиваясь к зазывающему туристов экскурсоводу, Брок прошел в конец автобуса и упал в одно из кресел. Задний ряд был непопулярен: подбрасывает на «лежачих полицейских», заносит на поворотах, укачивает. Но когда хочется побыть одному — самое то. Кем-то брошенная на сидение у самого окна куртка не в счет. Брок откинулся на достаточно удобную спинку и прикрыл глаза. Думать на фоне монотонного бубнежа.
В другое время он бы сам себе по шее надавал, а то и еще где, чтобы дурь из башки выбить. Брок Рамлоу никогда не отступал, если считал что-то или кого-то важным для себя. Жизнь слишком коротка, а в его случае и опасна, чтобы разбрасываться эпизодами счастья. Их отношения с Зимним вышли из болота ГИДРЫ и вряд ли для любого нормального человека могли перерасти во что-то настоящее. Но то для нормального, под определение которого Брок никогда не подходил. Прислушиваясь к инстинкту самосохранения, опираясь на наглость и веря в свою безумную звезду, он пошел в пасть к тигру и нашел там котенка. Брок знал, что только с ним тот буквально мурлыкает, уткнувшись носом в плечо. Сам не поверил, когда услышал в первый раз, но факт есть факт: Зимний выводил серенады на зависть мартовским котам. Дело тогда было как раз в марте, и те завистливо заткнулись за окном.
Его Детка… Его и…
Детка оказался Баки Барнсом, второй половинкой Кэпа из далеких сороковых, как выяснил Брок, загорая в больничке. Конечно, у него не только комната в детстве была как музей Ревущих, он был и в настоящем музее, почему лицо Солдата ему сразу показалось смутно знакомым. Просто в череде закрутившихся событий не до посидеть-подумать было. И Брок однозначно трактовал взгляды суперов друг на друга, сам был «из таких». Понимая, что в довоенную часть своей жизни тех бы в психушку упекли за разврат, Брок не сомневался, что в настоящем времени они не упустят шанса все наверстать. Разбрасываться такими подарками судьбы преступление.
Как преступление со стороны Брока удерживать Детку при себе. В искренности его чувств Брок не сомневался. Но если посмотреть в паспорт и правде в глаза, через пять лет Брок перевалит за шестой десяток. И без того возраст, а учитывая его образ жизни и многочисленные травмы, некоторые из которых недолеченные, Рамлоу предполагал, во что превратится. И вот только не надо, что любят не за внешность! Брок себя красавцем никогда и не считал, но он не хотел стать обузой на руках молодого любовника, который вместо того, чтобы жить, будет с ним нянчиться. Можно было бы, конечно, урвать хотя бы это время, но перед глазами Брока стоял Кэп и то, как он смотрел на Барнса каждый раз, когда Рамлоу видел их. Они потеряли семьдесят лет. Брок не мог забрать даже пять.
Утвердившись в уже принятом решении — непростом, болезненном, но единственно правильном для всех, Брок открыл глаза.
Салон автобуса постепенно наполнялся шумом и голосами. Туристов было немного, едва ли половина мест были заняты, и Брок надеялся, что его уединения на заднем ряду не нарушат. Надеялся ровно две секунды, пока куртка у окна не зашевелилась, являя его глазам взъерошенного мальчишку лет десяти-двенадцати. Увидев в шрамах мужика, паренек тут же подобрался, как нахохлившийся воробушек, готовый дать отпор большой, страшной птице.
Брок сдержанно, чтобы не напугать, улыбнулся, а мальчишка, увидев, что незнакомец не делает никаких движений и ни водителя, ни экскурсовода не зовет, немного расслабился. Вылез из-под куртки, сел поудобнее, но смотреть с осторожностью не перестал.
— Итак, дамы и господа, — прибавив громкость, обратился ко всем экскурсовод, — мы отправляемся. Первая точка нашего маршрута — Неронское кладбище. Далее мы проедем до парка Хайленд и кладбища Евергринс.
Брок усмехнулся. Вот угораздило же выбрать маршрут! А то он в жизни кладбищ не насмотрелся! Сколько раз хоронил, счет на количество совместно прожитых суперами лет пойдет.
Автобус заурчал мотором и сдвинулся с места, за окном мелькали дома. Куинс являлся самым большим по территории боро Нью-Йорка, но на достопримечательности был небогат. Разве что два аэропорта — международный имени Джона Кеннеди и «Ла Гурдиа» — да самый высокий небоскреб Нью-Йорка вне Манхэттена «One Court Square». Брок не ожидал, что кладбища тоже могут вызывать интерес, чтобы люди стремились посещать их не по необходимости. Хотя, если подумать, лучше так.
Сука-память залистала книгу жизни Брока назад, и на каждой из страниц был кто-то, кого он оставил и на Неронском, и на Евергринс, и на многих других. Сам выбрал этот путь.