Константин БУШУЕВ
ЗАБЫТЬ ВЕРОНИКУ
Детективный роман
Глава 1, написанная участковым
Один человек попросил меня написать книгу о прошлогодних событиях. О тех событиях, в результате которых моя относительно счастливая и вполне благополучная жизнь пошла наперекосяк. Старая-престарая истина: что имеем — того не ценим.
Причем он не просто написать попросил, он еще и озвучил требования, которым должна соответствовать книга. Главное требование — правдивость. Я пообещал, что учту его пожелание, и обещание свое намереваюсь сдержать.
Долго думал, какой момент взять за отправную точку. В итоге решил, что правильнее будет начать повествование с семнадцатого мая прошлого года. С предпоследнего свидания с Ксюхой. До крайней нашей встречи тогда оставалось всего шесть дней…
Стоял на удивление теплый для середины мая день, она открыла все форточки, и по квартире гулял слабый ветерок, пахнущий весной и свежестью. Прикрывшись одеялом до середины живота, я лежал на помятой простыне и ел одну за другой ягоды черешни, которые клала мне в рот Ксюха, сидевшая рядом в весьма фривольной позе. Самую сокровенную часть ее женского тела скрывала только большая эмалированная миска с черешней, которую она поставила на внутреннюю сторону бедра и придерживала одной рукой. Из одежды на ней не было ничего, кроме моей форменной рубашки, застегнутой на две пуговицы.
Обсасывая очередную косточку, я подумал, что вот эта трогательная мизансцена наверняка является неким стандартом, шаблоном, образцом поведения, которое наше подсознание велит выполнять снова и снова. Натруженный мужчина расслабленно лежит и отдыхает после любовных ласк, а удовлетворенная полуобнаженная женщина сидит рядышком и кормит его какими-нибудь плодами. И обязательно, чтобы это все происходило при дневном свете, ну или хотя бы в сумерках, но никак не при искусственном освещении. Пришедшая в голову мысль так заинтересовала меня, что я начал вспоминать фильмы, в которых присутствует такая сценка. Из зарубежного кинематографа вспомнилось только одно название, зато из отечественного — целых четыре. Странно. То ли я мало иностранных фильмов посмотрел за свои тридцать четыре года, то ли кормить своих лежащих в постели мужиков любят только русские женщины…
— Ты когда о чем-то постороннем думаешь, это сразу видно по твоему лицу, — неожиданно сообщила Ксюха.
— Может быть, — лениво отозвался я. — Так из меня шпиона никто и не готовил. Ничего страшного, если посторонние, как ты говоришь, мысли на моем лице отражаются…
— Ну, не шпион, да. Но ты же мент. У хорошего мента ничего не должно быть на лице написано. Как у памятника чугунного.
— Так я же не сыщик, я участковый. Мое дело — общий порядок на куске земли поддерживать, а не в банды внедряться…
— Я тебе говорила, что в старших классах тоже мечтала пойти в милицию? — перебила Ксюха. — Тогда в России еще милиция была.
— Не говорила. А почему мечтала?
— Честно сказать?
— Честно.
— А я хотела таким образом себя обезопасить. От остальных ментов. Хотела стать одной из них. Знаешь, как бабки говорят: ворон ворону глаз не выклюет.
— Тебя что, милиционеры обижали?
— Конкретно меня — нет. А вот бате моему доставалось. Как с первой судимости началось, так и пошло-поехало…
— Да, про судимость ты рассказывала. За нанесение увечий…
— Увечий, увечий! — гневно перебила девушка. — Он, между прочим, нас с мамкой защищал. А тех отморозков никто не просил к нам в дом залезать… Бате моему благодарность бы надо было выписать за то, что в одиночку троих заезжих хулиганов отмолотил, причем без всякого оружия. А у них, между прочим, ножи были, вот так!.. А его вместо благодарности в зону на три года закинули… Мать сначала с горя запила, потом мужиков водить стала. А мне ведь тогда уже десять лет исполнилось, понимала все… «Иди, дочка, на детской площадке в соседнем дворе поиграй, там вчера качелю новую поставили, а мы пока с дядей Борей про взрослые дела поговорим», — со злостью спародировала она. — Как будто я не догадывалась, какими именно делами они заниматься будут в мое отсутствие…
За три месяца нашего тайного романа Ксюха несколько раз упоминала о своем нелегком детстве и о нелепо сложившихся судьбах отца и матери, до сих пор прозябавших в нищем, наполовину вымершем поселке неподалеку от Краснодара. Но упоминала как бы вскользь, неохотно, так что общая картина ее прошлого у меня не складывалась. А вот в тот вечер ее словно прорвало. Рассказала мне, как вернулся из колонии отец, оставивший на зоне половину здоровья. Как пытался заняться бизнесом и как мешали его благим начинаниям местные милиционеры. Как отцу приходилось своими силами отбиваться от вымогателей, как он в пылу драки покалечил двоих «братков» и как его за это снова привлекли к уголовной ответственности… В общем, под тяжким грузом жизненных обстоятельств благополучная семья деградировала чуть ли не до самого дна. Регулярных заработков не стало. Изредка появляющиеся деньги тратились в первую очередь на водку и в последнюю — на родную дочь. Вдобавок ко всему родители Ксюхи еще и двоих сыновей-погодков сделали, одного за другим, и особой заботы о них не проявляли. Как я понял, сама Ксения ухаживала за маленькими братьями больше, чем отец и мать, вместе взятые. Нетрудно, в общем, представить, в какой атмосфере жила молодая девушка в отчем доме. И столь же нетрудно понять ее горячее стремление поскорее вырваться из серой и унылой обстановки родного поселка. Только-только школу окончила и тут же начала присматриваться, а не подвернется ли возможность переломить судьбу, уехать куда-нибудь далеко, желательно в крупный город, и начать жить заново. Понятно, что такая возможность могла быть связана только с мужчиной. И мужчина такой появился, как только Ксюхе исполнилось девятнадцать лет. Нет, отнюдь не прекрасный принц на белом коне и не олигарх на черном «бумере», а просто хороший и непьющий парень по имени Савелий, родом с Урала. Обычный водитель большегруза. В Краснодарском крае он тогда оказался проездом. Случайно познакомился с Ксюхой, с первого взгляда влюбился, предложил поехать с ним. Родители девушки встали в позу, не захотели отпускать дочь с неизвестным дальнобойщиком, которого они видели впервые в жизни. Но, поскольку всякий авторитет в глазах дочери они давно утратили, не особо она их и спрашивала. Собрала свои скромные пожитки в рюкзачок, залезла в кабину фуры и умчалась вместе со своим ухажером на Урал. Поженились уже здесь, в Городе.
С тех пор прошло два года, Ксюха попривыкла к городской жизни, перепробовала несколько профессий, не требующих особой квалификации. Пыталась даже поступить на бюджетное отделение местного вуза. Наивная… Чтоб в наши учебные заведения на бюджет попасть, это нужно либо «золотой» аттестат иметь, либо много-много лишних купюр в загашнике. Куда уж Ксюхе с ее шестьюдесятью баллами за ЕГЭ… Провалилась на первом же экзамене. А в прошлом году у нее хватило наглости подать документы на поступление в наш Институт МВД, который раньше именовался школой милиции и который я сам окончил в свое время. Понятно, что ее даже до вступительных экзаменов не допустили. Приезжая провинциалка, еле-еле школьный аттестат получившая, да еще и с дважды судимым отцом — ну какая может быть служба в органах внутренних дел?
Прошлой осенью Ксения устроилась продавщицей в небольшой продуктовый магазин, расположенный неподалеку от ее дома, тоже на моем участке. А сразу после новогодних праздников из этого магазина уволилась. Да не просто уволилась, а через серьезный конфликт. Некрасивая история приключилась. Хозяин магазина инсценировал кражу. Подговорил каких-то юных дурачков проникнуть ночью в свое заведение и вынести оттуда большое количество дорогостоящих продуктов. И таким образом дело подстроил, гад, что виновницей как будто оказалась Ксения. Типа, забыла перед уходом магазин на сигнализацию поставить. Потом хозяин быстренько заявление в полицию накатал и стал требовать от Ксении компенсировать мнимые убытки, угрожая в противном случае упечь ее в женскую колонию за организацию кражи. Как я понял, там дело было не столько в деньгах, сколько в личных отношениях. Хозяйчик этот давно облизывался на ее красоту и регулярно подкатывал с недвусмысленными предложениями, но всякий раз Ксюха его отшивала. Вот он и обозлился.
Об этом криминальном происшествии я, естественно, знал по долгу службы. И дал себе труд вникнуть в детали. Вот тогда-то я с Ксюхой и познакомился. На всю жизнь запомнил тот момент, когда ее впервые увидел. Таких девушек не забывают. Высокого роста, с роскошной гривой каштановых волос, с зелеными глазами, шикарным бюстом, богатейшими плечами и бедрами… Было в ее красоте нечто дикарское, бунтарское. Сказать, что она мне понравилась, — значит, ничего не сказать. От одного только ее мягкого южного говорка и фрикативного «г» я едва ли не сходил с ума… Естественно, я решил помочь девчонке, тем более что возможность такая у меня имелась. Хозяин магазина давно был у меня в индивидуальном «черном списке». Вечно возле него всякие темные личности крутились вроде скупщиков краденых мобильников, содержателей борделей и мелких наркодилеров. Я знал, на какие точки нажать, чтобы заставить его снять все претензии в адрес Ксении и выдать ей полный расчет. На точки нажал. Причем сделал это так, чтобы Ксения о моем участии узнала не от меня, а от третьих лиц. Интуиция подсказывала мне, что к сотрудникам полиции эта особа относится отнюдь не восторженно, а я очень хотел ее к себе расположить. Уж до того она мне приглянулась, что факт ее замужества не стоил в моих глазах и копейки. Равно как и обручальное кольцо на моем собственном безымянном пальце. Впрочем, мне и раньше доводилось крутить романы с замужними женщинами, обманывая при этом и чужих мужей, и свою супругу.
К моему удивлению, добиться взаимности этой двадцатидвухлетней красавицы мне удалось довольно легко. Муж ее, тот самый Савелий, регулярно бывал в длительных отлучках, которые я использовал для того, чтобы заглянуть к ней на огонек. Так, будто бы между делом. Обязан же я обходить свой участок, обязан вести профилактику правонарушений!.. В первый раз зашел, чтобы поинтересоваться, не досаждает ли бывший работодатель, владелец магазина. Во второй раз уточнил, не доставляют ли неприятностей судимый сосед с верхнего этажа, не распивают ли подростки пиво в подъезде... Не помню уже в точности, какие предлоги я использовал. Зато помню, как Ксения предложила мне чаю, и около часа мы просидели с ней на маленькой кухне за разговорами. И еще помню мелькнувший в ее глазах огонек, скрыть который не под силу ни одной женщине, особенно молоденькой… Скажу без ложной скромности, опыт у меня в любовных делах немалый: девчонки западали на меня еще в ту пору, когда и подростковые прыщи с моего лица не успели сойти. Думаю, клевали в первую очередь на голливудскую внешность, я ведь и сам, глядя в зеркало, иногда видел некоторое сходство то ли с Ричардом Гиром, то ли с Брэдом Питтом, то ли с ними обоими…
То, о чем мне мечталось с момента нашего знакомства, состоялось в середине февраля, когда дальнобойщик Савелий катался на своей фуре где-то очень далеко, чуть ли не за Полярным кругом. Интимная близость с Ксенией затмила все мои былые представления о сексе. До глубины души меня поразила необычайная разносторонность моей новой пассии. То скромница и недотрога, то распутная и необузданная дикарка, она словно специально давала мне возможность сыграть разные роли. Я мог быть самцом, напористым и брутальным, а мог быть неопытным старшеклассником, волею случая оказавшимся в постели с молодой преподавательницей биологии… Короче, от изнеможения я тогда чуть не скончался. А больше всего меня поразила и позабавила фраза, которую проронила Ксюха, опершись на локоть и склонившись надо мной. «Ты первый мент, от которого я видела добро, и я теперь всегда буду с тобой», — вот что она тогда сказала громким шепотом. И мне эта фраза показалась до боли знакомой, и я усиленно стал вспоминать, но так и не вспомнил. Озарение пришло лишь тогда, когда я вернулся домой и кинул случайный взгляд на нижнюю полку шкафа, где в беспорядке стояли и лежали мои детские книги. Ну конечно! «Ты первый человек, от которого мы видели добро, и стая разрешает тебе остаться с нами». Шведская сказка про мальчика-лилипута, путешествовавшего с гусиной стаей!
Да, многое мне открылось в тот вечер. В том числе и то, что Ксения, несмотря на свой календарный возраст, в духовном смысле остается ребенком. Ну, или девочкой-подростком. Продолжает жить в мире сказок и грез. И я для нее являюсь тем самым принцем на белом коне, которым так и не смог стать Савелий. Его, бедного, мы с Ксюхой впоследствии тоже обсуждали, и девушка вполне откровенно излагала причины своего недовольства супружеской жизнью. Оригинальностью эти причины не отличались. Ну да, часто и подолгу отсутствует… Когда дома находится, то мало внимания жене уделяет… Компанию друзей ценит больше, чем компанию жены… В длительных отъездах наверняка изменяет… Последний пункт, правда, являлся всего лишь предположением, но Ксюха горячо уверяла, что несколько раз обнаруживала в телефоне Савелия фривольные смс-сообщения, отправленные посторонними девушками, и не сомневалась в том, что с этими особами ее муж имел интимные связи, пока колесил по региону.
С самим Савелием я познакомился чуть позже, чем с его супругой. Потрепались о жизни, обменялись сотовыми номерами. Для него не были секретом ни ее проблемы с работодателем, ни моя помощь. Простой парень, душа нараспашку, как мне тогда показалось. Приглашал меня «заходить, если что». Ну, я и заходил. Тщательно выбирая моменты, когда он был далеко от дома и не мог нежданно-негаданно вернуться…
А месяца через полтора после начала нашего с Ксенией романа я узнал и еще одну причину, по которой девушка тяготилась совместной жизнью с Савелием. Парень решительно и твердо отказывался обзаводиться потомством. О мотивах можно было только догадываться, но, по словам неверной супруги, он просто не желал, чтобы его довольно скромный заработок тратился на нового маленького человека. Банальная скупость, прижимистость. А вот сама Ксения детей очень хотела, и желательно двоих или троих, а там уж как пойдет.
Вот когда я понял, насколько сильно в ней это желание, внутри у меня что-то напряглось. Как будто шевельнулось предчувствие скорой беды. Особенно меня взволновало то, что детей она хочет рожать не от кого-нибудь, а от меня. И быть при этом вовсе не тайной любовницей, а законной женой. Ничего удивительного в этом ее стремлении, по сути, не было. Для бедной и не очень умной девушки без связей и без образования это был просто великолепный шанс: сменить примитивного дальнобойщика на капитана полиции, однокомнатную квартирку в пятиэтажной халупе — на шикарную хату в элитном жилом комплексе… В моем жилище она, естественно, никогда не бывала, не такой я дурак, чтобы любовницу приводить, но дом-то мой находился в пяти минутах ходьбы от ее «хрущевки», и она могла представлять, в каких шикарных условиях там люди живут. И мою серебристую «тойоту», купленную в позапрошлом году, она тоже видела и наверняка догадывалась о ее примерной стоимости.
О своем желании занять место моей жены Ксения говорила мне без обиняков. Есть в русских селеньях такие женщины, простые, как дверь. Что думают, то и говорят. И, как ни странно, своей наивной простотой и абсолютной прямолинейностью иногда добиваются того, чего другие дамы не могут добиться ни намеками, ни интригами, ни хитроумными психологическими приемами.
Но со мной у Ксении вышел облом. Откровенность не помогла ей добиться цели. И не могла помочь. За месяцы нашего романа у меня ни на секунду не мелькнула мысль, что можно разрушить брак с нелюбимой, но законной женой Светланой и вот так вот, с чистого листа, создать новую семью с обожаемой Ксюхой. О своем твердом нежелании расставаться с супругой я, конечно, Ксении не говорил. Равно как и о причинах такого нежелания. От нее чего угодно можно было ожидать. Например, она могла вспылить и просто оборвать наши отношения, а терять доступ к ее роскошному телу мне до жути не хотелось. А могла и кое-что другое сделать: заявиться ко мне домой и выложить моей Светлане всю правду-матку. Последствия были бы для меня просто ужасными. Вот и приходилось выкручиваться, кормить Ксюху традиционными мужскими отмазками…
— Не решился еще? — спросила она, когда я уже надевал брюки, поглядывая на часы.
— На что не решился?
— Все ей рассказать.
— Ксюха, милая… Я давно решился. Я нужные слова найти не могу.
— А какие особенные слова тебе нужны? — с искренним недоумением спросила она. — Ты ей так и скажи. Встретил другую, полюбил. Не будет же она тебя силой удерживать. А если упрется, подашь в суд, и вас разведут. Детей у вас нет.
Вот эта колхозная прямота моей любовницы поначалу забавляла и умиляла меня, а когда дошло дело до серьезного вопроса, начала немного раздражать и даже пугать. Не пятнадцать же лет, в самом деле. Должна понимать основы человеческих взаимоотношений.
— Ксюшенька, не все в жизни так просто, как тебе кажется. Я четыре года со Светкой прожил. Она ко мне привыкла. Даже любит, наверное. Если я ей всю правду о нас вывалю, как ты предлагаешь, она может и руки на себя наложить. Или другой вариант: смертельно обидится и ради принципа затянет наш развод на месяцы… А нам оно надо?
— На месяцы — не надо, — согласилась девушка, крутя пуговицу моей рубашки.
— Вот видишь. Поэтому я хочу хорошенько подготовиться к разговору. Подобрать слова. Чтобы все как по маслу прошло… И еще, у Светки сейчас тяжелый период, у нее постоянно плохое настроение. Вот станет ей полегче — и поговорим…
— Какие все нежные, — протянула Ксения, выразительно закатывая глаза. — Надеюсь, она не до следующего года кукситься будет.